Вегетариане

Нужно было создавать курсы профессиональных солдат по специальностям. Нужно, чтобы один учился стрелять, а второй изучал оружие.

Да-да, старое оружие нужно опять создавать и научиться пользоваться тем, что ещё возможно найти или добыть.

Раньше он об этом даже не думал, но с появлением таблеток и старых миникомпьютеров это стало возможным.

Если пятеро разберутся в чём-нибудь, каждый в своём вопросе, а потом расскажут об этом остальным, мы, из орды, пользующейся для набегов септалётами, можем превратиться в настоящую армию.

Интересно, придумал ли Григорий что-то такое? Ведь разведчики-связники, которых он послал – это тоже специализация?

Нет, Сергея интересовало совсем другое. Энтомологическое оружие стало вровень с атомным. Но и сегодня для того, чтобы выжить и дождаться, когда энтомологическое оружие подействует, им нужно нечто посильнее, чем нейтрализаторы и парализаторы. Атомное оружие очень сильно, но неэффективно. Энтомологическое оружие слабо, но селективно и должно действовать продолжительный период и, как Сергей надеялся, уже действует.

Но основные скопления вегетариан – во влажных тропиках. А здесь? Пока жуки доберутся до влажных тропиков, может пройти столетие, за которое вегетариане научатся с ними бороться. Нужно ещё и обычное оружие. Оно даст возможность эффективных атак на вегетариан. А значит, главное – нужны специалисты по тому, как его изготовить. Луками, которыми они пользуются, не навоюешь. Вот если бы приспособить альпинистский вбиватель крюков для стрельбы маленькими стрелами, это было бы эффективно. Но он и техника – вещи далёкие друг от друга. Нужны технари. Назовем их «офицеры по вооружению».

Сергей усмехнулся. Он понял зачем могло быть нужно такое оружие, при наличии атомного. Неизвестно, начнёт ли старое найденное Володей оружие работать по прямому назначению, но свой выстрел идей в его голове оно произвело.

Мусорные пакеты над Белым морем

Стало очень холодно. Несмотря на всю одежду, они все продрогли. Это и был тот север, который вегетариане не жаловали. Утро середины октября южного побережья Белого моря. Небо было затянуто облаками, и они решили лететь днём, прямо вдоль берега. Шанс встретить здесь вегетариан был не очень велик. И уж если они здесь есть, представить, что они полетят на септалёте, было невозможно. А лететь днём всё-таки теплее.

Для Сергея всё здесь было незнакомым. Из своего Екатеринослава он ездил в отпуск на юг. Съездить на север идеи никогда не было.

И вообще, септалётом можно летать очень далеко, но причин это делать в нормальной жизни не было. В нормальной жизни были самолёты. Добрался до любого аэропорта на пневмотрамвае или на том же септалёте, и лети куда душе угодно – хоть в Шанхай, хоть на Аляску. Быстро и комфортно.

Но сейчас септалёты были единственным транспортом, который он мог себе позволить. Если, конечно, пешеходные прогулки не брать в расчёт.

И он признался себе прямо: сожалений, что он не был севернее Питера, у него не было.

Дул северо-восточный промозглый ветер. И если они сегодня не доберутся до Североморска, будет несладко.

Летели они после привала уже часов пять. Днём немного потеплело. Даже вдали, над морем, вынырнуло солнце. Стало даже по-своему красиво. Но это была какая-то чужая красота. Ей можно было восхищаться на картинках, но в живую…

Алина о чём-то говорила с Сергеем, и он даже отвечал. Но это происходило как-то параллельно с тем, что он мёрз. Он мёрз, и от этого ему всё сильнее начало хотеться в туалет.

Но тут он обругал себя за тупость.

– Алина. Ты не замерзла?

– Замерзла, но делать нечего.

– Есть чего делать. У нас большие пластиковые пакеты для мусора. Вон, упакованы, целый рулон.

– Ну.

– Возьми пакет, прорви в нём дырку сантиметров тридцать пять сверху… Стоп, отставить. Дай мне, пожалуйста, флажки.

Сергей передал команду всем сесть.

– Проголодался? – спросила насмешливо и одновременно игриво (только она так умела) Ольга.

– И это. Кто замёрз, поднимите руки.

– Холодно руки понимать, – усмехнулся Паша. Все замёрзли.

– Тогда делай, как я. Сергей взял мешок для мусора, прорезал ножом в нём отверстие спереди для глаз, а по бокам для рук. Надел его на Алину и закрепил липкой лентой через лоб и макушку и через подбородок и макушку. Мешок доставал Алине до колен. Он скрепил его там посередине. Потом взял ещё один мешок и, разорвав его пополам, сделал рукава.

– Как северный скафандр?

– Так теплее, – пробубнила Алина, – но невозможно разговаривать.

– Значит будем молчать в тепле.

– А если закрепить на поясе, то можно и надышать, – сказал Виталик.

– Правильно. А сейчас перекусим, поможем друг другу одеться и приземлимся в Североморске, – сказал Сергей.

– А я? – пробубнила Алина.

– И тебя возьмём.

– Не издевайся над Алиной, – то ли серьёзно, то ли игриво сказала Ольга. – Сейчас я тебя от этого скафандра освобожу, – сказала она, обращаясь уже к Алине, – а потом мы сделаем всё то же самое, но уже не кривыми руками.

Все засмеялись, а Сергей изобразил застенчивое лицо.

Когда перекусили и закончили с прочим, девчонки действительно соорудили удивительные костюмы из мешков для мусора. Сказывалось их участие в ролевых играх. Даже из концов пакетов они сделали маленькие рожки. И даже кисти рук были защищены чем-то наподобие варежек.

Все похихикали, но стало действительно намного теплее.

– Полетели.

Но разговаривать во время полёта теперь действительно было сложно, поскольку ветер шуршал пакетом, обдувая его вокруг.

Сергей наконец мог подумать спокойно. А единственная мысль, которая его сейчас занимала – как устроить обучение офицеров. Будет ли возражать Марк против изменения структуры, которую он построил? Нужно ли начинать обучение офицеров, начиная с детского возраста? Вот Юля станет хорошим офицером. А как производить отбор? Какие качества нужны офицеру? И Сергей не просто размышлял об этом, он сам себе ставил задачи и, как в шахматах или Го, проверял варианты. Разговоры в это время ему мешали бы. А так – небо и септалёт впереди, на котором летит Ольга.

Сергей хотел подумать об организации офицерских занятий, но размышлял о том, как приходили в его жизнь и уходили различные люди.

Вот и сейчас – Володя, Виталик, Алик – все по-своему вошедшие в жизнь Сергея уйдут и потеряются в неизвестном пространстве.

Вот Сергей часто думал о Натали… А где Сейчас Елена, мать Марго, его первая жена по взаимному, а не рейтинговому выбору?

Где его друзья-однокашники? А уж где друзья детства…?

И самое странное, что даже не будь катастрофы, они потерялись в этом мире. Они ушли, оставив след в его жизни, как уйдут, наверное, многие, если сама жизнь будет продолжаться.

А она должна продолжаться.

На Сергея вдруг накатило редкое чувство жалости к себе и ненависть к вегетарианам. Бывали такие минуты.

Он их не трогал. Он себе спокойно жил удачно или неудачно, делая или нет карьеру или выбирая жён, любя и воспитывая детей. Он никого не трогал. Теперь пусть пеняют на себя. Никакой жалости. Тотальное уничтожение. «Русские не сдаются», – всплыла прочитанная в какой-то исторической книге фраза.