Праведник

Колян нравоучительно поднял палец вверх.

– Андрюх, вот не пойму я тебя. Ты молодой мужик, а маешься ерундой. Бросай ты нахрен эту церковь. Давай ко мне в контору. Будешь моим представителем в Италии. Ну, сколько там тебе твои попы платят? А у меня будешь как сыр в масле кататься.

– Спасибо, но бизнес – это не моё. Ты не боишься брать к себе в фирму малознакомого человека? Вдруг я вор или мошенник.

– Нее, тут меня не проведёшь, я в людях разбираюсь.

– Извини, друг, но, как говорится, Quaesunt Caesaris Caesari. Лучше остаться каждый при своём. Ну, а если тебе так интересно, чем я занимаюсь, так и быть, раскрою секрет, – я поманил собеседника пальцем, тот наклонился, и я едва слышно прошептал, – на самом деле я лечу к вам в страну, чтобы изгонять демонов из тел заблудших грешников.

– Хах. Ну даёшь, в натуре. Я чуть не купился.

Увы, собеседник не оценил моего посыла и продолжил мне в красках описывать перспективы работы в его фирме. Через полчаса я уже проклинал всё на свете из-за того, что заговорил при нём по-русски. Посмотрел на часы.

Если собеседник продолжит в том же духе, придётся наложить на него печать молчания, иначе я не вынесу этой пытки. А я ведь всего лишьхотел произвести приятное впечатление на понравившуюся девушку. Собеседник снова толкнул меня в бок.

– Андрей, скажи мне как мужик мужику, ну чего ты забыл в России? У вас ведь в Италии тепло, хорошо, море рядом. У нас в Питере погода дрянь, как в той книге про пятьдесят оттенков серого.

Господи, дай мне терпения и смирения, иначе этот русский медведь не доживёт до конца полета.

– Колян, слышал такое выражение, что любопытство кошку сгубило? Так вот, раз тебе это так интересно, то языку меня научила бабушка.

– Стоп! Стоп! – замахал руками собеседник. – И в мыслях не было тебя обидеть. Давай сменим тему. Хочешь, угадаю, кем была твоя бабуля?

– Валяй.

– Она была балериной в большом театре и оставила все свои бриллианты подо львом. Я прав?

– Да ну тебя.

– Андрюх, ну что ты пыхтишь как тульский самовар? Ты что, не смотрел про приключения итальянцев в России?

– Не смотрел, отстань.

Тщетно, словесный русский каток набрал скорость и моя поездка начала превращаться в ад. Не добившись от меня пояснений, крепыш толкнул в бок жену.

– Галь, слышишь. Святой отец к нам за кладом летит. Прикинь.

Женщина посмотрела на мужа как на клинического идиота и вернулась к разглядыванию журнала. Как назло, мимо нас, виляя своей точёной попой, прошла Кристина.

– Слышишь, падре, давай колись, ты номерок-то у стюардессы уже взял или только собираешься?

– А тебе-то что?

– Да не кипятись ты как китайский чайник, я просто интересуюсь.

– Ага, так я тебе и поверил. Веришь-нет, но на самом деле, я здесь лишь чтобы направить заблудшую душу этой красотки в лоно церкви. Дать возможность искупить грехи и покаяться перед лицом Господа.

– Андрюха, в твоём коварном плане по её обольщению слишком много слов. Как по мне, скажи ты ей про лоно церкви и считай, что дело в шляпе.

– В какой шляпе?

– Хех. А вот теперь верю, что языку тебя научила бабуля. Про шляпу это выражение такое, крылатое, не раз ещё в подобную ситуацию попадёшь.

Сложности перевода, так сказать.

Самолёт резко тряхнуло. Я вцепился в подлокотники и часто задышал.

– Да не боись, такое бывает, у нас в России даже в воздухе ямы. А всё потому, что даже в воздухе экономят на дорогах. Всё будет норм. Не бзди.

Я полез в нагрудный карман пиджака и вытащил плоскую пластиковую фляжку с изображённым на ней распятием. Торопливо открыл крышку и сделал несколько глотков. Новый знакомый жадно потянул носом.

– Святой отец, мне всё больше хочется приобщиться к твоей церкви. Отвечаю, если угостишь святой водой, то считай, на одного прихожанина у тебя в кирхе станет больше.

– Да не вопрос. Лишь бы ты прекратил эту пытку.

– Какую пытку?

Я протянул спутнику фляжку. Тот сделал несколько мелких глотков. Блаженно зажмурился и довольным тоном произнёс:

– Андрюха, я в раю. Ладно, крайний вопрос, если, конечно, это не секрет.

– Давай уже, спрашивай, – сказал я, окончательно смирившись со своей участью.

– Ты в какой церкви будешь работать?

– Служить.

– Да какая разница? Не будь занудой, скажи и делай ты там себе на здоровье всё, что хочешь, хоть совращай монашек.

– Я буду служить в Базилике Святой Екатерины.

– О, брат, да это же контора на Невском проспекте, – почему-то расстроился мой собеседник.

– Что-то не так? – насторожился я, хотя уже понял, в чём причина резкой смены настроения Николая.

– Да от меня слишком далеко, не с руки будет к тебе на причастие и исповедь бегать.

– А ты когда в католики успел заделаться? – неожиданно вмешалась в разговор молчавшая до этого Галина.

Как оказалось, всё это время она внимательно слушала наш разговор. Николай скривился.

– Да я так, рыбка моя, гипотетически.

Странная всё-таки они пара, открытый и простой мужик, и эта фифа. Что-то тут не так, со стороны могло показаться, что дело в деньгах, но дело было в чём-то еще. Я спонтанно перешёл на магическое зрение и удивлённо крякнул. Аура моего нового знакомого сияла ровным золотистым светом, и лишь в районе сердца виднелось небольшое чернильное пятно. Дрянь какая. Ну, ничего, сейчас мы всё поправим. Я уже с таким сталкивался, передо мной классический след от любовного приворота. Мысленно сплёл печать очищения, напитал её толикой энергии и толкнул в сторону Николая. Есть.

Грязная клякса в его ауре испуганно дёрнулась в сторону, но моё плетение набросилось на неё, беспощадно выжигая её структуру. Всё, теперь главное, дождаться, пока его энергетическое поле придёт в норму. Мог бы и раньше догадаться. Ну, зато теперь всё с его аурой будет в порядке, сверкает как новенькая. Жаль, правда, что теперь их брак рассыплется как карточный домик. Но тут уж Галина сама виновата, одно дело затащить мужика в постель, а совсем другое – превратить его в марионетку и медленно убивать с помощью насланного проклятья.

Я поднялся со своего места и, не обращая внимания на разгорающийся скандал, направился в сторону туалета. Едва я прикрыл дверь, как следом за мной в уборную проскользнула Кристина. Щёлкнув замком, она прижала меня к стене. Её губы оказались в миллиметре от моих. Впившись в меня жадным поцелуем, стюардесса едва слышно прошептала: