Летальный кредит

Выходит, все рассказы о том, что Абдурашидов своих людей бережет, – очередная утка! Впрочем, здесь я могу ошибаться. Я незнаком с порядками в банде, как незнаком с бандитами, ни с этими, ни с другими. Я привык уничтожать их и только после уничтожения просматриваю документы, чтобы узнать имя. А о характере и об отношении каждого к жизни я их не спрашиваю. У меня даже возможности такой не имеется. И вполне может статься так, что эти двое сами вызвались остаться и принять бой. Может быть, они были ранены или травмированы и только сдерживали передвижение остальных. А потом огонь скрыл следы ранений. Хотя по большому счету спешить и бежать бандитам было некуда. Может быть, рассчитывали все же спрятаться. Но проникающий термобарический взрыв везде должен был их найти. И теперь искать тела предстояло нам, чтобы дать командованию и следственным органам точную информацию об уничтожении опасной банды.

С бойцами, которые закончили осмотр отведенных им боковых галерей, мы встретились в главной галерее и сразу все вместе присоединились к группе младшего сержанта Котенкина, догнав ее в самой подозрительной галерее.

Я взял всех именно в эту галерею, потому что считал ее наиболее вероятным местом, где бандиты могли спрятаться. По пути я заодно посмотрел на два бандитских тела, что были найдены группой, сфотографировал их, пока бойцы подсвечивали мне тактическими фонарями, и приготовил фотографию для отправки в штаб сводного отряда, хотя сразу и не отправил, дожидаясь, когда придется отправлять еще что-то.

Искать у убитых документы смысла не было, поскольку документы если и были, то сгорели вместе с одеждой и большей частью плоти. Сейчас тела, как определил Котенкин, уже не годились даже на изготовление мумий, резко пахло паленым мясом, топленым жиром и, особенно резко, палеными костями. Впрочем, эти запахи почти забивались запахом паленой пластмассы или другой какой-то химии, которой была начинена термобарическая граната.

В нашей галерее такого сильного запаха не было. Вероятно, здесь запах держался дольше из-за повышенной влажности воздуха. Подземное озеро оказалось к моменту нашего соединения с группой Котенкина совсем рядом, и запах, видимо, цеплялся за воду, частично растворившись в ней, ее собою подпитав и, в обратном порядке, от воды уже сам подпитываясь.

Теперь, после соединения четырех групп, поиск был значительно облегчен. Это, однако, не лишало бойцов внимательности. Я видел, что никто из них не уступает мне в тщательности. Особое внимание привлекла тупиковая стена, наверное, потому, что дальше бандитам податься было некуда.

И, как оказалось, внимание это не было напрасным.

– Товарищ старший лейтенант, посмотрите, – позвал меня рядовой срочной службы Сысоев. – Что-то здесь непонятное…

Я подошел ближе и подсветил тактическим фонарем, установленным под стволом моего автомата «АК-12», хотя Сысоев светил туда же своим тактическим фонарем. Но два фонаря все же освещали лучше. Тем более что фонарь Сысоева был включен на градацию рассеянного «лунного света», а мой бил концентрированной точкой. И я сразу увидел то, что показывал мне рядовой. В камне было углубление, по краям которого отчетливо проступали следы зубила. Углубление было выдолблено, а в центре…

– Замочная скважина! – определил я и постучал прикладом в камни вокруг замочной скважины. Но звуки везде были одинаковые, точно такие же, как от других стен.

Сразу возникла мысль, что здесь установлена металлическая дверь, обложенная поверху камнями. Однако слой камней должен был быть слишком толстым, чтобы звук был такой же, как при ударе в стену. Чрезвычайно толстым. Следовательно, дверь должна иметь мощные металлические петли. Например, такие же, как в металлических гаражных воротах. А чтобы открыть ее, требовались усилия, наверное, всех бандитов. Я стал искать очертания самой двери.

– Нашли что-то, товарищ старший лейтенант? – по связи спросил из соседней галереи сержант Собакин.

– Абакумов, Собакин! – дал я команду, будучи уверен, что нашел какую-то то ли камеру, где бандиты могли укрыться, то ли дверь в неизвестный выход из пещеры. Скорее второе, потому что в первом случае взрывная смесь, несомая гранатой огнемета, могла бы и через замочную скважину пройти, и через другие щели, которые наверняка должны здесь быть. – Быстро снимайте свои группы, и – ко мне! Я с группой Котенкина.

Наушники донесли распоряжения командиров отделений. Оба они снялись со своих галерей, не завершив осмотр до конца, и устремились ко мне. Мой приказ был естественным, поскольку я предполагал скорое начало боя на короткой дистанции или преследование ушедшей банды.

К тому же у нас во взводе только у младшего сержанта Абакумова, насколько я помнил, был с собой набор отмычек, хотя пользоваться ими умели все сержанты и я как командир взвода. Мы проходили обучение этой непростой технической науке. Оставалось ждать.

Но ждать пришлось недолго. Уже через восемь минут бойцы двух групп цепочкой спустились на берег подземного озера, обошли его сбоку и присоединились к нам.

– Виталий! – позвал я Абакумова и показал лучом фонаря на замочную скважину. – Справиться сможешь?

Младший сержант неуверенно пожал плечами.

– Постараюсь… Сразу сложность замка определить не могу.

Я отодвинулся в сторону, за мной отодвинулся и рядовой Сысоев. Но тактическими фонарями мы все же подсвечивали, как и раньше.

Абакумов, прикусив нижнюю губу, старался минуты две. Наконец, выпрямился.

– Готово.

– Что – «готово»?

– Замок открыл.

– А дверь?

– А я ее не вижу… Может быть, она и есть, но я не вижу…

Искать дверь принялись все, кто был рядом. Но не смогли обнаружить даже щелки. Вставал вопрос: как же эту дверь открывать в случае необходимости? Только с обратной стороны? Но для этого требуется как-то туда попасть. Или там постоянно кто-то находился?

Что там мог быть какой-то робот, открывающий дверь в стене, я даже не подумал. Не те условия жизни у боевиков, чтобы роботов использовать. Но какое-то хитрое приспособление было. Возможно, требовалось нажать на какой-то небольшой камень или на определенный угол большого камня.

Искать такой хитрый механизм можно было до следующего утра. А размышлять о том, как он устроен, – целый месяц. И потому я принял кардинальное решение.

– Юра! Васильков! – позвал я взводного сапера.

Младший сержант тут же выступил из-за моей спины и встал рядом.

– У тебя найдется чем такую дверь проломить?

– Без проблем. – Васильков снял с плеч рюкзак. – Только все подальше отойдите. Видите, как здесь камни нависают. Тряхнет – всех раздавит.

– Все в галерею! – приказал я.

Солдаты быстро выполнили приказ. Путь до галереи был недлинным – только обойти по берегу подземное озеро, и сразу большое круглое отверстие галереи будет перед тобой.

Я остался вместе с Васильковым, наблюдал, как он выставляет две мощные двухсотграммовые тротиловые шашки, ставит взрыватели в гнезда и разматывает провода. Они протянулись до самой галереи.

Конечно, радиоуправляемые взрыватели удобнее, и установить взрывное устройство можно быстрее. Но у младшего сержанта, как я знал, был только один такой взрыватель, и он берег его на крайний случай. Пока, видимо, этот крайний случай не наступил.

Мы вместе с младшим сержантом размотали провода и углубились в галерею. Бойцы взвода стояли у самого выхода.

– Кто не хочет получить камнем в лоб, может подальше отойти, – доходчиво объяснил сапер. Бойцы поняли и попятились, спрятались за поворотом, не дожидаясь, когда я тоже выскажу предупреждение.

Васильков вытащил из рюкзака аккумулятор, вставил в гнезда клеммы провода и посмотрел на меня с вопросом:

– Взрываем?

– Погнали!

Сапер нажал кнопку выключателя. Взрыв раздался сразу же. И даже вода озера не погасила его звук, ударивший нам по ушам. Я сам и все бойцы взвода были в шлемах, а под шлемами уши плотно закрывались наушниками. И мы легко перенесли удар звуковой волны, вылетавшей через галерею на поверхность. Правда, отдельные камушки и пыль все же полетели нам на головы и за противоосколочные воротники бронежилетов.

Следом за взрывом раздался сильный грохот и поднялось облако пыли, накрывшее, по сути дела, все зеркало подземного озера. До нас, впрочем, облако пыли не дошло каких-то метра три. Как и предупреждал младший сержант Васильков, обрушились верхние неустойчивые камни, что нависали над дверью. Так могло и проход закрыть.

Я поднял прицел, чтобы рассмотреть, что там произошло. Тепловизору не мешали ни пыль, ни дым. Но открывшегося прохода я не обнаружил.

– Завалило, что ли? – спросил я сам себя.

– Никак нет, товарищ старший лейтенант, – ответил мне младший сержант Абакумов, как и я, рассматривающий пространство в тепловизионный прицел. – Мне сразу показалось, что там только замок в камнях установлен, а двери никакой нет, еще когда я отмычками работал. Нет там двери. Надо в других галереях искать…

– Если так, то эмир Малик перехитрил нас и устроил ловушку, надеясь, что взвод камнями завалит. Даже если и не завалит, то время будет потеряно.

Я двинулся вперед, прямо в пылевое облако, но предварительно опустил со шлема на глаза противоосколочные очки, чтобы беспрестанно не моргать и не протирать глаза.

За мной двинулся старший сержант Петрушкин, знаком раскрытой ладони за спиной остановивший других бойцов. Он и нашел камень, вывороченный взрывом. Более того, камень не только выворотило, его еще и раскололо на три части.