Инквизитор

– Многое изменилось. Но я пока даже превратиться толком не могу. Нужно время, нужна практика. А у меня нет ни того, ни другого. Я сейчас похож на ребенка с ядерным чемоданчиком в руках. Даже если я разберусь в итоге, на какую кнопку жать, не уверен, что из этого выйдет что-либо путное. Помнишь автомобиль? Ледяную стену я, конечно, расплавил, но и нас едва не сжег. Так что до супермена мне далеко. Выжить бы.

– Невесело. Но ты обладаешь хоть чем-то. А вот мне в вашей компании совсем тяжко. Без «Глаза Мира» я даже увидеть таких, как вы, не могу.

– А от тебя пока ничего и не требуется. Пересидишь вечер на хуторе. Если все закончится нормально, отправишься утром домой. Если нет… То сориентируешься по обстановке и попробуешь выжить. Как вести себя во время Конца Света, я, честно говоря, не знаю и советов тебе дать не могу. Уж прости.

– Как плохо все знать, – вздохнул Олег. – Хотел бы я сейчас оказаться в другом месте. Черт меня дернул приехать сюда вчера. А ты тоже хорош: «Садись, дорогу до церкви покажешь!» Вот и показал на свою голову.

– Думаю, все в этом мире происходит не просто так. Я в судьбу не верю, но полагаю, твое появление тоже было частью какого-то плана.

– Какого? – удивился Олег.

– Ну, не знаю. Какого-нибудь божественного плана, суть которого нам никогда не постичь. Я вообще-то плохо в этой ерунде разбираюсь. Поищи более подкованного в таких вопросах человека, – отмахнулся Борис.

– Тогда уж лучше сразу ангела, – усмехнулся Олег.

Внезапно на небо словно накинули тончайшую малиновую вуаль. Солнце исчезло, звуки стали глухи и обрывисты. Земля дрогнула, протяжное эхо удара лениво расползлось по поляне. Воздух прямо перед собеседниками задрожал, пошел крупной рябью, сильно искажая перспективу, а затем вывернулся наружу огромными лоскутами призрачной материи, образуя тоннель идеальной круглой формы, не менее трех метров в диаметре, стены которого были сотканы из туманной дымки, с пронизывающими ее вспышками голубых молний, словно далекая гроза. А в следующую секунду из этой темноты и хаоса в мир шагнул… ангел. Настоящий ангел! Гигант двух с половиной метров роста, в белых, расшитых серебром одеждах, изящный, утонченный, с огромными сияющими крыльями за спиной.

– Я вообще-то не этого ангела имел в виду, – растерянно пробормотал Олег, оглядывая гостя с ног до головы.

Если Лард просто утверждал, что он пришелец из высших сфер, то это существо могло полноправно претендовать на данное звание.

– А что тебя не устраивает. Небеса сжалились над тобой и послали ангела. Задавай свои вопросы, – проговорил Борис, пытаясь пошутить, хотя на самом деле был смущен не меньше участкового.

– Сам с ним разговаривай, – испуганно проговорил Олег, осторожно отступая за спину Хранителя.

Ангел тем временем осмотрелся, внимательно изучил взглядом дом, поляну, ставшее вдруг малиновым небо, задержал взгляд на Олеге, но лишь на несколько секунд, после чего пристально посмотрел прямо в глаза Борису и произнес:

– У меня для тебя послание, Хранитель.

– Слушаю, – едва ворочая языком, пролепетал Борис, чувствуя, как у него от волнения пересыхает во рту.

– Возьми «Сердце пути» и передай его Инквизитору… Ангел вытянул вперед руку. На раскрытой ладони лежал маленький, не больше теннисного, хрустальный шар. Сделав вперед несколько неуверенных шагов, Борис взял с гигантской ладони артефакт, отмечая мимолетом, что рука ангела, которой он случайно коснулся, холодна как лед. Его представления о пернатых обитателях небес были крайне скудными, но предположить, что прикосновение к ангелу будет столь неприятным, он не мог.

– И это все? – удивленно спросил Хранитель.

Борис ожидал чего-то большего от встречи с крылатым. В ответ ангел посмотрел на него такими глазами, словно хотел спросить: «А че ты хотел?» Но вместо этого произнес невозмутимо:

– Все.

Развернулся и спокойно шагнул в тоннель. Только вспыхнули во мраке окруженные алым ореолом крылья. Земля снова дрогнула, небо прояснилось. На. месте только что зиявшей дыры не осталось ни следа.

– Ё-моё, что это было? – прошептал стоящий за спиной Бориса Олег.

– Понятия не имею, – честно признался Борис, с опаской разглядывая хрустальный шар.

Не просто шар, а могущественное заклинание, воплощенное в материи. Борис чувствовал спящую внутри шара мощь, но его опыта не хватало, чтобы определить, на что она будет направлена после активации. «Сердце пути» вполне могло оказаться бомбой. И он, будучи дархом, вполне мог активировать ее.

Из дома вышел Инквизитор. Бегло взглянув на зажатый в руке Бориса шар, он моментально оценил обстановку и произнес:

– Слат приходил?

– Кто? – переспросил Борис.

– Слат. Посланник Мудреца, – пояснил Лард и добавил: – Такой высокий, крылатый, считающий, что в мире нет ничего важнее его миссии.

– Похож, – улыбнулся Борис, отметив про себя, что Лард, оказывается, не столь уж мрачный тип и способен на иронию.

– Слаты все одинаковы. Они Посланники. Они не могут сражаться, но зато способны проходить в любое Творение, не нарушая его основ. Говорят, именно для этого они и были созданы Творцом, – ответил Лард.

– Он просил передать тебе вот это, – проговорил Борис, протягивая Инквизитору «Сердце пути».

Дэв был закрыт для эмпатического восприятия Хранителя, но магия и не требовалась. Все эмоции Бориса были отражены на его лице.

– Значит, ты все-таки не веришь мне, повелитель, – проговорил Инквизитор, принимая из рук Бориса дар Мудреца.

– Что это? – спросил Олег, осмелев и подходя ближе.

Инквизитор взглянул на него, потом на Бориса. Но так ничего и не сказал. За него ответила Дайлана. Выйдя из сада, она не спеша подошла к Ларду, провела указательным пальцем по гладкой поверхности шара, словно стирала с него пыль, и проговорила сухо, не глядя ни на кого:

– Это смерть. Смерть для нашего мира.

31

«Сердце пути» являлось порталом. Запечатанными вратами, ведущими в Силиорд. И открывались эти врата при весьма специфических обстоятельствах – в тот самый момент, когда останавливалось сердце Инквизитора. Это была страховка Мудреца. Если Лард погибнет, его смерть откроет проход между мирами, и готовый к битве гелионт, прирожденный Сын Света, войдет в Творение, неся с собой благословенное очищение. Была в этом всем лишь одна проблема, – врата могли открыться лишь тогда, когда пришедший в Творение асур еще не разорвал Поток, связывающий реальности, что обычно происходило сразу, как только лорд Тьмы воплощался в новом теле. И перед Инквизитором в итоге вставал нелегкий выбор. Он мог встретить асура в бою и попытаться уничтожить его, рискуя при этом отдать Творение Тьме, или же погибнуть раньше, чем воплотится Ангот.

– И все же не понимаю, чего в этом такого страшного, – проговорил Олег, обдумав рассказ Дайланы.

Ларда с ними не было. Уединившись на втором этаже, он проводил обряд слияния, соединяя «Сердце пути» со своим телом. В чем заключался смысл обряда, никто не знал. Даже ведьма.

– В чем именно? – отвлекся от своих мыслей Борис, сидящий на подоконнике и беззаботно болтающий ногой, словно маленький мальчик.

– В том, что к нам придет Сын Света. Он ведь очистит мир от Тьмы. Причем, насколько я понял, он гораздо круче Ларда, – ответил Олег.

– Круче. Намного круче, – ответила Дайлана, стоящая тут же у окна. – Они – чистая энергия Света. Их тела сотканы из очистительного огня, священного и смертоносного. И если в Силиорде гелионты ослепительны и прекрасны, то в Творении… Как бы тебе объяснить… Просто представь себе, что каждый их шаг в этом мире, это взрыв маленькой ядерной бомбы. Даже камни горят, словно папиросная бумага. Каждая секунда пребывания Сына Света в нашем мире – это смерть тысяч людей, горящие города, кипящие океаны. Если Легионер приходит в Творение, то вместе с очищением он всегда несет боль и смерть.

– Даже священный огонь может обжечь, – вспомнил Борис чье-то древнее высказывание.

– На самом деле священный огонь жжет сильнее, чем какой-либо другой.

Со второго этажа спустился Лард. Он был совершенно обнажен и не стеснялся своей наготы. Впрочем, ни Дайлану, ни Хранителя с участковым факт наготы Инквизитора не смутил. Взгляды всех троих притягивало словно магнитом не к телу дэва, а к тому, что на нем было изображено. А изображено было немало. Татуировками оказалось покрыто едва ли не семьдесят процентов кожи Инквизитора. Некоторые бледные и едва заметные, некоторые небывало яркие, словно сделанные несколько минут назад. Символы, знаки, письмена. Армы. Боевые руны Силиорда. И среди них огромным золотым пятном выделялась одна, в виде большой семиконечной звезды, помещенная чуть ниже левого соска. «Сердце пути». Руна спасения. Руна смерти.

– Содом с Гоморрой случайно не его рук дело? – усмехнулся Олег.

– В Содом и Гоморру приходил я, – совершенно обыденным тоном ответил дэв. – В разное время и совсем не так, как это описано в ваших священных книгах. Я превратил эти проклятые города, наполненные Тьмой, в пепелища. Но это ничто по сравнению с тем, на что способен гелионт. Легионерам запрещено пересекать Великую Границу, но если однажды врата откроются для Сына Света, будьте готовы исчислять погибших миллионами. Он не будет выбирать. Он просто устроит в этом мире апокалипсис. Возможно, тот самый, что приснился однажды камперу Иоанну.

– И зачем же тогда нам вызывать его? – задал вполне справедливый вопрос участковый. – Не понимаю.

– Потому что не знаешь разницы между огнем гелионта и Тьмой. Поверь – смерть в этом мире – не самое страшное. Самое страшное – жить в мире, где безраздельно правят асуры и где ты – вечный раб, которому уже не суждено попасть в. Свет.