Память ангелов (сборник)

«Хорошо, а ты не врёшь, что всё?»

«Нет. Спи, зайчонок»

Глубокая ночь укутала город.

Посол СССР в Венгрии Антропов закончил совещание с сотрудниками, все вышли. Его лицо, за минуту до этого вмещавшее в себя горечь, гнев, трагедию, вдруг преобразилось. Оно стало спокойным, усталая и довольная улыбка человека, прекрасно выполнившего своё дело, пробежала по нему.

Резкий звонок телефона – Москва. Лицо посла моментально приняло прежнее выражение: «Слушаю Вас, Никита Сергеевич. Докладываю обстановку…»

Закончив доклад, он опять улыбнулся и потёр руки. Задумался.

Вы у меня умоетесь ещё кровавыми соплями! За всё умоетесь! Даже за мою идиотскую фамилию! Антропов. Под такой кличкой жить приходится.

Картины совсем раннего, беззаботного детства, няня, огромный каменный дом, отец, которого он вычеркнул из своей биографии. Мама – Евгения Карловна Флеккенштейн. Как звучит!

Ха – Антропов……… Сволочи! Я даже не могу жить под своей фамилией!

Бои шли по всему Будапешту, не имея чёткого приказа из Москвы, советский гарнизон нёс тяжёлые потери, оказывая врагу лишь пассивное сопротивление. Выкинутый «на ура» десант был практически истреблён. Пройдёт много лет и вот так же погибнет в Грозном Майкопская бригада.

Посол готовился к эвакуации, своё дело он сделал. Его ждали новые вершины в стране, которую он вряд-ли считал родиной и любил. По удивительному стечению искусственных обстоятельств он достигнет в СССР самого высокого поста, но завершить дело Герострата не успеет.

Это сделает ничтожный человечек, выдвинутый бывшим послом на советский олимп.

А в Венгрии продолжали гибнуть простые русские люди – военные и гражданские, взрослые и дети.

Противник пленных не брал.

«Вставай! Соня-засоня!» – жена весело теребит меня – «Завтракать пора, мы уезжаем, ты тут не хулигань без нас».

В ушах ещё ухало оружие.

Часы показывали девять, через час меня Толян ждёт.

«Ну, что, Серёга, берём „аппарат“ и в путь?»

«В путь? Да, в Будапешт».

«Всё шутишь? Ждут тебя там. В Первопрестольную».

«Я подумаю чуток. Лады? Позвоню тебе сегодня».

«Хозяин-барин, но долго не думай».

Я сел в машину, повернул ключ, приятно заурчал мощный дизелёк, вырулил со стоянки, на стекле оседали первые вестники зимы – мелкие мокрые снежинки. Припрёт в дороге зима, хотя чего нам впервой, что-ли. Вот не найду дома патрон – поеду, а найду – останусь. Я знал, что не найду и поеду. Подкатил к подъезду, шлепнул сигнализацию и побежал наверх. Ключ в замок, открыл. проскочил в спальню на тумбочке, прямо посредине, стоял патрон от ППШ. 3 присел на кровать, потёр лоб: «Значит – не судьба».

Достал телефон: «Извини, Толян, обстоятельства личные, я не еду».

Потом набрал номер жены: «Зая, я завтра к вам приеду, перегон отменяется».

«Ой, какой ты умница! Молодец! Сейчас детей обрадую!»

Ну и всё, покушать и спать, завтра встать пораньше и за часок доеду. И то с семьёй не вижусь, надоела эта гонка. Что-то зима в этом году рано наступает. Ладно, спокойной ночи.

Сон, сон, сон.

Я вернулся в ненавистную для меня Европу!

Жаль, что не в Венгрию, но зато на броне танка! Детская мечта – прогромыхать гусеницами по ожиревшей и погрязшей во вселенском грехе бабе-яге Европе сбылась в 1968 году. На предельной скорости шли мы по гнезду дьявола, откуда много раз начинались крестовые походы против моей Родины. Прокатиться бы на танке по столице самой подлой из них – Великобритании, но по её улицам пройдут солдаты не нашей армии. Жестокий это будет парад! Теперь я знаю, что с ними будет, но мне не жаль их.

А мы вкатывались в Чехию, страну, которая когда-то была славянской и вела кровавые войны с крестоносцами, но пали герои, их сменили лакеи, повара, официанты. Остатки смелого и гордого народа.

Колону остановили в районе маленького городишки, мы должны пропустить вперёд батальон армии ГДР. Одна за другой проходят по прекрасной дороге грузовики с немцами.

«Как дела, лейтенант?» – на моём плече огромная тяжёлая рука майора Петрова, нашего комбата – «Доволен броском? Наверное, о Венгрии мечтаешь? Не горюй, все они одним миром мазаны, хотя история у каждого своя».

От майора слегка тянет сладковатым запахом спирта. Он из осколка рода забайкальских казаков.

«Почему Вы так решили?» – я раздражаюсь, что кто-то читает мои мысли.

«Ты не ершись, сынок, это – от зависти. Я вот не смогу прокатится на танке по тем, кто мою семью изувечил. А что чехи, так не переживай, была бы печаль, кабы на Сербию с такой миссией шли. Хотя и с ней не всё ясно в твоей личной трагедии. Гнусно себя Югославия вела в 1956 году, а отвечать за подлость придётся, всем придётся, раньше или позже, а придётся. Всем ойкнутся русская кровь и слёзы. Ох, и ойкнутся! Не ведают они, что творят!» – он хлопнул меня по плечу и пошёл по обочине дороги, на мгновение остановился, повернулся ко мне и тихо сказал: «Я верю тебе, казак».

Мы снова двинулись на Прагу.

Последние дни осени, начинает вьюжить, мокрый снег налипает на лобовое стекло, покорно ложится под колёса, разлетаясь мокрой липкой кашёй. Знобит, я включаю печку, тёплый воздух заполняет салон, глаза начинают закрываться. Резкая дробь по боковому стеклу, обдав грязью и подрезав, вперёд уходит чёрный «Хаммер». Найдёшь, паскуда, свой гвоздь, на каждый молоток находится свой гвоздь, об который он уколется.

В голове последний сон. Майор Петров? Казак? Чехословакия? А сколько мне тогда было лет? Это было в 1968-м, а я родился в 46-м. Двадцать два, училище едва закончил.

Что за чушь! Какой сорок шестой? Какое училище? Эти сны сведут с ума! Я – это я! А сны отдельно!

Включаю правый поворот, торможу, прижимаясь к обочине, выхожу, закуриваю, мокрый снег налипает на лицо, протискивается во все щели одежды, но освежает, сон уходит. Домой, к семье, они ждут, они у матери в деревне, осталось совсем не много.

Резко газую, вильнув задом на мокром асфальте, машина, покорная моей воле, рвет вперёд. Пурга разгулялась не на шутку, сворачиваю на просёлок.

Разбитый асфальт из-под тонкого снега подло подсовывает колдобины, дорога петляет среди засыпанных снегом деревьев, в белом коридоре сошедшихся сверху крон лесных великанов. Снегопад прекратился, сейчас опасный поворот, снижаю скорость, а прямо, уткнувшись капотом в могучий ствол, стоит чёрный «Хаммер».

«Что, долетался, соколик?»

Останавливаюсь, дверь в джипе открылась легко. Кожанка, бритый череп, золотая цепура на толстой шее, залитое кровью тупое рыло.

Я сразу узнал эту сволочь! Сколько раз я мысленно убивал эту гадину! Теперь он в моей власти! Вот он – Ваха! На «торпеде» спокойно стоит патрон от ППШ. Откуда он здесь? Почему не упал от удара?

Открываю защёлку бардачка под ним, пистолет – ТТешник, готов к работе, только снять затворную задержку. Через мгновение я спокойно стреляю в ненавистную башку, осколки черепа с мозгами разлетаются по салону, стекают по дорогой обшивке. Патрон ППШ падает и замирает на дипломате, что лежит на переднем сиденье. Значит это для меня, я забираю дипломат, пистолет, спокойно сажусь в машину. Ну, поехала, родная.

Через полкилометра мостик через речку, скидываю «пушку», она плюхается в чёрную воду, два пузыря, всё, открываю кейс. Вот так! Таких денег я никогда в жизни не видел!

Вытряхиваю содержимое и пустой дипломат, проплыв пару метров, идёт вслед за пистолетом.

Низкие тучи обрушивают на дорогу настоящую пургу.