Говорю от имени мёртвых

Редко кто задумывается о последствиях того, что делает, если процесс интересен, увлекателен или приятен. Столкнувшись с реальностью, набив шишек, обнаружив несоответствие реального желаемому, люди находят массу виновников произошедшего с ними несчастья, стараясь не замечать, что лишь они сами, в большинстве случаев, источник собственных проблем.

Меня трудно назвать исключением из правила. Желание стать особенной личностью, жажда славы, признания, всенародной любви, если так будет сказано достаточно скромно, сыграли со мной злую шутку. Очень надеюсь, что это не повторится, хотя и говорят, что дурак – это надолго, если не навсегда.

Всё началось с того, что я решил освоить нечто суперское, надеясь стать круче всех. Это стало навязчивой идеей – мне отчаянно нужно подняться над всеми этими гопниками, постоянно обирающими меня, продавщицами, не скрывающими, что обсчитывают каждый раз, полицейскими, косо поглядывающими на одиноко бредущую нескладную фигуру. Имея дар, умение, способность, я стану им неподвластен, они начнут меня не просто уважать, а тупо бояться, потому что я… Ну, в общем, для начала нужно что-то получить!

Недолго думая, начал читать всё подряд, связанное с экстремальными способностями. Достаточно быстро понял, что в большинстве своём, это пустой трёп и желание получить лайки, потому что авторы никак не хотели переходить к практике, тем более, никто из них не стремился показать собственные способности в той области силы, которой якобы владел. Каждый требовал ему верить на слово и заниматься непрерывными практиками по постижению великой истины, придуманной ими на основе такой же лабуды, «творчески» переписанной у других мошенников.

Пришлось в буквальном смысле «изобретать велосипед», то есть искать собственный путь в непознанное. По вечерам перед сном я обычно вгонял себя в трансовое состояние, прослушивая соответствующую шаманскую музыку, прокачивая дыхание, а затем начинал тщательно «тужиться», пытаясь пробудить в глубине себя те самые тайные силы. Я совершенно искренне верил, что достаточно лишь подобрать ключик к тайнам подсознания, нащупать дверь, ведущую к древним и хорошо забытым знаниям, как тайное станет явным.

Третий глаз, главный аргумент любого экстрасенса, напрочь отказывался сотрудничать. В темноте я видел лишь мрак, нарушаемый вспышками в глазах, характерными для случайных возбуждений глазного нерва. И как тут стать экстрасенсом, когда самое главное не работает? Никак! Или как-то иначе, без третьего глаза, используя данные природой от рождения два глаза и мозги.

Мне хотелось получить способности читать мысли, телепортироваться, двигать предметы силой мысли или левитировать. Я был не прочь научиться видеть призраков, разговаривать с умершими, исцелять или предсказывать будущее. Меня устраивало всё или хоть что-нибудь, хоть самая малая, но способность! Вот только скрытые возможности организма спали крепким, если не летаргическим сном.

Поискам магических секретов отчаянно мешали соседи, живущие простой жизнью, заключающейся в постоянных попойках и пьяных разборках, гремящих музыкой, включённой на всю катушку, как днём, так и ночью. Лёжа без сна тёмной ночью, я представлял, как вышибаю к чёрту их двери, обрываю провода на усилителе, магнитофоне, телевизоре, а их самих выкидываю с балкона в темноту, чтобы они уже больше никогда-никогда не вернулись обратно. Но время шло, соседи оставались верны традициям, а я терзался несбыточными мечтами.

Много времени потратил на попытки выхода души из тела, столь красочно описанные в широко известной книге Реймонда Моуди «Жизнь после смерти». В состоянии предсна, ожидая волшебных вибраций, я всеми силами заставлял своё астральное тело вырваться из пут реального, и отправиться в самостоятельное путешествие. Из самых эпических подвигов, которые стояли в плане после успешного освоения данной практики, было посещение Луны и получение однозначного ответа на вопрос – были американцы на Луне или нет?

Всё было тщетно, я просыпался уставший от сна, совершенно измотанный и с головной болью. Ничего интересного от этих глупых занятий во мне не обнаруживалось. Я стал раздражительным, грубым в общении, меня постоянно клонило в сон, да ещё и выскочили многочисленные болячки, решив, что я поставил крест на собственном иммунитете. Продолжение самоистязания однозначно привело бы в психбольницу. Но однажды мне начали сниться действительно странные сны.

Именно тогда, когда я решил поставить точку в экспериментах с сознанием и перестать копаться в мозгах, когда в первый раз просто лёг спать без всяких желаний что-то получить от сна, эти видения пришли в первый раз. В тот день меня уволили с работы, банк, в котором хранились все деньги, лопнул и я первый раз в жизни напился вдрызг в баре, решив послать лесом все проблемы. Затем едва не подрался в баре с каким-то бродягой, непонятным чудом оказался дома и, не раздеваясь, завалился спать.

Усталость и алкоголь придавили меня к постели, тело налилось невероятной тяжестью, я уснул, как убитый. Но вдруг на фоне антрацитовой темноты появилось неяркое свечение – поначалу точка, затем светящееся марево. Поначалу я не обратил на это внимания, но затем за свечением увидел людей, целенаправленно идущих ко мне. Они приближались к свету и останавливались, не в силах преодолеть тонкий световой барьер.

Почему-то я совершенно точно знал, что никого из них уже нет в живых. Тем не менее это не были зомби или страшные покойники, выглядели они совершенно обычными людьми, если бы не одно «но» – они безмолвно стояли и смотрели, стараясь поймать мой взгляд. Стоило на кого-то из них посмотреть более пристально, как он тотчас же приближался к барьеру вплотную и протягивал руку, но у меня не было ни малейшего желания здороваться ни с кем из них.

Проснувшись, я лишь посмеялся над увиденным, посчитав это остаточными явлениями издевательства над собственным организмом или следствием выпитого накануне. К тому же я отлично выспался, а это железно доказывало, что сон был вполне обычным и заурядным. Но на следующую ночь я был абсолютно трезв, а сон повторился в точности. Правда, на этот раз никто не шёл к барьеру – они все уже ждали меня там. И их явно стало больше.

Даже просто посоветоваться о произошедшем во сне было не с кем – родителей я потерял ещё в раннем детстве, воспитывавшие меня дед с бабкой померли, оставив в наследство эту квартиру. На работе дружеских связей так и не завёл, тем более, что работа аналитика позволяла сидеть дома, периодически отчитываясь о результатах. Никто не лез в мою жизнь и мне это нравилось. Минусом было то, что в трудную минуту никто не придёт на помощь или просто не выслушает, чтобы хотя бы посочувствовать. А сейчас и вовсе не с кем поговорить, даже Ирка, которую я считал своей девушкой, послала меня подальше.

Оставалось использовать на полную катушку то, чему меня учили и в чём я всегда был силен – аналитика! Просто нужно понять, что со мной происходит, тем более, что эффект повторяется, поэтому его можно исследовать, постепенно накапливая полезные данные, которые помогут сделать правильные выводы, если… если раньше я не сойду с ума.

Не было счастья, так несчастье помогло

Попытка понять причину появления навязчивых снов закончилась провалом. Пришлось признать очевидное – я не знаю, почему мне снятся именно такие сны. В моём арсенале развлечений нет ни фильмов, ни игр, ни книг про покойников и зомби, я не увлекаюсь всякой ерундой, вроде поисков призраков, среди моих родственников, предположительно, нет колдунов или ведьм. Неужели я окончательно доконал себя попытками докопаться до незнаемого?

– Семьсот рублей, – прервала мои рассуждения продавщица. – Карта или наличные?

– А почему семьсот, – вяло запротестовал я, помня, что по ценникам выходило на сто рублей меньше.

Деньги таяли быстрее, чем я рассчитывал, мелкие подработки приносили столь же малый доход, а работать приходилось много, тупо рисуя сайты за копейки. Каждый рубль на счету!

– А там цены неправильно выставлены, – нагло улыбаясь, сообщила продавщица. – Платить будем или я охрану зову? Покупают, сами не знают что, а потом права качают!

Конечно, я заплатил, куда деваться? Там охранник, он не будет долго разбираться, чёрт с ними, – пыхтел я под нос, заставляя уняться внутреннее раздражение.

И так всегда! Меня постоянно обсчитывают! На лбу написано что ли – его можно обсчитывать! И ведь не в одном магазине, везде, в каждом, куда не придёшь, обязательно обсчитают и смотрят вот также нагло и с усмешкой – а что ты нам сделаешь? А вот сделаю! Вот получу суперскую способность, тогда пожалеете, будете в ногах валяться, прощения просить, а я ни за что не прощу! Проблема лишь в том, что никаких способностей нет даже в проекте.

Сны, а точнее их безмолвные жители, продолжали мучить меня каждую ночь. Хуже того, стоило случайно задремать за работой, как они тотчас выстраивались рядами, пробуждая во мне муки совести, словно я один мог что-то сделать для них, но по какой-то прихоти не могу, или не хочу этого. Люди менялись, кто-то настойчиво прорывался в первые ряды, некоторые бесследно исчезали, но их не становилось меньше. Создавалось ощущение, что где-то висит реклама нового шоу «Поговори с Михаилом!», привлекающая всё больше зрителей или участников. Одна проблема – главный участник не собирается выступать, но это уже проблемы организаторов.

Навязчивые сновидения с повторяющимся в деталях сюжетом вгоняли меня в панический ужас. Пора было подумать о визите к психиатру, но тогда прощай водительские права – кто допустит до вождения откровенного психа? А я как раз собирался на медицинскую комиссию. В двадцать пять лет кажется, что справка намного важнее каких-то проблем в голове, да и чего можно ждать от человека, не имеющего за спиной жизненного опыта, живущего будущим, а не нынешним днём.

Мне бы призадуматься в тот момент, а не то ли это самое, чего ты так отчаянно добивался, парень? Но нет, я самонадеянно решил, что усталость довела меня до ручки, а измотанный мозг мстит хозяину неприятными снами. Нужно лишь немного отдохнуть и всё наладится, – убеждал я сам себя, глотая снотворное на ночь. Ещё немного и я бы точно пошёл к психиатру, но уже с проблемой, а не за справкой на водительские права.

Все изменилось, когда во сне я стал свидетелем страшного дорожно-транспортного происшествия. На пешеходном переходе пьяный водитель сбил маленькую девочку. Насмерть. Она выбежала на дорогу, когда зелёный свет горел уверенно ровно, разрешая людям безопасно пересечь кусочек асфальта, отданный во власть диких моторов. Водитель нарушил все мыслимые и немыслимые правила, ему было наплевать, он даже и не понял, что совершил, так как ещё несколько десятков метров тащил за собой уже мёртвую девочку, зацепившуюся ранцем за выступ днища.

Яркое полуденное солнце весело играло в кроваво-красной полосе на асфальте. Летний ветерок бодро гонял обрывки детского платья. Молоденькие липы, высаженные вдоль дороги, всё также беззаботно шелестели зелёными листочками. Мир вокруг совершенно не изменился, кроме того, что одним человеком, маленьким человечком стало меньше на этом свете.

Мать сразу потеряла сознание и потом, очнувшись, едва не сошла с ума от горя. Её кровиночка, её девочка в одно мгновение перестала жить. Потом в газетах, в интернете много писали про тот случай, были фото из зала суда, где огласили приговор водителю-убийце – пять лет лишения свободы в колонии общего режима. Кто-то помог ему получить справку, что случившееся стало результатом микроинсульта. Суд присоединил справку к делу, тем не менее, срок дали. А девочку похоронили.

Сон показал мне то, что однажды я увидел наяву, став невольным свидетелем этой драмы. Перед самым столкновением девочка пыталась спасти плюшевого медведя, с которым, по всей видимости, не расставалась никогда. Она высоко подкинула его в воздух, и он прилетел мне прямо в руки. Никто его не забрал, а просто выбросить показалось дико.

Я сразу узнал её, как только она появилась в этой немой очереди. В том же платьишке, с тем же ранцем и медведем: плюшевым, с оторванным ухом, светло-бежевым. Тем самым, которого она в момент удара пыталась спасти.

– Привет, как тебя зовут, девочка? – спросил я, глядя ей прямо в глаза.

Почему я так сделал? Ведь никогда до этого у меня не возникало желания как-то обращаться к людям из сновидений, а тут сразу знакомиться кинулся. Скорее всего, сработало воспоминание о той страшной аварии в связке со знакомыми образами – размяк, расслабился, решился сломать стереотип молчания.

Она радостно улыбнулась, широко распахнув голубые глаза, потом молча протянула мне руку, словно предлагая поздороваться. Моя рука беспрепятственно преодолела голубую преграду, я осторожно взял её маленькую хрупкую ладошку в свою ладонь, и в тот же момент услышал голос девочки.

– Я хочу поговорить с мамой! – тихо попросила она. – Она переживает, и я не могу покинуть этот мир. Здесь неуютно, холодно, одиноко. Помоги поговорить с мамой, пожалуйста, – в её голосе не было боли, страдания или злости. Она просила сделать ей одолжение, словно речь шла о месте в трамвае.

– Как мне её найти? – глупый вопрос, но ничего лучше в голову не пришло.

Можно ведь заглянуть в интернет, там, наверняка, масса информации о том происшествии. Там же есть фамилия её мамы, потом можно…

– Улица Ленина, дом пятнадцать, квартира двадцать шесть, – так действительно проще, она ведь не совсем маленькая, знает, где живёт… точнее жила… ну, не важно. – Завьялова Светлана Васильевна – это моя мама. Скажи, что мне нужно с ней поговорить. Это важно.

С ума сойти. Ничего себе сны пошли. И как мне к этому отнестись? Шизоидный синдром? Сильное переживание, долгое сидение в интернете и бац, сработали защитные механизмы – организм намекает, что таким путем я скоро попаду в психушку. Даже, если это правда, как я смогу пригласить её маму в свой сон? Это же бред!

– Тебе нужно просто взять меня и её за руку. У тебя есть способность. Ты можешь это делать. Чтобы с кем-то из нас поговорить, просто посмотри ему в глаза и протяни руку!

Она что, мысли мои читает что ли? Я же ничего не говорил вслух!

– Я слышу всё, что ты говоришь и думаешь, – улыбнувшись, ответила она. – Если захочешь, сможешь делать то же самое. Но ты ещё не готов к этому. Не бойся, мне некому об этом рассказать, – рассмеялась девочка.

Она говорила настолько по-взрослому, что я моментально поверил в сказанное. Хотя меня несколько смущало, что она, будучи практически покойницей, вот так спокойно рассуждает, мило улыбается и даже смеётся, словно с ней ничего не случилось вовсе. Как будто она обычная живая девочка, а не плод моих сновидений. Кстати, а как же сон? Я ведь не могу спать и делать то, что нужно, общаться с живыми… чёрт, как-то странно звучит, да, с живыми и мёртвыми людьми. Если я заснул, то могу общаться только с этими, а проснувшись, только с теми. Замкнутый круг!

– Тебе нужно просто закрыть глаза и немного расслабиться, словно засыпаешь, – в её голосе чувствовалась едва заметная ирония, будто эти знания должны были быть мне знакомы с детства, но по лености, беспечности или невнимательности я не подготовился к важному уроку. Двоечник, в общем.

– Ты думаешь, она мне поверит? Представь, она открывает дверь и совершенно незнакомый человек нагло заявляет, что он может помочь ей поговорить со своей погибшей дочерью. Первое, что она сделает, спустит меня с лестницы, а потом вызовет полицию.

Я чувствовал некоторую неловкость, называя девочку погибшей, но факт оставался фактом и чудес на свете не бывает. То, что я могу с ней разговаривать, не делает её более живой. Это понятно любому человеку, любому нормальному человеку. Или её мама из числа таких же ненормальных? Или она от горя с ума сошла, чтобы поверить мне на слово?

– Ты скажешь ей, что в тот день мы шли записываться в бальную студию, но забыли балетки дома. Она тогда очень расстроилась, но не было времени возвращаться, нас ждали на собеседование. Об этом никто не знает, кроме меня и мамы. Она тебе поверит.

Проснувшись, я всеми возможными способами оттягивал время принятия решения. Это всего лишь сон, – говорил я себе. – Если из-за каждого сна бегать по городу, выпучив глаза, не хватит времени на работу. Ну, сильный сон, не забывающийся, и что с того? Ничто не указывает на реальность в нём происходящего! Ничто, кроме того самого плюшевого мишки.

Не сумев убедить себя в нереальности сна, приняв, как данность, что идти придётся, я, тем не менее, тянул время, надеясь, что проблема решится сама собой. То находилось «очень срочное дело», вдруг нужно было позвонить для разрешения «очень важного вопроса», то ещё что-то из разряда дел, не делавшихся месяцами и вдруг ставшими жутко неотложными. Когда закончился последний аргумент «она может быть на работе», часы показывали семь часов вечера. Можно было сказать себе «уже слишком поздно для визита к одинокой женщине», но, вздохнув, я решил, что это проявление трусости, слабости и, вообще, не по-мужски.