Крах династии

– Да ты что! – воскликнул я. – Как ты это себе представляешь? Федор-то выходит их дворца обманом, а как ты выйдешь? А если тебя узнают, или мать хватится! Да и нельзя женщин водить в развлекательные заведения.

– Ничего, я уже все обдумала.

– Обдумала! Ловко! Ну и как же ты выйдешь из дворца?

– Мария побудет там вместо меня. А я переоденусь в мальчишку. Надену старое платье Федора. Я его уже примеряла.

– Молодец, что примеряла. Только ты подумала, что в такой одежде на тебя будут все оборачиваться?

– Ну и пусть, мне-то что! Подумаешь!

– Все правильно, только получится, что в Москве появился еще один самозванец.

– Ты хочешь сказать, что в одежде царевича нельзя ходить по улицам?

– Конечно, нельзя. Представь, вдруг из твоих покоев выходит никому не известный мальчик в роскошной, царской одежде Что бы ты сама по такому поводу подумала?

Ксения упрямо покачала головой, но задумалась и несколько минут к теме не возвращалась. Потом все-таки нашла вариант:

– Тогда я переоденусь в одежду твоего слуги.

– Она же не царская, а крестьянская, – ехидно заметил я, – и не очень чистая, куда же ты пойдешь в таком виде.

Ксения опять задумалась, теперь уже обижено надув губы. Как можно было догадаться, искала выход. Я ей откровенно любовался и заодно сочинил еще одну мощную отговорку:

– И куда ты денешь свои волосы? Спрячешь под шапку? А как будешь в ней сидеть за столом? Это же не по-христиански!

Мне показалось, что вопрос решен, и его можно больше не обсуждать. Однако я не учел, что имею дело с истинно русской женщиной, хоть и с татарскими корнями, которая, как известно, и коня на скаку остановит, и войдет, куда захочет.

– Тогда сделаем так, – решительно заявила царевна. – Я выйду из Кремля в одежде твоего мальчика, в торговых рядах купим мне новую одежду, а волноваться о моих волосах не твоя забота!

– Ксюшенька, – елейно заговорил я, – ну, зачем тебе все это нужно! Ну, право, ничего интересного для девушки в городе нет. Федор, да ему, наверное, что-то понравилось, он познакомился с женщинами...

– Как это с женщинами! – взвилась царевна. – Почему ты об этом говоришь только сейчас?!

– Да так, к слову не пришлось, – соврал я.

– Красивые?!

– Женщины как женщины, я их даже толком не рассмотрел. А Федор парень уже взрослый, ему тоже интересно попробовать. Ты же тоже захотела...

– Нашел с кем сравнивать, я совсем другое дело. Он еще сопляк, какие ему еще женщины! – вспылила она. Причем видно было, что рассердилась не на шутку.

– Если тебе что-то не нравится, выясняй у него сама, – тотчас предал я своего друга. – Я могу отвечать только за себя, а я ни с кем, кроме тебя...

– При чем же здесь ты? Он – царь и должен себя блюсти...

– Все вопросы к брату, – прервал я начинающийся скандал. – Только боюсь, что он тебя не послушается. И вообще, царь он или не царь? Вы с матерью так и будете им помыкать?

– Вот как ты заговорил! – взорвалась царевна. – Мужьям вообще следует больше помалкивать и делать, что велят жены. Тогда от них будет хоть какой-то прок!

– Знаешь что, милая, если ты продолжишь говорить со мной в таким тоне, то завтра тебе говорить будет не с кем И я не понимаю, что ты прицепилась к брату, он сам может решить, как поступать! Даже если дело касается неведомых тебе женщин!

– Ну вот, теперь ты меня решил обидеть. Я знала, что дело этим кончится!

– Я тебя не обижаю, это ты начала ..

– Конечно, а теперь ты на меня еще и кричишь Мне что, нельзя даже слово сказать?

– Я на тебя кричу! – почти закричал я. – Я даже...

– Кричишь!

– Ну, за что мне такое, – с отчаяньем подумал я, – целый день, как идиот, был вынужден сидеть в одиночестве за столом, пока ее братец кувыркается с гетерами, да еще слушать музыку гусляров. А теперь вместо того, чтобы спокойно лечь спать, урезониваю взбалмошную девицу.

– Я на тебя не кричу! – не скрывая злости, сказал я. – Не нужно придумывать!

– Пожалуйста, не нужно меня обижать! – воскликнула царевна. – Если ты меня разлюбил, то так и скажи, и совсем незачем для этого повышать голос.

– Я тебя не разлюбил...

– Это ты только так говоришь...

– Но, Ксюша...

– Если ты меня еще капельку любишь, то скажи, где мне взять хорошую одежду, чтобы не стыдно было выйти в Москву.

– Тебе нельзя никуда выходить, ну как ты этого не поймешь! И Федору не нужно никуда ходить, это я дурак, придумал на свою голову!

– Нет, я же вижу, что ты меня не любишь, – с отчаяньем сказала Ксения и заплакала.

– Вот этого не нужно, совсем незачем лить слезы! Подумай, ну как ты будешь ходить в мужском платье!

– Буду, буду. Ты даже такой мелочи не хочешь для меня сделать. Пусть, если так, то ударь меня, я все равно не стану плакать!

Однако обещание Ксения не выполнила и так горько зарыдала, что мне пришлось вытирать полотенцем ее сразу ставшее мокрым лицо.

– Хорошо, – наконец сдался я, – достану я тебе мужской костюм. Только с Федором будешь договариваться сама.

– Хорошо, спасибо, как-нибудь договорюсь. А ты не мог сразу согласиться, обязательно нужно было доводить меня до слез?

По этому поводу я мог бы сказать многое, но что бы ее не спровоцировать на продолжение, промолчал.

– А эти Маруся и Федор завтра придут? – спросил я, чтобы сменить тему.

– А они никуда и не уходили, остались ночевать на Царском дворе.

– Как это остались? Но ведь об этом узнают все слуги, а от них весь ваш двор?! – поразился я. – Зачем им было оставаться?