Дело о неприкаянной душе

Муж отпихнул ее и прошел в квартиру. Я же никак не мог понять, почему этот эпизод попал именно в эту папку, хотя, судя по всему, он должен быть в папке у нас.

– Папа! – раздался испуганный крик от двери. Там в пижаме стоял уже повзрослевший мальчик. Он испуганно смотрел на отца. Виктор Ненашев замер, словно на стену налетел. Провел рукой по лицу. Резко развернулся и бросился к плачущей жене.

– Господи, – пробормотал он, – что ж я делаю! Зоя, Зоечка, прости меня, пьяного дурака.

Он опустился перед женой на колени и обнял ее. Рядом с ними присел и мальчик.

– Витя, ты же ведь не умеешь пить. Зачем ты это делаешь?

– Зоечка, но ведь я не могу. Скажут, зазнался совсем. Стал заместителем директора и перестал быть с коллективом.

– А ты наплюй! Ты же и себя губишь, и нас мучаешь.

– Я обещаю, что теперь буду меньше пить. И только вино.

Зоя покачала головой, и в этот миг изображение прервалось. Я еще некоторое время смотрел на чистый лист бумаги.

– А почему это здесь?

– Хочешь спросить, почему этот эпизод не в вашей епархии?

– Ну да. Как я понимаю, этот эпизод вовсе не в его плюс.

– Вот тут ты ошибаешься. Тебе ведь говорили, не смотри на внешнюю сторону, смотри в душу. И, между прочим, этот эпизод на Весах Справедливости весит больше, чем некоторые из его грехов.

– Но почему?

– Да потому что он извинился. Потому, что его раскаяние за свой проступок было искренним и шло из глубин души, чурбан ты чертов. Неужели ты не увидел этого?!

– Я попросил бы не обзываться! И что в том, что он раскаивался?

– А то, что искреннее раскаяние перевешивает вину.

– То есть если он искренне раскается в смерти жены, то его простят?

– Да. Однако Ада он не избегнет. Только это будет этап Чистилища. Ему будет дан еще один шанс. Но для этого он должен раскаяться. Искренне.

– О-о-о, – зловеще протянул я, – это я могу устроить. Он будет у меня так искренне раскаиваться, что все ангелы зарыдают. Тогда он действительно позаботится о сыне, душа его жены обретет покой, и я сдам эту проклятую практику!

Папка укоризненно поцокала… э-э… языком что ли? Короче, просто поцокала.

– Ты так ничего и не понял. Ты не можешь заставить его раскаяться. Если это будет по принуждению, то какое же оно искреннее? Ты можешь помочь ему осознать степень его падения, но прийти к осознанию своей вины он должен сам.

– Я что, ангел?! – возмутился я. – Помочь осознать вину – это работа ангелов, а не чертей. А я черт!!!

– Да? Действительно. Я забыла об этом. Но кто лучше чертей знает о вине?

Я уже приготовился зашвырнуть эту вообразившую себя слишком умной папку куда подальше, но последнее замечание заставило меня замереть. Действительно, кто лучше чертей знает о вине? Это стоит обдумать. И не здесь, а в более спокойной обстановке. Однако в этот момент со всей очевидностью стало ясно, что решить проблему этой… этой… неприкаянной души, не решив проблему ее семьи, не удастся. А чтобы решить семейную проблему, необходимо отправиться на Землю. На Землю!!! Мамочка моя. Я же еще несовершеннолетний!!! Я маленький еще для подобного!!!

– Ну, дядюшка, я тебе при встрече все выскажу! Долго ты прятаться от меня не сможешь!

– И не буду.

Я резко обернулся. Позади меня стоял мой дядя и улыбался. Нет, он еще улыбается!!!

– Дядя!!!

– Тише. Тш-ш. Не надо здесь кричать.

Я моментально сбавил тон.

– Дядя, ну вы и подкинули мне работенку!

– А что тебе не нравится? Разве не интересно?

– Интересно?! Интересно?!! Дядя, я черт, а вы заставили меня вникать во все эти тонкости человеческих отношений!!! Чтобы помочь!!!

Дядя вздохнул.

– Не хочется мне этого говорить, но, заметь, какую бы работу ты в будущем ни выбрал, именно знание тонкостей человеческих отношений лишним для тебя не будет. Вспомни, что говорил твой любимый Мефистофель.

Знал дядя, как меня уесть. Вообще Мефистофель в Аду был легендарной личностью. И мой кумир. Я зачитывался его жизнеописаниями, втайне мечтая быть похожим на него. Однако ангел, помогающий черту пойти по пути Мефистофеля… где-то тут была ловушка. Но где?

– Дядя, чегой-то вы решили помочь мне стать вторым Мефистофелем?

– Ну, это тебе точно не грозит. Эзергиль, ты слишком талантлив и независим, чтобы стать простым подражанием кому бы то ни было. – Я задрал нос. Нечасто можно услышать такие слова от дяди. – Я просто хочу помочь тебе найти свою дорогу. И чтобы ты не превращался в монстров наподобие Вельзевула.

Да уж, не будь помянуто на ночь это имечко. Хоть этот Вельзевул и был чертом, но брал в основном за счет тупой силы. Ох и наделал он шороху в Аду в свое время. Самый непримиримый противник реформ Горуяна.

– Дядя, а ты знаешь, что мне благодаря тебе придется теперь на Землю отправиться?

– Знаю. Более того, я уже выбил тебе разрешение от Рая. С Адом сам договаривайся. И эта поездка для тебя в любом случае будет полезной. Какой же ты будешь черт, если не увидишь жизнь людей изнутри? Между прочим, я эту мысль пробиваю и среди ангелов. А то многие всю жизнь прожили в Аду или Раю, решают судьбы людей, а на Земле ни разу не были. Разве это годится?

Я печально вздохнул. Ведь знал же, что спорить с дядей бесполезно. Все равно переубедит меня. И все равно горячился, хорохорился. Вот я ему скажу при встрече, выскажу все, что о нем думаю! Тьфу. Вот и высказал.

– Я еще маленький! – прибег я к последнему аргументу. – Мне еще нет и ста двадцати лет. Только в будущем году будет!

Дядя покачал у меня перед носом пальцем.

– Нечестный прием, Эзергиль. Не ты ли, когда я гостил у вас дома, доказывал своим родным, что ты уже большой? И, между прочим, приводил в качестве доказательства своей взрослости этот же самый аргумент. Говорил только, что тебе УЖЕ сто двадцать лет.

Шах.

– Но если ты настаиваешь, то можешь отказаться от этой работы. Ну, потеряешь год в школе. Велика ли беда?

И мат.

– Давай свое разрешение от Рая, – буркнул я.