Запах жизни

– Игорь, ты же знаешь, как я не люблю, когда эта штуковина так громко орет, Да и как ты сам можешь что-нибудь расслышать в этом грохоте?

– Подожди, сейчас сделаю потише, а то тебя совсем не слышно, – ответил Бакланов и временно исчез.

Юля снова вздохнула и подошла к окну. «Господи, какой же он, в сущности, ребенок, – подумала она. – Ненаигравшийся переизбалованный ребенок. И все друзья у него точно такие же». Взять хотя бы их постоянное хвастовство друг перед другом новыми машинами и любовницами – разве это серьезно? Юля никак не могла понять: как можно, когда тебе уже за тридцать, вести себя словно лихой, не знающий тормозов, подросток. Тинейджер, как сейчас говорят. По ее глубокому убеждению, в таком возрасте мужчина должен иметь солидным не только внешний вид. Конечно, детство живет и проявляется в каждом человеке в любом возрасте, но не до такой же степени!

Тем временем Бакланов добрался до музыкального центра, сделал звук раза в два тише и вернулся на кухню.

– И что ты вообще спряталась здесь, словно мышь в норе, – сказал он, вновь возникая в дверях.

– Догадайся сам, – Юля пожала плечами.

– Не могу, – сказал Бакланов, после чего добавил:

– Так все-таки, что ты мне хотела сказать? Я теперь тебя очень внимательно слушаю.

– Да уже ничего, – спокойно ответила Юля.

– И это все? Ты хочешь сказать, что ради того, чтобы услышать это, я бросил собирать вещи?

– Не так уж много тебе и собирать, – не выдержав, язвительно заметила Юля.

– Я вижу, у тебя сегодня паршивенькое настроение, – к огромному Юлиному удивлению совершенно спокойно сказал Бакланов. – Хотя я тебя очень хорошо понимаю —

я и сам сегодня совершенно не выспался. Однако, как мне кажется, это еще не причина, чтобы срывать на мне злость.

«Ну все, завелся, – подумала Юля. – Сейчас будет нудить минут двадцать, а то и все сорок. До самолета еще полтора часа, время у него есть».

– Ну, я хотел бы услышать, что ты мне на это скажешь? – Бакланов в упор посмотрел на нее.

– Я же тебя столько раз просила: не делай так громко музыку. Особенно такую. Я когда-нибудь от нее точно свихнусь.

Бакланов подошел к ней вплотную и, уверенным движением обняв за талию, легонько встряхнул.

– И что ты разворчалась, словно старуха? Тебе сколько лет вообще? Она тебе наоборот нравиться должна.

Не дождавшись ответа, он продолжил:

– Нормальная, между прочим, музыка. После такой сумасшедшей ночи в самый раз настроение поднимать.

– Не знаю, – ответила, наконец, Юля. – Мне она почему-то его не поднимает, а скорее наоборот.

Бакланов резко, она от неожиданности даже пошатнулась, отстранился от нее.

– А у тебя все так. Что нравится мне – тебе почему-то не нравится. Музыка не нравится, хотя для всех остальных она нормальная. То, как я себя веду – не нравится, хотя другим все равно. Друзья – не нравятся. Тебе вообще ничего не нравится. Думаешь, я не вижу? Кстати, я давно хотел у тебя спросить – почему ты живешь со мной? Может, из-за этого? Он широким жестом развел в стороны руки.

Так далеко в своих обвинениях он еще ни разу не заходил. Юлино лицо вспыхнуло румянцем гнева.

– Ты хочешь сказать, что я – проститутка? – спокойным тоном, но с грозными нотками в голосе спросила она.

– Ну почему.., – он на секунду растерялся, но потом внутри него что-то произошло, и он взорвался.

– Ты не проститутка, – тихо начал он, медленно повышая голос. – Ты вовсе не проститутка. Ты гораздо хуже. Я знаю много проституток, да-да, не таращся на меня так, они за полтинник сделают для тебя все и даже больше. А ты живешь на мои деньги и при этом постоянно что-то корчишь из себя. Тоже мне – Белоснежка! Вечно чем-то недовольна. Да ты передо мной на коленях ползать должна за то, что живешь и горя не знаешь! А теперь скажи мне, я тебя спрашиваю: чем ты лучше самой распоследней шлюхи?!

Он уже кричал. Его лицо исказилось от злобы, а изо рта вместе со словами вылетали капельки слюны. «До чего точное выражение – брызгать ядом», – внезапно подумала Юля, и ей, совершенно не к месту, стало смешно. Она изо всех сил пыталась сдержать улыбку, но у нее, по всей видимости, ничего не получилось.

В выражении выпученных глаз Бакланова, смотрящих прямо на нее, что-то изменилось, и он резко замолчал. Впрочем, как оказалось, ненадолго. Просто его легким потребовалась очередная порция воздуха, чтобы выплеснуть новый поток оскорблений в Юлин адрес.

– Ты еще скалишься, сучка?! Да ты знаешь, вообще, что я с тобой сделаю?! Ты что, забыла, кто ты такая, тварь?! Откуда я тебя выкопал?!

Юля стояла напротив беснующегося Бакланова, спокойно глядя ему прямо в глаза. То, что он сейчас говорил, ее нисколько не трогало. «Как же он мне надоел», – с тоской подумала она. Как ни странно, но ненависти к нему она не испытывала. В конце концов, она сама решила связать себя с ним. Он – такой, какой есть. А вот она… Зачем она пошла на это?

– Во-первых, это не ты меня выкопал, это я сама тебя нашла, – сказала она, когда он опять умолк. – Только вот не догадывалась я, что ты можешь оказаться такой сволочью. А во-вторых, еще ничего не поздно изменить. Если ты меня так ненавидишь, я могу уйти. И ты сможешь спокойно наслаждаться тем дерьмом, которое тебя окружает, – она широко развела руками, копируя недавний жест Бакланова.

Его глаза выпучились еще больше, он хватанул ртом воздух и прошипел:

– Я тебя убью…

Он замахнулся, чтобы ударить ее по лицу, но в последний момент, натолкнувшись на ее невозмутимый взгляд, опустил руку.

«А ведь он – слабак, – с непонятной в данной ситуации жалостью и одновременно злорадством подумала Юля. – Если бы я отшатнулась, он бы меня обязательно ударил». Бакланов прочитал этот приговор в ее взгляде и, шипя от бессильной ярости, выскочил из кухни, хлопнув дверью так, что с резной полки свалился хрустальный бокал, со звонким «дзинь» разлетевшись по полу мелкими осколками.

«А еще говорят, что посуда к счастью бьется», – невесело усмехнулась Юля, устало садясь на стул.

День был безнадежно испорчен. Несмотря на то, что через каких-то полчаса она останется одна в тишине и спокойствии. Тишина и спокойствие – это именно та среда, в которой усиленно растут и размножаются мысли. Часто не очень лестные для себя самой. Например, такая: почему я до сих пор от него не ушла, как обещала? 3а последние два месяца они уже не один раз ругались вот так по крупному. И в конце каждой ссоры она обещала себе уйти.

Когда они поругались в первый раз, она была по-настоящему близка к этому. Ее память сохранила до мелочей все обстоятельства той стычки. У них на квартире проходила очередная дружеская попойка. Из женщин присутствовала только хозяйка, то есть она сама. У нас даже не особо пьющие мужики пьют известно как – не часто, но зато до полной кондиции. Глядя на них, Юля не заметила, как и сама здорово набралась. В разгаре веселья кто-то из гостей предложил посмотреть недавно ему привезенную суперкрутую порнуху. Что ж, слово гостя для хозяина – закон. Бакланов включил видак, и они стали смотреть, весело хохоча и отпуская необходимые комментарии к особо интересным сценам. Юля восприняла такой поворот в ходе вечеринки совершенно спокойно. Во-первых, она и сама была под хорошим шафе, во-вторых, мужики – они и есть мужики, что с них взять, а в третьих, как говорится, что естественно – то не безобразно. В принципе, ничего из того, что творилось на экране телевизора, ей было не чуждо. Не девочка все-таки. Скандал разгорелся совершенно по другой причине. Распаленные зрелищем мужики стали, забыв обо всех приличиях, коситься в ее сторону, отпуская полушуточки-полунамеки. Поначалу она не подавала вида, что замечает, но минут через пять ей это здорово надоело. А Бакланов, сволочь такая, сидел молча и только пьяно усмехался, как будто, так и надо. Она тоже молчала, злясь про себя на его тупую непробиваемость до тех пор, пока совершенно случайно не перехватила его быстрый взгляд, направленный на нее. Этот взгляд ее убил наповал. Она сразу поняла смысл этого взгляда. Он был готов не просто «поделиться», он был готов отдать ее им, а сам наблюдать за тем, что будет происходить. Конечно, от пьяного мужика можно ожидать чего угодно, но такого… Она ушла и заперлась в спальне, а наутро устроила ему грандиозный скандал. Он делал вид, что совершенно не понимает – о чем это она, зато Юля поняла в тот раз – для него она не больше, чем красивая игрушка, вещь, которой он хочет владеть безраздельно и распоряжаться по своему усмотрению.

Тогда она была готова уйти от него немедленно. Но не ушла. Сказать всегда проще, чем сделать. Уйти просто так, в никуда, почти после года совместной жизни… Она не смогла. Она уже привыкла жить, уходя от острых ситуаций. К тому же, и это было для нее несколько странно, он не хотел отпускать ее. Когда дело грозило закончиться окончательным разрывом, он приходил к ней сам и просил прощения. Извинялся, умолял, падал на колени. И она прощала и оставалась. Но в душе постепенно накапливались усталость и раздражение такой жизнью.

Юля знала, что так получится и на этот раз. И это было в чем-то даже унизительно знать, что у тебя опять не хватит силы воли изменить свою жизнь…

Бакланов тихо вошел на кухню, прислонился плечом на боковую стенку холодильника и хмуро спросил:

– Ты не имеешь желания проводить меня?

Юля медленно подняла на него взгляд и, хмыкнув, сказала:

– С чего бы это?

Бакланов еще сильнее сдвинул к переносице брови. И совсем уж хмуро поинтересовался:

– Это твое последнее слово?

Юля посмотрела ему прямо в глаза и чуть не расхохоталась. Ну так и есть – перед ней стоит не мужик, а обиженный до зеленых соплей малый ребенок.

– Ну и чего ты молчишь? – поторопил ее с ответом Бакланов.

– А ты еще не понял? – Юля нарисовала на своем лице крайнюю степень удивления. – По-моему, даже и дураку должно быть ясно, что я с тобой никуда не поеду. И еще мне кажется, что ты и до дверей сможешь дойти вполне самостоятельно.