Социальные стереотипы в информационно-новостном управлении общественным мнением на примере телевизионных СМИ

В ходе исследования автор также использовал собственный опыт работы на информационном телевидении: 2005–2006 гг. – телеканал «Звезда», корреспондент Центральной телевизионной и радиовещательной студии Министерства обороны России (информационно-аналитические программы «Служу России» и «Камуфляж»); 2006–2010 гг. – ОАО «Первый канал», сотрудник отдела редакторов Службы эфира Дирекции информационных программ (информационные выпуски «Новости», информационная программа «Время», информационно-аналитическая программа «Воскресное время»).

Глава 1. Воздействие на общественное мнение как механизм социального управления

Одним из важнейших результатов постиндустриальной революции второй половины прошлого века, стало формирование информационного общества. Этому способствовало стремительное нарастание скоростей передачи информации в результате развития электронных технологий и, как следствие, постоянное увеличение объемов информации в коммуникативной среде, окружающей каждого современного человека.

Одной из характерных особенностей этого принципиально нового типа общества стало серьезное возрастание роли общественного мнения – беспрецедентное по сравнению со всеми предшествующими этапами развития человечества. Даже Россия, несмотря на недостаточный технологический прогресс, постепенно вливается в мировое информационное пространство[50 - Кирпичев И.И. Общественное мнение как социальный институт: функциии управление общественным мнением. http://lib.socio.msu.ru], в котором значимость общественного мнения в принятии важных экономических, политических и других социально значимых решений с каждым годом становится все больше.

В широком смысле общественное мнение можно описать как отражение массового сознания по тем или иным проблемам, событиям или явлениям социальной жизни. Хотя современное социологическое представление об общественном мнении имеет глубокие корни в развитии мировой философии, комплексное и всестороннее изучение этот феномен получил лишь со второй половины ХХ века[51 - Горшков М.К. Общественное мнение. М.: 1988.], т. е. как раз в рамках интенсивной разработки идей постиндустриального общества: Д. Белл (1973), З. Бжезинский (1970), Г.И. Иконникова (1971), Г. Канн (1972), Ж.Ж. Серван-Шрейбер, А. Турен (1969), – а также концепций формирования информационного общества: Ф. Махлупа и Т. Умесао (начало 1960-х), М. Порат (1978), Й. Массуда (1981), Т. Стоунер (1983), Р. Кац (1988) и др. Эти исследования наглядно свидетельствует о его органической связи и функциональной неотъемлемости от социальных процессов современного этапа развития СМК.

Общественное мнение уже давно формируется не только под стихийным воздействием объективных процессов, происходящих в окружающей индивида среде, но и, в том числе, под организованным и целенаправленным информационным воздействием, которое реализуется через многочисленные коммуникационные каналы. В первую очередь это СМИ, среди которых мощнейшее – телевидение.

В социологии управления принято разделять понятия манипуляции общественным мнением и воздействия на него. Термину манипуляция обычно приписывают отрицательный смысл. Под ним чаще понимают такое коммуникативное влияние, которое направлено в основном на побуждение аудитории к действиям, прямо противоречащим ее собственным интересам. Намеренное воздействие – более нейтрально окрашенный термин. Под ним подразумевается влияние на общественное мнение по широкому диапазону общих социально значимых вопросов, не обязательно противоречащее интересам реципиентов, но имеющее важное значение для коммуникатора – отправителя информации[52 - Тихонов А.В. Социология управления. М.: ИС РАН, 2009. С. 59–94.].

§ 1.1. Управление общественным мнением: теория и метод

Анализ процесса управления общественным мнением в России следует начать с рассмотрения основных категорий населения, живущих в нашей стране и образующих зрительскую аудиторию.

Понятие аудитория в широком смысле стал применять еще Аристотель, который считал его и политическим, и социальным. Одну из первых попыток концептуализации этого понятие сделал в конце 1930-х гг. Г. Блумер. Он определил под ним новую форму коллективности, которая возникает благодаря развитию СМИ и изменением в экономической жизни общества. Аудитория по Г. Блумеру – это большая дисперсионная совокупность людей, которая может постоянно менять свой состав, и между которыми нет личностных отношений или взаимодействий. По своей форме взаимоотношения между СМИ и аудиторией являются неперсонифицированными. Представители Франкфуртской школы (Т. Адорно, М. Горкгаймер, Г. Маркузе) придерживались таких же взглядов и считали, что аудитория – это обезличенная масса, которой манипулируют СМИ с помощью навязывания им стереотипных взглядов и мыслей.

Как отмечает М.Г. Смирнова, представители современной западной социологии отрицают подход к аудитории как к пассивной массе и предлагают понимать ее как большие и малые совокупности людей, между которыми или совсем отсутствует организованное и структурированное взаимодействие, или же оно присутствует в ничем не выраженной, минимально возможной степени[53 - Смирнова М.Г. Социологические исследования печати, радио и телевиденияв развитых капиталистических странах. М.: Изд-во МГУ, 1984. С. 82.].

Анализируя работы А.В. Жаворонкова[54 - Жаворонков А.В. Аудитория СМИ и пропаганды: социологический анализ.М.: Политиздат, 1986, 245 с.], А.В. Козлова[55 - Козлов А.В. Методы и направления изучения аудитории средств массовойинформации. Львов, 1999.], М.Г. Смирновой, И.Д. Фомичевой[56 - Фомичева И.Д. Журналистика и социология. М.: МГУ, 1995. С. 136.], Г.А. Черчилля[57 - Черчилль Г.А. Маркетинговые исследования. СПб: «Питер», 2000. С. 752.] и др., можно сделать вывод, что аудитория – это совокупность индивидов, которые являются адресатом общего для всех его членов СМИ при минимальном или отсутствующем непосредственном взаимодействии их друг с другом. Аудитория СМИ – это также устойчивая совокупность людей, которая возникает на основе общности их информационных потребностей и интересов (обусловленных их демографической или социальной принадлежностью), а также способов, форм и каналов удовлетворения этих потребностей. Под целевой аудиторией мы будем понимать ту часть потенциальной аудитории, на которую по тем или иным социально-демографическим признакам рассчитан канал информации, их отдельные структурные и содержательные элементы.

Изучая современное российское общество, ученые ИС РАН часто используют для анализа ситуации разработанный ими же индекс уровня жизни[58 - О методологических и методических подходах к разработке индекса уровня жизни см.: Н.Е. Тихонова, Н.М. Давыдова, И.П. Попова. Индекс уровня жизни и модель стратификации российского общества // Социологические исследования. 2004. № 6.]. Согласно ему, они разделяют население России на десять основных категорий (или страт), уровень и качество жизни которых серьезно различаются между собой. При этом они фиксируют, что данная модель уже в основном сложилась для нашей страны и приняла достаточно устойчивые формы.

Первые две страты – это люди, живущие за чертой бедности. Третья носит промежуточный характер, объединяя россиян, балансирующих на грани бедности. Страты с пятой по восьмую представляют средние слои разного уровня достатка, а девятая и десятая – это те, кого с точки зрения жителей нашей страны можно назвать богатыми.

Наиболее многочисленная и пассионарная, а потому и представляющая наибольший интерес для социологов – четвертая страта. Она одна охватывает более четверти населения России, живущего на уровне предельной социальной и материальной малообеспеченности (это больше чем совокупная доля последних шести страт, вместе составляющих порядка 24 %). Поэтому именно ее представители задают тот стандарт потребления, который воспринимается всеми россиянами как минимально приемлемый и наиболее типичный для подавляющей части граждан нашей страны.

Директор ИС РАН М.К. Горшков отмечал, что в последние годы четвертая страта начала стремительно сокращаться за счет сползания части ее представителей на уровень ниже, то есть на грань нищеты. «Мы прогнозируем, – отмечает он, – что в ближайшем будущем зона бедности в российском обществе станет расширяться. Примерно пятой части граждан это грозит переходом в люмпены и маргиналы, еще стольким же – просто бедностью, когда не хватает средств на обучение детей и удовлетворение главных жизненных потребностей»[59 - Свобода, неравенство, братство: социологический портрет современной России. Под ред. М.К. Горшкова. М.: «Российская газета», 2007. С. 186–187.]. Таким образом, уверены социологи РАН, налицо наглядное свидетельство исчерпания у части малообеспеченного населения России ресурсов для самостоятельного поддержания минимально приемлемого уровня жизни.

Оценивая причины столь резкого ухудшения ситуации, доктор социологических наук А.В. Тихонов отмечает, что наиболее существенные из них берут свое начало в несовершенстве системы управления в нашей стране. Главное его отличие от управленческих систем в развитых цивилизованных обществах он видит в первую очередь «в синкретическом, спаянном механизме власти и управления, собственности и управления»[60 - Тихонов А.В. Социология управления. М.: ИС РАН, 2009. С. 61.].

Повышение эффективности социального управления в России, считает А.В. Тихонов, возможно лишь путем разделения механизмов и институтов власти, собственности и управления с тем, чтобы они взаимно сдерживали друг друга. Пока же они достаточно плотно сращены, и скорого их разделения в ближайшее время исследователи российского общества не ожидают, поскольку социальным группам, обладающим собственностью и властью, пока удается сравнительно легко подчинять себе также и все возможные рычаги управления, что еще более упрочивает их положение за счет остальных.

Хотя такое управление теряет свое истинное предназначение и «становится элементарной и беззастенчивой манипуляцией»[61 - Там же.], его структура и сущность от этого принципиально не меняются. Основные его механизмы в любом случае по-прежнему лежат в сфере ментально-интеллектуальной реальности[62 - Собственность при этом относится к физической реальности, а власть – к социальной, считает автор.], где протекают процессы не только информирования населения, но и информационного воздействия на аудиторию, что может обеспечивать регулирование общественного мнения.

М.К. Горшков отмечает, что разрыв между вершиной и основанием пирамиды благосостояния (верхними 10 % самых обеспеченных и нижними 10 % самых бедных) в России составляет порядка 30 раз. При этом он поясняет, что «во многих европейских странах, если подобная цифра зашкаливает за отметку 8, собирается чрезвычайная сессия парламента и обсуждает, как сблизить края зияющей раны и притушить назревший социальный конфликт»[63 - Свобода, неравенство, братство: социологический портрет современной России. Под ред. М.К. Горшкова. М.: «Российская газета», 2007. С. 12.]. В нашей же стране подобный конфликт, как мы видим, не обозначается даже при намного более неблагоприятных условиях.

Однако в ситуации дальнейшего падения уровня жизни социологи РАН прогнозируют серьезное обострение отношений между государством и 67 % населения, чье благосостояние характеризуется лишь тремя параметрами уровня жизни: «ниже черты бедности», «на грани бедности» и «в состоянии малообеспеченности».

Все это внушает специалистам ИС РАН опасения сильного роста социального недовольства в России, замыкающегося на базовые мировоззренческие ценности людей, с последующим смещения протестных настроений с индивидуального на макроуровень. В виду этого закономерно ожидать усиления социального контроля над обществом с целью подавления или сглаживания таких настроений. Немаловажную роль в процессах подобного управления до определенного момента могут играть механизмы информационно-новостного воздействия на общественное мнение.

Так, например, в рамках собственной теории «индивидуально-структурного социального поля» П. Штомпка связывал в единое целое индивида (как источник социального действия), социальную структуру (как место совершения действия) и, собственно, само поле (как часть социальных отношений, охватываемых этим действием). При этом следует отметить, что данная структура не только воспроизводится соответствующим социальным действием, «но и перерабатывается, видоизменяется в соответствии с информационной моделью (мыслительной реакцией) действующего индивида, содержащей цели и ценности»[64 - Тихонов А.В. Социология управления. М.: ИС РАН, 2009. С. 303.].

Н.И. Лапин в рамках своего антропосоциетального подхода[65 - Лапин Н.И. Общая социология. М.: 2006.] наряду с политической, административной и семейной видами власти особо выделял информационно-культурную, которая призвана осуществлять контроль над умами людей и их ценностями. Подход Н.И. Лапина получает развитие в теории социетальной трансформации Т.И. Заславской, которая вводит понятие социальных механизмов регуляции, основная черта которых – способность регулировать общественные процессы. В числе наиболее эффективных из таких механизмов Т.И. Заславская называет интенциональные (или культурно-политические), соответствующие механизмам регуляции информационно-управленческого типа, а не манипуляционного, если пользоваться терминологией А.В. Тихонова.

Таким образом, мы можем предположить, что политическая и экономическая власть в современном (в том числе и в российском) обществе все больше использует контроль над информационными потоками.

Как отмечает А.И. Черных, «функциональные особенности современных средств массовой коммуникации в рамках организационного общества заключаются и специфическом единстве института и организации, в создании ими информационного аналога общества (формирование искусственной виртуальной реальности, подменяющей собой реальность объективную), особом воздействии на одну из основополагающих сфер жизни общества – политическую деятельность (но также на хозяйство и культуру)»[66 - Черных А.И. Социология массовых коммуникаций. М.: ГУ ВШЭ, 2008. С. 79.].

С первой половины 2000-х гг. в России начали усиливаться тенденции снижения степени допустимой критики власти на центральных федеральных телеканалах, что, как отмечали исследователи того времени, «означает фактическое окончание либертарианства на государственном телевидении. Возобновляется авторитаризм. Он проявляется через не афишируемый контроль над содержанием общественно-политических программ и запретом на критику в адрес высшего руководства страны. Тем не менее, было бы преувеличением считать такое положение жестким авторитаризмом, поскольку допустимой остается критика ряда высших органов государственной власти, например, Государственной Думы и, в некоторой степени, правительства РФ. Таким образом, нормативную модель нынешнего государственного российского телевидения можно охарактеризовать как мягкую авторитарную и социально безответственную, отмеченную корпоративным эгоизмом, но всё же направленную в сторону постепенного восстановления социальной ответственности и обслуживания общественного интереса»[67 - Шариков А.В. Российское телевидение и проблема социальной ответственности СМИ. Статья для журнала «Социс». – М., 2005. С. 25. Его же. Парадигмальные трансформации отечественного телевидения // Социологические исследования, 2006. № 10. С. 95–103.]. Как мы могли наблюдать, с тех пор тенденция к монополизации СМИ (и в первую очередь телевидения) со стороны власти только усилилась.

Общественное мнение не всегда способно адекватно и полноценно репрезентировать точку зрения выражающих его индивидов, а, следовательно, и защищать их интересы. Поэтому среди основных его характеристик крайне важно учитывать некомпетентность людей, руководствующихся ложными предрассудками даже при принятии ответственных жизненных решений. Это свидетельствует о том, что само общественное мнение во многом зависимо от стереотипов, распространенных в массовом сознании.

Особенно это заметно во время выборов, когда одинаковым правом голоса обладают и доктора наук, и люди, не имеющие образования. Подавляющее большинство избирателей не способны объяснить разницу между социально-политическими программами кандидатов. Так, например, по данным фонда «Общественное мнение» мотивы голосования избирателей за конкретную политическую партию на парламентских выборах 2003 г. распределились так[68 - Социологические наблюдения (2002/04). – М.: Институт Фонда «Общественное мнение», 2005. С. 91.]:

Мотивы

Голосовали за партию (% от числа проголосовавших)

Единая Россия

КПРФ

ЛДПР

Родина

Яблоко

СПС

Нравится программа

11

9

16

44

42

26

Нравится лидер

7

2

49

22

22