У судьбы на мушке

– Например… – поинтересовался полковник Скорокосов.

– Им выделили газовые анализаторы воздуха, а нам выдали только половину запрошенной партии памперсов для сидения в засаде. Этот запас быстро кончился, и анализаторы воздуха показывали спецназу ФСБ местоположение наших засад по запаху мочи… Этого при подобном раскладе было не избежать.

– А куда вы прятали использованные памперсы?

– Как и полагается, закапывали глубоко в землю, товарищ полковник, – на глубину не менее метра.

– Я, честное слово офицера, был не в курсе этих тонкостей, хотя входил в комиссию по утверждению результата. И результат меня тогда, скажу честно, расстроил… Но это дело прошлое. Пора уже забыть былые обиды. Сейчас одно общее дело делаем.

– Я уже забыл, товарищ полковник. Я вообще человек не обидчивый.

– По внешнему виду не скажешь… – выразил свое мнение один из полковников, тот, что держал в руке бамбуковую указку.

– Никогда не судите по первому взгляду, товарищ полковник… – ответил Бармалеев.

– Нам только споров здесь и не хватало, – проворчал Скорокосов. – Вернемся к сегодняшнему дню, вернее, к сегодняшней ночи.

– Я готов к выполнению любого задания, как и весь мой батальон… Результат был бы не такой, как недавно, когда пришел приказ отступать уже после почти полной победы.

– К сожалению, разведка слишком поздно донесла, что на ближнюю позицию выдвинулись «Грады» противника и батарея гаубиц. Наши наступающие войска, и в первую очередь ваш, товарищ подполковник, батальон были бы просто перемолоты массированным артиллерийским налетом, – сказал один из полковников, что стоял за спиной Скорокосова. – Плюс к этому – три минометные батареи были готовы к действию. Позиция у минометчиков тоже заранее пристреляна. И отступали «игиловцы» целенаправленно, заманивали противника на пристреленные позиции.

– Этого обстоятельства я не знал, – вынужденно признался Бармалеев.

– И потому мы вспомнили о вашем батальоне… – продолжил второй полковник. – Вы же прошли специальную тренировку по уничтожению «Градов». Смотрите в карту.

Бармалеев подошел вплотную к столу.

– Вот это наши позиции. – Указка обрисовала круг. – Синим карандашом обозначен «коридор» в минном поле.

– Пользуясь темнотой, вы проходите большую часть коридора ускоренным маршем, – подсказал полковник с красно-синим карандашом в руке.

– От окопов до начала минного поля около пятидесяти метров, – продолжил его коллега с указкой. – По краю минного поля вы пускаете свой взвод саперов, которые обучены искать мины. А тем временем весь батальон скрытно ползком преодолевает два с половиной километра между окопами и минным полем и выходит вот сюда… – Указка ткнула в карту. – Здесь соединяются позиции двух подразделений ИГИЛ – собственно ИГИЛ и «Фронта ан-Нусра», которая с ИГИЛ не слишком ладит – власть никак не могут поделить… И потому между подразделениями существует не занятый никем участок протяженностью в сорок – пятьдесят метров. Это как раз то место, где батальон может пройти в глубину территории противника.

– А откуда эти данные? – спросил Бармалеев.

– Вчера над этим местом летал и производил съемку наш разведывательный дрон.

– Днем летал?

– Днем. А какая, в принципе, разница…

– Днем его должны были заметить и определить это место как место возможного прорыва, а сейчас уже подготовиться к ликвидации этого возможного прорыва. Я бы рекомендовал вам запустить дрон сейчас, пока ночь, и инфракрасная камера определит существенное увеличение площади окопа в этом месте. Причем с двух сторон. Проходить вы нам, естественно, рекомендуете по дну высохшего ручья. А позиции и ИГИЛ, и «Фронта ан-Нусра» значительно выше, следовательно, они могут стрелять, не опасаясь попасть друг в друга. И уничтожить батальон. Но не это самое главное. Батальон до них просто-напросто не доберется. Пока я доеду до позиции, пока проведу инструктаж – пройдет время и станет уже почти светло. Мы, растянувшись перед окопами в линию, будем прекрасной мишенью для стрелков. Нас просто расстреляют, пока будем ползти. И потому я прошу командование перенести операцию на завтрашнюю ночь.

– Это невозможно… – категорично заявил Скорокосов. – Ночью саперы могут снова заминировать свой «коридор».

– Невозможно… – подтвердил полковник с указкой.

– Никак невозможно, – подтвердил его коллега с красно-синим карандашом.

– Я не имею права жертвовать своим батальоном, – не менее категорично заявил Бармалеев.

– Какой у вас норматив по передвижению по-пластунски? – поинтересовался Скорокосов.

– Восемь километров в час. Чуть-чуть быстрее прогулочного шага. Это без учета маскировки. То есть мы передвигаемся с этой скоростью, не стараясь остаться незамеченными. А в светлое время – это вообще невозможно.

– Да, пожалуй… – согласился Скорокосов. – Но я обязан доложить твое, подполковник, мнение генерал-полковнику… – Он встал и вышел. Остальные остались ждать. Скорокосов вернулся через пять минут.

– Генерал-полковник тебя требует, – с порога сказал он Бармалееву. – С картой вместе, – кивнул он на свой стол.

Полковник с указкой начал складывать карту. А Бармалеев задумался…

* * *

В кабинете генерал-полковника Сумарокова Бармалеев пробыл минут десять и вышел, пряча в нагрудный карман свой планшетник, на который только что в генеральском кабинете переснял карту и циркулярно разослал ее всем офицерам и солдатам батальона. Офицеры приняли карту на точно такие же планшетники, а простые бойцы и сержанты – на приемоиндикаторы[9 - Приемоиндикатор – прибор, внешне напоминающий смартфон, хотя выполняет многие функции планшетника, фотографирует нужные объекты и передает фотографии командованию, видит расположение других бойцов и командиров. Является, как и планшетник у офицеров, составной частью экипировки «Ратник».].

– Я сейчас позвоню, распоряжусь насчет транспорта, – сказал на прощание генерал. – Мою машину здесь знают, пропустят везде. Ждать не придется. Да и водитель у меня опытный. Быстро домчит.

Бармалеев вышел из здания пассажирского терминала аэропорта, превращенного в штаб объединенных сил, и сразу ко входу ему подали машину. Водитель – сержант контрактной службы – опустил стекло и спросил только:

– Подполковник Бармалеев?

– Он самый.

– Садитесь на второй ряд сидений. Там удобнее.

На втором ряду было только два сиденья, между которыми располагался подлокотник с пультом управления климатом и два подстаканника. Открывать дверцу расположенного здесь же шкафчика Бармалеев постеснялся. Как постеснялся и включить компьютер, расположенный на задней части водительского подголовника.

За его погрузкой в автомобиль из своего окна наблюдал полковник Скорокосов.

– Надо же… Генерал даже свою машину подполковнику выделил. Торопится, видимо. Надо бы присмотреть за Бармалеевым, как бы дров не наломал… – И Скорокосов позвонил в гараж, потребовал подать ему к главному входу его боевую машину пехоты…

Глава 2

Полковник Скорокосов приехал в штабной блиндаж батальона спецназа военной разведки, когда там оставался один младший сержант-связист, только-только заступивший на смену и потому ничего не знающий о том, куда все удалились. А вскоре явился и начальник штаба батальона майор Лаптев.

– Здравия желаю, товарищ полковник. А я вижу, БТР стоит недалеко от блиндажа. Дай, думаю, посмотрю, кто к нам пожаловал. А это, оказывается, вы… Есть вопросы?

– Есть. Куда делся подполковник Бармалеев и где другие офицеры батальона?

– Все выполняют приказ генерал-полковника Сумарокова! Подполковник, наш комбат, вместе с ним разработал план новой операции по уничтожению «Градов» противника.

– Но мы же с оперативным отделом специально для вас и под вас разрабатывали план…

– Я в курсе. Но товарищ подполковник отклонил его. При этом плане батальон будет полностью уничтожен. И я с комбатом абсолютно согласен. Комбат сам решил пойти на риск, выполняя новый план.

– На какой риск? – с некоторым даже возмущением спросил Скорокосов.

– На риск незапланированной атаки сил ИГИЛ.