Один шанс есть

Дом – большой, каменный, с черепичной крышей, в два полных этажа да еще с мансардой, имеющей балкон, – стоял на обрыве, под которым текла извилистая неширокая речка Талая. Обзорные окна выходили на эту речку, на небольшой песочный пляж на косе и на противоположный берег, покрытый густым лесом русской средней полосы. Получившая от имени речки свое название деревня Талая, в которой дом построили, давно значилась на картах с условным обозначением «нежил». То есть нежилая... Таким образом, все население деревни состояло из обитателей этого современного дома, так не вписывающегося в привычный сельский пейзаж, чаще изобилующий гнилыми развалинами, нежели чем-то иным. Правда, население это в большинстве своем появлялось здесь летом, а в другие времена года здесь жила только семья, имеющая собственный дом в соседней жилой деревне, но не имеющая там работы. Здесь им, чтобы присматривали за большим строением, хотя бы платили небольшие деньги, которых едва-едва хватало, чтобы протянуть зиму и начало лета до той поры, когда начнет кормить огород...

Со стороны деревенской улицы дом выглядел не менее солидно и начинался узорчатым бетонным забором, упирающимся в два гаража с автоматическими воротами, открывающимися по нажатию кнопки на брелоке.

Но в этот день ворота обоих гаражей были подняты, машины стояли на месте, а рядом стояли еще два авто, солидные и вместительные черные внедорожники «Тойота Ленд Крузер 100» и «Хаммер 2». В «Хаммере», за черными тонированными стеклами, сидели люди в черных строгих костюмах. Опытный глаз без труда определил бы в этих людях охранников или даже простых боевиков, временно оставшихся без работы, потому что на территории двора и дома распоряжались другие охранники – хозяйские, сосредоточенными лицами схожие с первыми...

* * *

На втором этаже потрескивали в камине дрова. Еловое «смолье» горело ярко и давало много тепла. Правда, в камины обычно подкладывают березовые поленья, потому что еловые и сосновые имеют дурную привычку «выстреливать» угольями в разные стороны. Но здесь камин был прикрыт, как посудный шкаф, двумя стеклянными створками с литыми медными ручками. Стекло специальное, жаростойкое: и температуру хорошо держит, и отблесками пламени создает в комнате особую атмосферу уюта и спокойствия. А тепло передает кладка из природного камня, которым камин обложен. И красиво, и практично...

– Мне, собственно говоря, наплевать на то, кто этот несговорчивый тип... заведующий отделом, замминистра или даже министр. Мне нужно, чтобы ты с ним договорился. Именно за умение договариваться я тебе деньги и плачу, – сказал человек приятной восточной внешности и атлетического сложения, поправляя закрутившийся воротник своего махрового халата, и сел в кресло перед овальной формы стеклянным столом.

– Я всегда с ним договаривался, ты же знаешь... – оправдываясь, сказал его собеседник, выговаривая русские слова с трудом, но старательно, и, повторяя движение первого, поправил борт своего длинного кожаного плаща. – Называл сумму, он добавлял, немного торговались и в цене сходились... А тут что-то другое... Уперся, понимаешь, рогом: «Не могу». Других слов, похоже, совсем не знает. И никакие уговоры не действуют... Мне показалось, его уже с какой-то другой стороны прикупили, и он за свою толстую задницу побаивается.

Человек в махровом халате коротко скривил рот – так ухмыльнулся. Неодобрительно.

– Откуда взяться другой стороне?

– Всякое случиться может... И новая сторона может объявиться.

– Будь проще. Не умеешь летать, ходи по земле, но по земле ступай твердо. Ищи другие интонации в разговоре. Мне ли тебя учить?

– Слегка придавить? – Вопрос прозвучал так, словно человек в плаще спрашивал разрешения, сам не решаясь принять кардинальное решение.

– Думай... Я тебе ничего не советую, мне только результат нужен. За то и плачу. И знать не хочу, каким путем ты пришел к результату.

– Ладно... Я этот вопрос решу. – Человек в кожаном плаще сел наконец-то в кресло и взял в руки фужер с вином. Не стакан, из каких сейчас пьют чаще, а именно хрустальный фужер. Вино было незнакомое, со странным горьковатым вкусом и с непонятным пряным запахом, и он старательно сдерживался, чтобы не поморщиться. Но выпил все до дна.

Его собеседник тем временем сделал только маленький глоток из второго фужера.

– Мы, кажется, все вопросы решили? Деньги нужны?

– Пока еще остались. Он же не взял...

– Тогда – будем прощаться. Я завтра тоже домой поеду. Ночами здесь прохладно. Не хочу простыть.

– Диск где хранишь?

– В сейфе.

– А сейф где?

– В тайнике. – Это уже прозвучало совсем не так, как первый ответ, и человек в кожаном плаще понял, что напрашивающийся третий вопрос ему задавать не стоит.

– Я хотел подсказать, чтобы ты не хранил его в офисе. У Вагиза есть какой-то спец по сейфам. Говорят, нет такого сейфа, который под него не «ляжет». Отставной офицер спецназа ГРУ. Боец хороший...

– Тем не менее сам Вагиз свой диск хранит в офисе. Он мне показывал. Ему сейф монтировали японцы. Дали гарантию от любой попытки взлома. Кстати, поищи спеца по сейфам и для меня. Может, когда-то и сгодится... Может... Может, сможешь этого спецназовца перекупить. Хотя бы для одноразового использования. Понимаешь, о чем я говорю?

– Вагиз...

– Все. Мне пора в тренажерный зал. Режим для того и создан, чтобы его соблюдать. Прощаемся...

Человек в халате встал и халат одернул, словно парадный смокинг, чтобы убрать возможные складки. Фигура у него в самом деле была хорошая и подчеркивалась туго затянутым поясом.

Человек в плаще протянул руку на прощание и вышел. Посмотреть со спины – голова на его широкой шее борца смотрелась почти лишним предметом. Но в деле он обычно показывал себя человеком, не ведающим сомнений и колебаний, как бойцовский пес.

Хозяин дома проводил гостя взглядом до двери, открываемой фотоэлементом перед самым носом, и в очередной раз усмехнулся, когда человек в плаще снова забыл про фотоэлемент и протянул свои тяжелые руки, чтобы распахнуть створки. Движение выглядело отмашкой мага, по которой двери раскрылись...

* * *

Человек в халате, однако, в тренажерный зал не поспешил, он отошел к окну и проследил из-за шторы, как его гость садится за руль черного «Ленд Крузера» и как тяжело выворачивает не слишком поворотливый на узкой деревенской улице «Хаммер». И после этого достал из кармана халата трубку сотового телефона. Номер набрал по памяти.

– Вагиз... Это Алиахмет. Приветствую тебя, друг дорогой. У меня только что был Руслан... Помнишь его? Да, мой парень. Он у меня обычно занимается уговорами людей. Так вот, у нас возникли непредвиденные проблемы. Тот человек из Минприроды... Да, кажется, он начальник какого-то отдела... Так вот, он всегда был сговорчивым и охотно руку растопыривал. А теперь ни в какую сотрудничать не хочет. Руслан подозревает, что появилась какая-то третья сторона, которая желает вмешаться. Они этого чиновничка перекупили, и теперь он боится с нами работать... Я вот что звоню... У тебя там нет своих людей? Нет-нет... Это на крайний случай, и Руслан с этим сам справится. Мне хотелось бы попробовать завершить дело миром. Нет? Ну и ладно. Справимся. Я завтра, может быть, уже вернусь. Хорошо... Привет жене и деткам... У тебя, я слышал, опять намечается прибавление семейства? Это дело полезное. Поздравить еще успею...

Алиахмет убрал трубку в карман и в задумчивости перешел к другому окну, выходящему на берег. Наблюдать этот пейзаж он любил и всегда считал, что это место навевает на него хорошее настроение и приносит хорошие мысли. В данном случае хорошая мысль пришла чуть раньше. Алиахмет не просто так позвонил своему временному компаньону. Его звонок выглядел просьбой о помощи. За помощью обращается более слабый к более сильному. Пусть Вагиз считает его, Алиахмета, слабой стороной. Слабая сторона не всегда готова к решительным действиям. И Вагиз не должен думать, что Алиахмет готов проявить решительность.

И вовремя о третьей стороне сказано...

Если существует третья сторона, на нее всегда можно что-то свалить...

* * *

Руслан первым выехал на шоссе, примыкающее к главной трассе, ведущей в Москву, и набрал скорость. «Хаммер» из-за своей тяжести более уверенно идущий по проселкам, на шоссе угнаться за «Ленд Крузером» мог только с трудом, если мог вообще. Но внезапно Руслан начал тормозить, а вскоре и совсем остановился. Остановился и «Хаммер».

Руслан в задумчивости вышел из машины, несмотря на то, что моросил мелкий дождь. Вышли и его сопровождающие из «Хаммера», не побоялись замочить костюмы. Остановились между машинами. Ждали, когда Руслан что-то скажет.

– Так... – начал наконец он и ткнул пальцем в грудь одному. – Ты, Муса, мне говорил про этого спеца по сейфам. Найди его. Я хочу с ним пообщаться.

– Найти не трудно. Главное, чтобы он общаться захотел...

– Предложим выгодное дело. Очень выгодное.

– Попробую. Только общаться сам будешь.

Руслан согласно кивнул, главную работу он всегда брал на себя.

– А ты, Арби... – тут же обратился к другому и оглянулся, словно боялся, что его подслушают посторонние. – Ты собери мне все материалы на Холмогорова... Где его взять можно? За какое место? Каждого взять можно. И его можно. Будем брать... За горло.

– Сделаю, – согласился Арби. – Я люблю брать людей за горло. Мне это бывает приятно...

2

Евсеев долго искал место для парковки. С трудом нашел, но поставил свою «Короллу» довольно далеко от нужного дома. В последнее время в районе часто угоняли машины, но у Виктора Васильевича было надежное противоугонное устройство. Пожалуй, понадежнее, чем любое другое, самое современное электронное или даже спутниковое.

– Подожди, Ерема, меня. Я скоро, – сказал он «противоугонному устройству».

Громадный белый алабай[2 - Алабай – туркменский волкодав, одна из самых крупных пород собак, у отдельных представителей породы рост в холке приближается к метру.], готовый уже выскочить из машины, как только хозяин освободит место, со вздохом сожаления сел на заднем сиденье, привычный к своей роли сторожа, но мечтающий все же о том, чтобы побегать и вокруг машины тоже. Там он видел больше возможностей для выполнения своих обязанностей, которые любил самозабвенно. Здесь, в машине, как хорошо знал Евсеев, Ермак не будет обращать внимания на прохожих, он среагирует только на человека, который попытается заглянуть в машину – через любое из стекол. Особенно интересно бывает наблюдать эффект неожиданности, когда пытаются заглянуть через заднее сильно затемненное стекло или через такие же затемненные стекла на задних дверцах. И мало кому захочется иметь дело с ощеренной пастью, которая одним смачным движением перекусывает стандартный черенок лопаты. А это бывает видно сразу, даже если рядом нет перекушенного черенка...

Включив сигнализацию, Виктор Васильевич прошел два дома и в третьем зашел в подъезд. Комбинацию кодового замка на подъездной двери он знал хорошо, но дверь была, как обычно, не заперта, и потому не пришлось даже ломать пальцы, набирая код и открывая замок. На первом этаже он остановился и с силой потер себе шею, заставляя кровь бегать быстрее – это обычно помогало хоть на несколько минут снимать хроническую уже головную боль.