Взаперти. Эволюция

С водой вопрос решался, но не сразу. Немного подумав, Николай вытащил остальные две палатки на крышу, установил их так, чтобы крыша была провалена внутрь. Так как ткань прорезинена и не пропускала воду, получалось своего рода два бассейна, которые в случае дождя должны наполниться водой, но дождя пока не было. Что делать зимой, где брать воду, Николай пока не решил, до неё ещё дожить надо. Центральное отопление не работает, а значит, он очень сильно рискует просто замёрзнуть, в случае серьёзных морозов, а они в Саратове не такое уж и редкое явление.

В октябре, по крайней мере, Николай думал, что пора ему наступить, так как давно потерял счёт времени, а сориентироваться было не на чем, пошли дожди. С ними пришла прохлада и сырость, чувствовалось, что тёплое лето закончилось, а впереди зима. Зато с появлением большого количества пресной воды, появились новые возможности, Николай, подогрев воду, наконец-то помылся. Заполнил все пустые бутылки, которые он аккуратно складировал; наконец-то попил кофе из нормальной воды, не отдающей углекислотой и солью.

Нога к тому времени практически полностью зажила и не беспокоила своей постоянной ноющей болью, а может он уже настолько привык к боли, что не замечает её, да нет, вряд ли, к такому хрен привыкнешь.

Наконец-то Николай осилил и провёл полную инвентаризацию имеющегося у него оружия и боеприпасов. Оказалось, что патронов не так уж и много, как он изначально думал. Та стопка деревянных ящиков с цинками, что стояла у стены, оказалась пуста, все ящики вскрыты, а патроны изъяты, наверняка зеки всё вынесли. Получалось, что у него патронов к автомату Калашникова всего восемь цинков, ведь он многие извёл на порох для взрывчатки, а теперь разобранные патроны обратно не соберёшь.

Восемь цинков, это больше восьми тысячи, тоже немало, но Николай до инвентаризации думал, что их гораздо больше. Зато к пистолету Макарова патронов оказалось настолько много, что Николай, пару раз сбившись со счёта, решил их не считать, так как при таком количестве боеприпаса, плюс или минус тысяча не имело значения.

Оружие зеки почти всё вытащили, осталось пять АК-74М, один из них приведён в негодность, но на запчасти пойдёт. Ящик АКС-74У со складными прикладами, а это аж целых двенадцать новеньких автоматов. Пистолеты ПМ почему-то зекам не приглянулись или они не успели их вынести, как Николай закрылся. Но, вытащив из всех железных шкафов пистолеты, они покидали их в общую кучу, где они долгое время лежали горой, словно мусор какой-то. Николай аккуратно разобрал и уложил, наваленные пистолеты Макарова в два ящика из-под автоматов, забив их полностью, под завязку.

Приближалась зима. По ночам ещё была плюсовая температура, но прохлада чувствовалась вовсю. Тёплой одежды у Николая не было, летом он носил летнюю полёвку, которая до сих пор была на нём. Правда, имелась целая гора поношенной одежды, что его коллеги укладывали для отчётности в тревожные чемоданчики. Зеки, освобождая рюкзаки и сумки от так называемого хлама, вывалили всё в общую кучу – любили они всё кучковать. Зеки забрали из рюкзаков самое ценное: сухие армейские пайки, фонарики, батарейки, аптечки и так далее. Из одежды оставили в ворохе старое форменное обмундирование, трусы, майки, носки. Были ими оставлены комплекты для шитья, карты, карандаши, зубные и обувные щётки, несъедобные, на их взгляд, продукты питания, но забрали все консервы, чай и сахар. Одежда составляла основную часть этой массы, а имея комплекты для шитья (иголки с нитками), можно было сшить многослойную одежду. Будешь правда выглядеть при этом хуже бомжа, но она точно будет тёплой и даст возможность какое-то время продержаться.

Главной проблемой было отсутствие отапливаемого помещения, где была бы возможность переночевать, согреться, если станет совсем зябко. Топлива, дров, чтобы жечь костры, у Николая не было, те, что имелись, очень быстро заканчивались во время готовки пищи, кипячения воды. Была мысль снять стеллажи в оружейке, где имелась железная дверь (её можно закрывать изнутри) и поставить на месте стеллажей армейскую палатку, в которой соорудить ещё одно помещение, достаточно маленькое, чтобы только улечься на матрас из тряпок. Получится многослойное жильё, которое вполне можно нагреть изнутри теплом собственного тела. Но Николай сомневался, что этого хватит, когда на улице стукнет минус двадцать и больше, но за демонтаж стеллажей все же взялся, как говорится, новые идеи приходят во время работы, и он надеялся найти решение этого сложного вопроса.

Это был обычный день, правда, пасмурный, с противной, сырой моросью, зато достаточно тёплый для конца октября, не меньше пятнадцати градусов тепла. Николай, проснувшись, как всегда поднялся на крышу, нырнул в палатку, приступил разводить огонь. Внутри палатки дрова всегда были сухими, несмотря на погоду снаружи. Хотелось взбодриться горячим кофе, после чего приступить к работе по подготовке помещения оружейки к зиме. Сегодня он собирался обшить железную дверь тряпьём, чтобы от хорошо проводящего температуру металла, холод меньше проникал внутрь помещения.

Как только огонь разошёлся, щепки от ящика затрещали, Николай поставил сверху кипятиться воду в железной банке из-под патронов. Удобно усевшись возле импровизированной печки, чтобы не только наблюдать за процессом нагревания воды, но и банально погреться от тепла огня, он услышал свист. Сначала он подумал, что это скрип ржавого железа, так как сложно было поверить в то, что кто-то осмелился в современной реальности издавать хоть какие-нибудь звуки. Звук был очень похож на издаваемый человеком, Николай замер и прислушался, свист повторился.

Поднявшись на ноги, мгновенно превратившись в поглотитель любых звуковых волн, пытаясь угадать с какой стороны он слышит этот звук, Николай направился к выходу из палатки. На улице ничего не изменилось, погода была такая же: мелкий дождь, словно туман окутывал всё вокруг. Видимость при этом была нормальная, по крайней мере здания Управления МВД по городу Саратов, полиции, что находились по соседству со следственным изолятором номер один, он видел хорошо. Только их территорию, на которой располагались несколько государственных объектов: больница, тир, клуб ФСИН – загораживал высокий кирпичный забор, что проходил по всему периметру СИЗО №1. Этот же забор закрывал улицу напротив, через дорогу на которой стоял торговый центр «Триумф Молл». Если подняться на крышу второго этажа административного корпуса, то торговый центр можно было увидеть как на ладони, но такой необходимости не возникало, да и не хотелось провоцировать животных на атаки в его сторону, были подозрения, что решётки окон могут не выдержать постоянного давления изнутри.

Свист повторялся с небольшой периодичностью, и раздавался он как раз со стороны торгового центра. Поэтому Николаю пришлось выйти из-под укрытия палатки и направиться в сторону КПП (контрольно-пропускной пункт), там забор был ниже, как раз возле открытых на улицу ворот. Животные, заметив его из окон, мгновенно оживились, послышался многочисленный топот ног и удары о металлические решётки. Это, естественно, немного беспокоило, но любопытство, желание узнать, откуда исходит этот звук, очень похожий на свист человека, затмило все мысли и переживания.

Добравшись до крыши КПП, приготовил пистолет в боевое положение, крепко сжав его в ладони. Поправил автомат, висящий на спине, стараясь быть как можно менее заметным, передвигаясь лишь на полусогнутых ногах, Николай сначала посмотрел вниз на открытые ворота мешка, ведущие в следственный изолятор. Убедившись, что двор забит животными, так, что яблоку некуда упасть, обратил внимание на торговый центр через дорогу.

На крыше «Триумф Молл», прямо над логотипом красного цвета «М. видео», стояла одинокая фигура. Это был мужчина в длинном зелёном плаще, с капюшоном на голове, надвинутым так, что лица практически не видно, лишь длинная чёрная борода падала на грудь. Одна рука была приподнята над головой, в своего рода приветственном жесте, в другой он держал длинную палку или что это было из-за расстояния сложно было понять сразу.

Раздался опять свист, звук точно исходил от этого мужчины, но при этом Николай понял, что животные вокруг, в мешке, на улице, на дороге среди машин, совершенно не реагируют на звук свиста и продолжают как ни в чём не бывало прохаживаться внизу своей неровной походкой среди машин. Лишь позади в окнах, откуда Николая было хорошо видно, животные бесновались, пытаясь достать его. Получается, что животные никак не реагируют на свист? Эта мысль взбудоражила Николая, он ещё не понимал, как это знание может помочь ему. Почему именно свист не раздражает животных, ведь на любой шум, тем более человеческий голос они реагируют очень живо.

Подняв левую руку, так как в правой он по-прежнему держал ПМ, снятый с предохранителя и с патроном в патроннике, Николай помахал ею человеку в плаще. Увидев его ответ, мужчина нагнулся и что-то поднял из-под своих ног, положив туда же свой шест или палку, он так и не разглядел, что это. Проделав с поднятой вещью какие-то манипуляции, он распрямил её. Это оказалась толстая верёвка. Незнакомец принялся раскручивать её над головой. Через несколько секунд верёвка распрямилась, и в его сторону полетел круглый тёмный предмет.

Да это же «Праща», мелькнуло у Николая в голове. Простейшее и самое древнее метательное оружие, известное по библейской истории о Давиде и Голиафе. Состоит праща из верёвки и кармашка для снаряда в виде камня посередине. Несмотря на её примитивность, это грозное оружие вполне способно на расстоянии пятидесяти метров размозжить незащищённую голову человека, надо лишь удачно попасть, а на это требуются месяцы тренировки. Человек в плаще умел пользоваться этим древним оружием. Камень, перелетев над проводами электропередачи, по параболе, упал в метре от Николая и покатился по инерции. Только не далеко, что-то прикреплённое к нему мешало свободно перемещаться по рубероиду крыши КПП. Камнем оказался тяжелый резиновый шар, размером с теннисный мяч для большого тенниса, надрезанный наполовину, в разрез которого был помещён свёрнутый лист бумаги.

Показав мужчине, что он поймал шар, Николай жадно развернул записку, написанную на простом белом листе, какие используют в принтерах для печати. Написана она была простой шариковой ручкой, красивым каллиграфическим почерком, в котором угадывалось, что человек её писавший, с пишущим инструментом на «ты», пишет много, а не только подписывает раз в год какой-нибудь документ. Записка была большой, весь лист А4 исписан с одной стороны полностью, поэтому быстро её прочитать не получится, а мелкий дождик мог намочить хрупкую бумагу.

Сложив губы так, чтобы получился свист, Николай резко выдавил из себя воздух. Получилось так себе, но всё же свист, не такой конечно чистый, как у незнакомца, но звук разорвал тишину улицы. Животные внизу задёргались, а Николай, не теряя времени, согнувшись в корпусе, на полусогнутых ногах побежал к палатке.

Вода в цинке закипела, быстро заварив растворимый кофе, усевшись на ящик из-под автоматов, трясущимися от нетерпения руками, развернул послание от нормального живого человека, которого увидел впервые за два месяца. Не торопясь, вдумываясь в каждое слово, приступил к чтению.

«Здравствуйте Братья и Сестры!

Не знаю скольких из Вас господь, спаситель наш, благословил на царствие небесное и спасение, да славится имя его, да пришло царствие его. Аминь.

Видел лишь отрока, что установил палатки для очага (наблюдал дым кострища), и для сбора росы божией (дождевой воды), на крыше здания. Переживал за него, наблюдая какие трудности ему приходится преодолевать. И не только я, но и вся община наша, преклоняла чело своё, дабы смягчился всевышний к рабу своему, дал ему силы и здоровья, Аминь.

Молюсь о Вас и Вашем спасении. Не ведаю, как у Вас с продуктами, есть ли, что трапезничать, прославляя имя божье. Наша община богата дарами господа нашего. Мы могли бы поделиться с Вами, если у Вас имеются затруднения с хлебом и вином, с пищей, что завещал нам господь наш. Но были бы рады, если бы Вы присоединились к нам, к нашей благословенной общине «Назарет», дабы вместе прославлять наступившее царствие небесное. Аминь.

«Назарет», обитель всех детей господа нашего, находится неподалёку от Вас. У нас безопасно, много места, в достатке воды и пищи. Агнцы божии не приходят к нам без нашего на то дозволения. Наши братья и сестры, находясь под защитой духа святого, не убояться тех, кого проклял создатель, оставив вечно скитаться во мраке, где нет разума, нет духа божьего. Да славится имя его, да пришло Царствие его. Аминь.

Дети «Назарета» могут без опасения за свою жизнь и жизнь своих близких перемещаться по городу, брать всё, что им предоставил господь наш, поэтому наша чаша полна. Надеюсь, Братья и Сестры мои, Вы тоже прославляете имя Бога единого, только так я могу объяснить себе, почему Вам дарована жизнь в Царствии Небесном. Аминь.

Отец Евстафий.»

Кофе уже остыл, был чуть тёпленьким, пока Николай читал переданную с помощью экзотической пращи записку. В голове крутились разные мысли, от «Что за чушь? Это, что розыгрыш?», до «Вот оно спасение! Много людей, пищи, воды, наверное, есть чем отапливать помещение, значит, точно переживут зиму, в отличие от меня!»

То, что Евстафий создал свою религиозную общину, как раз-таки вопросов не вызывало, в смутные времена люди действительно становятся религиозными. Многие пользуются этим, создавая секты, давая отчаянным надежду, ответы на так волнующие людей вопросы.

Религия не всегда плохо, иногда она помогает справиться с депрессией, понять себя, найти смысл дальнейшего существования. Ещё религия – это всегда порядок, чёткая иерархия, установленные и работающие законы, мораль, совесть. Минусом в любой религии является лишь одно, ты обязательно должен быть её частью, если хочешь жить в данной общине. По-другому никак: в каждой религиозной группе есть четкие критерии по определению свой-чужой. И если ты не разделяешь мировоззрения этого сообщества, то ты чужой – хорошо, если не враг.

Николай никогда не был религиозным человеком, но и упёртым атеистом его тоже было сложно назвать. Он придерживался традиционного взгляда, если нет четких и неопровержимых доказательств, то не стоит утверждать обратное. Неважно, есть бог, или его нет, главное, что его существование можно как доказать, так и опровергнуть с помощью философии, логики, а главное науки. Следовательно, если невозможно, что-либо утверждать конкретно, научная дискуссия должна продолжаться.

Сейчас же, в данное время он готов согласиться с любыми религиозными утверждениями, лишь бы не остаться в этой дежурной части на зиму. Тем более он так и не решил проблему, как он сможет перезимовать без топлива (так как его нет и взять неоткуда), и воды (вода замёрзнет и чем её растапливать неизвестно, а грызя лёд, не напьёшься). Холодные несколько месяцев – это ведь не пару дней продержаться.

Ещё немаловажным фактом, чтобы побыстрей свалить из дежурки, было одиночество. Изоляция от внешнего мира была таковой, что хотелось выть от безысходности и скуки. Когда потихоньку сходишь с ума, готов общаться с кем угодно. Даже с религиозными фанатиками, неважно к какой религии принадлежащими, лишь бы говорили на русском (другого языка Николай не знал), и могли поддержать разговор на примитивном уровне, всё равно от фанатика большего не дождёшься.

Было время, столкнулся как-то с представителем одной из сект. Так вот весь разговор этого индивидуума, по-другому этого человека сложно назвать, сводился к тому, чтобы читать цитаты из своей книжки в руках в ответ на заданный ему вопрос по существу. Причём складывалось ощущение, что зачитываемый отрывок из библии он брал наугад, как бы доверяясь божьему проведению, но звучало это просто ужасно, совершенно невпопад и не в тему поставленного вопроса. Помучавшись с этим горе-сектантом около часа, Николай, в конце концов, всё же поставил его в тупик, сообщив следующее:

– Библия для Николая не является авторитетным изданием, на чьё мнение он может полагаться, цитатами которой сектант пытается его впечатлить. Соответственно, чтобы доказать Николаю, что видение бога молодого человека имеет право на существование, он должен полагаться на слова авторитетной личности, авторитет которого Николай признаёт или письменный труд, в изложении которого проделана такая мыслительная работа, что в достоверности сложно усомниться. Либо совместно найти таких людей или книги, в авторитет которых они оба верят, и могут ссылаться на них.

Естественно, молодой сектант завис на какое-то время, наверное, пытался вспомнить хоть одну книгу, кроме библии, которую он прочитал за свою жизнь. Не найдя в своей памяти файлов, которые могли бы потрясти Николая своей глубиной мысли, он быстренько ретировался, сказав напоследок что-то типа «Гореть тебе в аду, если не уверуешь». Знакомая тактика, когда нечего сказать, а серое вещество находится в зачаточном состоянии, то обязательно, уходя, необходимо ляпнуть какую-нибудь херню, наподобие «тебя ждёт ад, грешник», «покайся, ибо скоро придёт царствие божие», «у тебя маленький член», «ты нищеброд» и так далее до бесконечности. Это для человека с низким айкью способ самоутвердиться, поставить последнюю, желательно жирную точку. Да Бог с ним, пускай самоутверждается, хоть так, ведь более продвинутых радостей такой глупенькой личности не познать, ведь дальше нужен мозг. А если его нет?

Конечно, если был бы выбор, Николай постарался бы избежать общества религиозных людей. Но в том-то и дело, что выбора не было, а значит, придётся довериться людям, чьё мировоззрение в корне отличается от твоего. Все-таки лучше плохо жить, чем красиво умереть, как бы не утверждали особо одарённые, что жить лучше ярко, пускай и мало, а умереть быстро и молодым. Смерть, она конечна, а плохая жизнь может в миг измениться в лучшую сторону, тем более если ты к этому стремишься и хоть что-то делаешь для этого.

«Что такое Мы, если не принятые нами решения» – не помню, кто сказал. Хотя есть обстоятельства, которые посильнее философии – недавно Николай прощался с жизнью, собираясь взорвать себя и своих палачей, так сказать, готовился уйти Красиво.

Выскочив из палатки, прихватив с собой резиновый шар, Николай вернулся на крышу КПП. Мелкий дождь продолжал покрывать всё вокруг тонким слоем влаги, создавая эффект зеркальной чистоты мира вокруг. Мужчины на крыше торгового центра не оказалось, на сердце кольнуло. Неужели ушёл? И как теперь с ним связаться?

Хотя беспокойство быстро прошло, ведь отец Евстафий писал, что давно за ним наблюдает, а значит, никуда не делся, просто отошел – не стоять же под дождём. Опять попробовав свистнуть, всё же идея такого общения очень понравилась Николаю, он сфальшивил, чем привлёк всех животных вокруг, они сразу оживились, принялись бегать по дороге, а внизу началась давка.

С третьего раза удалось свистнуть громко и качественно, так, что эхо разлетелось по мокрым улицам. Буквально через минуту появился мужчина в длинном плаще, опять молча развернул пращу и, раскрутив её, забросил в его сторону следующий резиновый шар. Теперь за шаром протянулась тонкая рыболовная леска. Намёк Николай сразу понял, показав жест, что сейчас пойдет писать, также ни слова не говоря, побежал к себе в оружейку писать ответ.

Дорога

Морозы ударили неожиданно, вот сегодня плюс пять, солнечно, приятный лёгкий ветерок, а просыпаешься утром, все белым бело от выпавшего за ночь снега, температура минус десять. Долгожданный переходный период, когда температура постепенно понижается примерно на градус в день, так и не наступил, зима пришла сразу, и как это бывает в России, надолго.

Каннибалы исчезли мгновенно, теперь их нельзя было видеть праздно слоняющимися по улице. Можно было кричать сколько угодно – на голос человека теперь никто не появлялся. Улицы сразу опустели, а ровный покров белоснежного слоя снега ни одна душа больше не тревожила своими ногами, оставляя на нём следы. Город в мгновение ока превратился в пустынный и безжизненный. Даже стаи каннибалов куда-то пропали, совершенно не проявляя своего присутствия. Теперь действительно зрелище вокруг напоминало о том, что произошло что-то ужасное, неправильное под названием апокалипсис. В лесу на снегу можно было увидеть больше следов жизни, чем в пустующем от людей городе.

Снега выпало сразу много, а мороз говорил о том, что первый снег вряд ли растает, как это обычно бывает. Хорошо, что, предполагая о наступлении ближайших холодов, задействовав все силы, обитатели дома, утеплили все помещения, где предполагалось жить им самим и обитателям вольным и невольным. Окна, где была необходимость (на многих имелись хорошие стеклопакеты), обиты многослойной плёнкой, щели забиты тряпьём, заклеены скотчем. На входах помимо дверей висели тёплые одеяла, делая таким образом воздушную завесу, предотвращая проникновение холода снаружи, с улицы, с подъезда.

Отныне топить многочисленные печки приходилось постоянно. Поддерживая плюсовую температуру в бассейнах с рыбой, чтобы вода не замёрзла. Грибная плантация, размещённая в трёх квартирах, хоть и была отлично утеплена, все равно дров требовала немало. Из всех обитателей девятиэтажки голуби оказались наиболее приспособленными к холоду, и всё равно раз в день приходилось подкидывать пару дровишек на одну колонию, а их было целых двадцать семь. В одной квартире, их Женя называл колонией, содержалось более пятидесяти пернатых особей. Складывалось ощущение, что Женя переловил почти всех голубей в городе Саратов. Но это было не так – в ловушки на крыше постоянно попадались новые птицы и не только голуби.

Расход небольшого количества дров компенсировался тем, что птица потребляла очень много пищи: крупы, макароны – улетали с устрашающей скоростью. Появлялись опасения, что их вряд ли хватит всей этой толпе на зиму. Но сразу забить всю птицу Женя не мог, ему нужно было потомство, хотя с наступлением холодов хранить замороженные тушки голубя гораздо проще. Именно так он поступил с основным количеством рыбы, оставив на развод четыре пруда, с карпами, карасями и сомами. Все они находились в одной квартире, и её проще было отапливать, чем десяток квартир с бассейнами. Главное, продержаться с этим поколением голубей до следующего лета, а последующей зимой он сможет выпускать, всю эту ораву, для того, чтобы они частично кормились сами. Только поэтому Женя вынужден был тратить немаленький ресурс, чтобы сохранить колонию птиц.

В тюрьме, где содержалась Настя со своей подругой, как-то они нашли общий язык между собой, несмотря на бетонную стену между ними, при этом вели себя тихо и спокойно, Женя старался поддерживать температуру не ниже плюс восемнадцати, это тоже стоило огромного количества топлива. По сути, ему приходилось полдня тратить на то, чтобы рубить, пилить, таскать бывшие диваны, шкафы, столы, двери, косяки из многочисленных квартир. Туда же в печь летела пластмасса, пластик, тряпки, что вряд ли пригодятся, в основном старьё и синтетика.

Дров необходимо было приготовить очень много, с хорошим запасом, так как шла подготовка к тому, чтобы отправиться выручать Николая из СИЗО №1. Юля, оставшись одна с детьми, да ещё будучи беременной, не в состоянии справиться с заготовкой дров, тем более с переноской их к многочисленным печкам. На неё и так падала огромная ответственность: кормить всех обитателей в девятиэтажке, топить печи, следить за детьми и собакой. Рыка решено было оставить, не брать с собой всё для его же безопасности. Поэтому Жене предстояло всё показать Юле, где продукты питания, как, а главное где готовить каши. В какой дозировке кормить рыбу и птицу, чтобы не перекормить и не дать голодать. Как поливать, подкармливать, следить за грибами.

Ну, а главное, как и чем кормить обитателей в тюрьме. Были разработаны правила поведения в этом ранее закрытом от посторонних глаз заведении, что можно, а что категорически запрещено там делать. Для этого, пришлось всё показать Юле. Она отнеслась к этому не особо хорошо, но правила приняла и заверила, что всё сделает, как сказал Женя. Тем более операция по спасению Николая обещалась быть недолгой. Андрей с Женей планировали справиться с ней за один световой день. В крайнем случае, при появлении сложностей, могли задержаться максимум до следующего дня, переночевав в подходящем для этого месте, а именно в кунге КАМАЗа. Его корпус легко выдержит нападения каннибалов, а отстреляться с оружием, которое у них имелось, не составит труда. Тем более, была абсолютная уверенность и не беспочвенная, что все сумасшедшие будут сидеть по своим норам и ничто не помешает выполнению их миссии. А предпосылки, чтобы так думать имелись хорошие, во время освобождения КАМАЗа от бетонной плиты, упавшую на него, они не видели ни одного каннибала.