Авантюрист. Железный Ронин

– Кью, не прибедняйся, неужели ты не способен на пакость? Ты же искусственный интеллект, неужели ты не можешь…

– Да всё я могу, дай мне парочку новых модулей, и я тут всех нагну, – огрызнулся искин. – Я ограничен в возможностях. И да, Лекс, если ты считаешь, что отключение видеокамер было хорошей идеей, то я с тобой не соглашусь. С вероятностью девяносто процентов, именно наша диверсия привела к тому, что головной искин посчитал необходимым направить дронов на патрулирование коридора, так что раскрытие наших криминальных замыслов было делом времени.

– Ладно, Кью, – отмахнулся я от товарища, – что там с моим приговором? Как скоро его приведут в исполнение?

– Если тебе так интересно, то тебя расщепят завтра утром.

– Вот же уроды, – выругался я.

– Лекс, не переживай, из тебя выйдет первоклассное азотсодержащее удобрение для тепличного комплекса.

– Кью, это ни хрена не смешно.

– Честно говоря, Лекс, максимум, на что хватит моей мощности, это на то, чтобы устроить небольшой взрыв на складе с наркотиками.

– Сработает система пожаротушения, а модуль будет изолирован, ты же знаешь, – прервал я искина.

– Угу, всё именно так, только, Лекс, я убеждён, что при таком раскладе, с вероятностью восемьдесят процентов, все наркотики окажутся уничтожены, – закончил Кью. – Ещё я могу влезть в электронную систему документооборота и покопаться в личном деле Мидлтона.

– Да толку нет, – буркнул я. – Кью, а доступа к личным делам осуждённых у тебя, часом, нет?

– Одну минуту, – отозвался искин. – Подключаюсь к системе.

– Ну, что там? – затаив дыхание уточнил я.

– Доступ ограничен, максимум, что я могу делать, это вносить мелкие коррективы в личные дела.

– Попробуй изменить мой приговор, – предложил я искину, впрочем, без особой на то надежды.

– Отказано, – невесело отозвался Кью. – Хотя, стоп, Лекс, у меня есть одна идея. Вечером… Ш-ш-ш-ш…

Шипение помех заставило меня вздрогнуть. Чёрт, похоже, копы включили глушилку.

– Кью! позвал я своего помощника.

Убедившись, что связь с искином потеряна, я устало вытянулся на металлическом полу. Сколько я уже сижу в камере? Час? Два? А сколько осталось до утра? Станция живёт по своему времени.

Твою ж! Я попытался достучаться до нейросети, но не преуспел. Проклятый ошейник. Я всего-то и хочу узнать, который час.

Ожидание угнетало. Но больше меня бесило отсутствие связи с искином. Кью явно что-то придумал. Узнай кто, что внутри медицинского модуля скрывается созданный мной искусственный интеллект, мне бы не поздоровилось.

Не имея друзей на станции, я вынужден был создать себе товарища своими руками. Теперь даже смешно вспомнить, как я перебирал груды разнообразного хлама в ремонтных ангарах в поисках необходимых деталей. Микросхемы, фрагменты списанного бортового оборудования. Мастера в ангаре только диву давались, что я, в отличие от своих сверстников, трачу время не на игры, а на загрузку новых баз данных в мою нейросеть. Спасибо сгинувшему в небытие отцу. Именно благодаря ему первым, что я получил, были навыки программиста. Мама как-то обмолвилась, что отец мог из груды бесполезного хлама собрать вполне рабочее оборудование. Правда, она так и не рассказала, почему с ним рассталась. Да и со временем меня это уже не интересовало.

Мне было лет семь, когда я впервые оказался на торговом пятаке. Сын шлюхи. Это был самый мягкий из эпитетов, которым меня награждали сверстники при встрече. Хлюпая разбитым носом, я прибежал к матери. Детская наивность, мог бы и раньше сообразить. Мама всегда уходила из отсека, стоило на станцию зайти очередному кораблю. Иногда она возвращалась со следами побоев, которые она маскировала под слоем крема. Яркая одежда и вызывающий макияж. В хорошие дни она приносила продукты.

Убедившись в бесполезности посещения школы, откуда я не приносил ничего, кроме свежих тумаков, мне не оставалось иного выхода, кроме как самостоятельно устанавливать себе все новые и новые блоки данных.

Как оказалось, в недружелюбной среде станции существовала огромная прослойка таких же, как я, отбросов общества. Наркоманы, шлюхи, торговцы наркотиками, воры и авантюристы всех мастей. Среди них я оказался своим. Здесь правили деньги.

Пиратское программное обеспечение для моей нейросети. Никому не было до меня дела. Мелкая несложная работа на станции. В отличие от квалифицированных сотрудников, мне платили сущие гроши. Раз за разом я тратил все накопленные упорным трудом средства на собственное развитие.

И, наконец, достиг предела своего развития. Подпольные поставщики программного обеспечения уже не могли дать мне ничего нового. Именно тогда я и создал Кью. Невзрачная серая коробочка медицинского модуля с полустёртой буквой Q. Последние два года из моих неполных пятнадцати я потратил на его совершенствование. Кью заменил мне друзей. За всеми делами и заботами я и не заметил, как моя собственная мать всё меньше времени стала проводить дома.

Наконец, случилось худшее, она подсела на дурь. Попытки вытащить её из наркотического угара не привели ни к чему хорошему. Мы поссорились, и она ушла. Только утром следующего дня я узнал, что её убили. Поиски преступников не отняли много времени. Слухи среди низового звена жителей станции разнеслись быстро. Дальнейшее расследование было делом техники. Кью, изучив записи с камер наблюдения, сумел восстановить события той ночи. Жаль, у искина не получилось скопировать запись. Тогда бы я нашёл способ поквитаться с Мидлтоном законным путём.

Зашумевшие замки гермодвери заставили меня подскочить. Парочка солдат корпорации под командованием офицера. Стёкла в закрытых шлемах скрывают лица. Тело защищают усиленные экзоскелеты последней модели. Бойцы зашли внутрь и рассредоточились по комнате.

– Заключённый Эрик Сторн, встать.

Я не шелохнулся.

– Сэр, я не Эрик Сторн, меня зовут Александр Новак, – спокойным голосом пояснил я.

– Ну да, а я тогда мать Тереза, – хмыкнул офицер, но всё же сверился с планшетом. – Пакуйте его, парни, – сказал он после секундного изучения документов.

Мои трепыхания не возымели должного успеха. Я лишь сбил кулаки о сегментированную броню.

– Буйный, значит, ну ничего, мы тебя обломаем, – рассмеялся он.

В проходе нас остановил встревоженный начальник местной полиции.

– Лейтенант, подождите, куда вы уводите заключённого?

Офицер развернулся, всем своим видом демонстрируя высшую степень презрения к собеседнику.

– Что за глупые вопросы? Он приговорён к расщеплению за нападение…

– Я не позволю, – начал было коп.

– Что? Я не ослышался? Вы не позволите? – удивлённо хмыкнул лейтенант.

Начальник полиции покраснел и попытался расстегнуть ворот своей рубашки. Пухлое одутловатое лицо раскраснелось, похоже, он сам охреневает от своей же смелости. Перечить офицеру флота, тем более десантнику.

Несмотря на заломленные руки, я нашёл в себе силы, чтобы улыбнуться.

– Сержант, вы отдаёте себе отчёт, что будет с вами, если из-за вас сорвётся вылет корабля? – звенящим голосом рыкнул лейтенант.

– Но, сэр…

– Не мешайте мне и моим людям выполнять приказ.

Начальник полиции нехотя кивнул, и перегородившие нам дорогу копы отошли в сторону. Меня вывели в коридор и загрузили в транспортёр. Два ряда сидений вдоль стен были заняты. Десятка полтора людей в серых робах.

Похоже, такие же заключённые, как я. Мысленно я уже приготовился к худшему. Страшно подумать, с чем связана такая смена обстановки.

По моим расчётам, в камере я пробыл не более пяти часов, а значит, сейчас вечер. Жаль, нельзя связаться с Кью и прояснить ситуацию.

Сидевший напротив меня здоровенный верзила с длинным шрамом, идущим через всё лицо, похоже, заметил мою растерянность.