Оценить:
 Рейтинг: 4.6

Тройная зачистка

Жанр
Год написания книги
2003
<< 1 2 3 4 5 6 ... 14 >>
На страницу:
2 из 14
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
– Кто это?

– А я знаю? – вопросом на вопрос ответил он и не добавил привычное в своем лексиконе: «В Одессе так говорят». Сейчас не до шуток, хотя шуткой можно было бы жену подбодрить.

Услышав разговор, достаточно негромкий, но не услышав ни криков, ни новых выстрелов, соседи стали выходить. Сначала выглядывали из-за дверей, потом из-за углов. Потом стали собираться на лестнице, недалеко от трупа.

Говорили шепотом, посматривая на Басаргина. Соседи знали, конечно же, что он капитан ФСБ. И не понимали, что случилось.

Александр отстранил жену и шагнул на несколько ступенек вверх.

– Не подходите близко. Здесь могут быть следы, улики... Сейчас следственная бригада приедет. Кто-нибудь проходил здесь недавно? Видел этого человека?

– Господи, да что же это делается... – единственно прозвучало в ответ на вопросы.

– Где-то на верхних этажах заблокированы двери лифта. Не трогайте блокировку, – громко распорядился Басаргин. – Это улика, необходимая следствию.

– Может, «Скорую» вызвать? – спросил кто-то.

– Труповозку, а не «Скорую», – усмехнулся солидный немолодой голос.

Уверенные команды выводили людей из растерянности. Спустился Юра Соснович, сосед с семнадцатого этажа, фотограф-репортер, с неизменным кофром на плече. Ему на работу пора. Всегда минуты на деньги считает. Однажды застрял на три часа в лифте и на весь подъезд кричал, считал, сколько он денег потерял за это время. Над трупом наклонился, всмотрелся, покачал головой:

– Я вчера его видел. Вечером, часов в восемь. Около подъезда стоял. С ним еще один был. Маленький такой, зашуганный.

– Не ошибся?

– Стари-ик... У меня глаз – сам понимаешь, профессиональный. Я лица никогда не путаю. Взгляну раз – через пять лет узнаю и вспомню: где и с кем видел, и когда, и сколько он мне остался должен.

– Показания дашь, – распорядился капитан.

– Ну, ты даешь... Мне на работу надо. Буду я тут ваших ждать... Пусть вечером домой ко мне заскочат. Я в семь сегодня возвращаюсь. Со съемки. Ладно, я полетел...

– Второго описать сможешь?

– Без проблем... У меня в лаборатории программка стоит – фоторобот. Время будет, к вечеру сделаю портрет. Сам, без вас...

– Договорились.

И он прошмыгнул мимо Александра с Александрой. Скрип тяжелых башмаков удалялся, но одновременно слышался стук другой обуви. Несколько человек, шумно переводя дыхание, поднимались.

Прибыла наконец-то следственная бригада.

– Что здесь?.. – не поздоровавшись, спросил энергичный следователь майор Лысцов. – Граждане, граждане дорогие, попрошу не мешать следствию. Разойдитесь. Мы обойдем все квартиры и с каждым поговорим отдельно. Обязательно. И с вами, бабушка, и с вами тоже, я лично поговорю. Разойдитесь, вы так шумно смотрите... Лифт проверил? – спросил у Александра.

– Не успел, – ответил Басаргин. – Наверное, заблокированы двери.

Обычно это делается просто. Приезжают на верхний этаж с заранее заготовленным клином. Дверь открывается, вставляется клин, и лифт вышел из строя до тех пор, пока клин не вытащат.

Лысцов кивнул одному из своей группы. Тот, сообразив, тяжело вздохнул и заспешил выше. Через пару минут раздался звук ожесточенно хлопнувших дверей, и лифт двинулся вниз, повинуясь отложившемуся в памяти вызову.

Последними, не дождавшись лифта, поднялись полковник Баранов и с ним какой-то человек в светлом костюме. Полковник, проходя мимо, мягко положил руку Александру на плечо, то ли опираясь на него, то ли поддерживая таким жестом. Склонился над трупом:

– Точно в лоб. Авторский выстрел... Когда меня так стрелять научишь?..

Александр не ответил. Он не любил разговоров о своей стрельбе, хотя знал, что стреляет из пистолета лучше всех в управлении. И никогда не рассказывал об этом жене, не говорил, что ему доводилось стрелять в людей, кроме первого случая, когда на него наводились два автоматных ствола, а он стрелял, как и сегодня, на опережение – в лоб. Вечером того дня, чтобы расслабиться и сбросить стресс, выпил граммов двести коньяку. Язык слегка распустил. Рассказал. Но случай этот застрял в памяти не у него, а у нее. И Александра долго размышляла над вопросом, который ее мужа совсем не волновал:

– Как же так?.. Создал бог человека для каких-то дел по образу и подобию своему. Сотворил человека... Для чего он его сотворил? Чтобы и тот, в свою очередь, тоже творил... Потому что – по образу и подобию... Бог творца создал, подобного себе, маленькую такую свою голограммку... А люди, вместо того чтобы творить, просто убивают друг друга. И это становится таким обыденным, что просто растерянность чувствуешь, гибель чувствуешь...

Чью гибель, она не уточнила.

– Такова жизнь. Или ты – или тебя...

– Это – глупость, это – Энгельс... В жизни все не так должно быть...

– Ребята, давайте жить дружно... – голосом кота Леопольда произнес тогда Басаргин и добавил: – Тебе было бы легче, если бы застрелили меня?

– Что ты глупости говоришь... Я совсем не о том... Как ты можешь вообще так говорить...

– А я о том. Служба у меня такая, где иногда стреляют. Я к этой службе с детства шел, я этой службе учился и научился. И ничего другого не умею. Вот и служу...

– Убиваешь? – Она начала заводиться и стала специально утрировать понятия.

– Моя служба состоит не в том, чтобы убивать, а в том, чтобы защищать. И тебя в том числе. И сыновей наших. И соседей. Но если уж на то пошло, то и себя тоже. И здесь твой Энгельс подходит в самый раз.

– Энгельс не мой.

– Не в этом дело. Дело в том, что в данном конкретном случае он прав.

Сейчас убитый мужем человек лежит здесь же, в подъезде, перед Александрой. Она еще не осознала, наверное, этого, потому что испуг за мужа переборол остальные чувства. Никто ведь не побежал по лестнице на выстрел. Она побежала. А если бы Басаргин не успел? А если бы он не распознал, не прочувствовал во взгляде этого чернявого парня испуг и подлость? Тогда следующий выстрел достался бы Александре. Свидетелей киллеры предпочитают не оставлять.

Бригада делала свое дело молча и сосредоточенно. Никто не давал указаний специалистам, потому что указания специалистам не нужны. Полковник вернулся к Басаргиным:

– Как ты, Санька?

– Страшно... – только и ответила она.

Александр видел, как у жены расширились зрачки. Верный признак сильнейшего стресса, который может перейти в затянувшийся. Полковник тоже это состояние знал.

– Да... – он вздохнул и резко выдохнул, словно к чему-то серьезному приготовился. – Надо бы, Саша, в управление проехать, но тебе сейчас, мне кажется, жену лучше одну не оставлять. Пойдем в квартиру, там поговорим накоротке.

– Может, в квартире даже и лучше... – сказал человек в штатском, и капитан понял, что именно на встречу с этим человеком приглашал его полковник утренним звонком.

Александр взял жену под локоть, направляя, но не подталкивая. Лифт вызывать не стали. Два этажа подняться. Дольше сам лифт ждать. Тапочки Александры громко шлепали по ступенькам в наступившей вдруг тишине. Это показалось странным Басаргину, потому что такой тишины в подъезде не бывает даже тогда, когда один идешь. Тогда из разных квартир разные звуки доносятся, телевизоры и швейные машинки и прочее... Сейчас все квартиры притихли. Соседи все еще выглядывали из приоткрытых дверей, но не открыто. Стояли где-то в темноте и прислушивались.

Прошли мимо трупа. Дальше Александра сама стала двигаться быстрее, словно стремилась скрыться за металлической дверью от подъездного ужаса.

За ними двинулись полковник и приглашенный полковником человек в штатском.

2

<< 1 2 3 4 5 6 ... 14 >>
На страницу:
2 из 14