Вот уже повисли листья,
Словно пальцы дирижёра.
Веток рук поникли кисти,
Чтоб корою хрустнув…
Скоро…
Пред оркестром непогоды,
Что есть сил рвануться ввысь!
И отчаянье природы
Бросить улице на бис.
Чтоб фонарной лампы светом,
Вычерчен из темноты,
Дирижёр порыву ветра
Звук задал до хрипоты.
Все покамест недвижимо.
В зале улиц тишина.
Только редкие машины.
И дежурный свет – Луна.
Мельница
В пыль пустыря обожжённого,
В угли от старой мельницы,
В серые, старые жёрновы
Молнией туча целится.
Хлеба не видели долго.
Год уже не пахали.
Стала земля от солнца,
Словно топтали ногами.
Осталось на всю деревню
Десяток живых дворов.
С высохших веток деревьев
Сбили последних ворон.
А в этот уже понедельник
Мельницу подожгли.
Зачем нужна она, мельница?
Пыль размолоть с земли?
В пыль пустыря обожжённого,
В угли от старой мельницы,
И в обгорелые жёрновы
Молнией туча целится.
Гербарий
Как-то, роясь в своих бумагах старых,
Оставляя исписанные, и отбрасывая чистые,
Я обнаружил свой детский гербарий,
А в нём – листья.
-Покупайте! Цветы аккуратно сложены,
Связаны ниткой, обёрнуты в целлофане….
А я помню девочку, которая листья жёлтые
Собрала букетом в гранёном стакане.
Жёлтые…. Такие ужасно жёлтые.
Особенно, когда среди зелёных.
И я поставил гербарий в сервант,