Штрафбат Павла Первого: Штрафбат Его Императорского Величества. Спецназ Его Величества. Диверсанты Его Величества. Заградотряд Его Величества

– А Европа, милейший Алексей Андреевич, пусть поцелует мою азиатскую задницу. Фридриху Вильгельму немедленно отправить поздравления по случаю успешного предотвращения фельдмаршалом, да-да, не ослышались… фельдмаршалом Кутузовым… попытки высадки английского десанта близ Кенигсберга. И заверьте, что Россия впредь не допустит враждебных действий по отношению к дружественному государству со стороны кого бы то ни было. Напишешь? Или Ростопчина попроси, у того слог побойчее.

– Но это война, государь!

– С кем? Не смеши – проглотят и утрутся. А поздравления позволят сделать это как бы без урону для чести.

– Как бы?

– Не придирайся к словам! Располагаясь между наполеоновым молотом и моей наковальней, пруссаки обязаны любить и ненавидеть только того, на кого укажу им я! Улавливаешь мысль?

– Да, но после Ревельского разгрома…

– Разгрома, говоришь? Ну-ну…

Всё, наконец-то разошлись, оставив в одиночестве. Не часто такое, обычно всегда кому-то срочно нужен. И получается царь на побегушках: величество туда, величество сюда… Вон французский посланник третьи сутки встречи добивается! Ну его в пень! Не могу просто и прямо глядя человеку в глаза заявить, что в гробу видал всю египетскую армию вместе с генералами. Не поймёт, будет опять плакаться и клянчить помощь, предлагая взамен честно поделить Оттоманскую Порту. Обойдётся! И вообще, судьбы мира могут подождать, когда русский император пребывает в печали.

Но долго в ней пребывать не получается – в голову лезут мысли. Мысли разные, толковые и бестолковые, умные и не очень, грустные и… и опять грустные. Кулибин взялся за перестройку Сестрорецкого оружейного завода. Где взять денег на новые молоты, хотя бы падающие? Иван Петрович нашёл аптекаря, оказавшегося чуть ли не великим химиком. Где взять денег для нового порохового производства? Я запретил торговлю с Англией. Где взять денег, чтобы самому скупать то, что ещё недавно уходило за море? Я – голодранец! Штаны продать, что ли? Товарищи, никому не нужны царские штаны? Так и знал, никому… Дожидаются, пока они останутся последними, да отберут за долги.

Кстати, о долгах. И как мамаша умудрилась набрать столько, что и моим правнукам придётся расплачиваться? И, главное, где эти денежки? А нема золотого запасу! Разошёлся по её хреноголовым хахалям: сто тыщ направо, сто тыщ налево… Налево больше уходило. Курва матка, по-польски выражаясь!

– Дежурный!

– Здесь, Ваше Императорское Величество! – Тут же, будто из-под земли появился один из лейб-кампанских прапорщиков.

– Графа Кулибина ко мне! Срочно! Аллюр три креста!

Гвардеец скосил глаза на грудь, где горделиво и одиноко висела маленькая медалька, что-то прикинул про себя и опрометью бросился исполнять приказание. Хм, меня, кажется, опять неправильно поняли.

Иван Петрович появился только на следующий день к вечеру, когда после тяжёлого разговора с Марией Фёдоровной в графине с коньяком оставалось меньше половины. Механик выглядел осунувшимся, лишь нос из бороды торчит, но сияющим и восторженным.

– Слушай, граф, ты аж светишься весь. Если клад нашёл, делись.

– Лучше, государь, куда как лучше! Чистейший бриллиант пяти пудов весу!

– Не понял…

– Ну как же, разве не по Вашему соизволению полковник Бенкендорф привёл ко мне одного из своих родственников?

– Это кого?

– Александра Дмитриевича Засядько из штрафного батальона. Самородок, ей-богу самородок с золотыми руками и ясным умом.

– Он что, тоже немец?

– Вроде нет, но Александр Христофорович странно улыбался, представляя его родственником. Может, через Дарью Христофоровну фон Ливен как-то в свойстве? Она же урождённая Бенкендорф.

– Ну если так… Дашка-проказница… Рассказывай, чего там натворили?

– Э-э-э…

– Не мямли, граф!

– Государь, – обиделся механик, – выражение восхищения не является мямлостью. Простите, мямличаньем… мямлованием?

– У Державина спроси, как будет правильно. Ну?

Кулибин зашарил по карманам. Опять что-нибудь взрывчатое? Эх и отчаянный человек Иван Петрович, я бы не стал таскать такое близко к… ну, в общем, не стал бы. Не приведи Господь, бабахнет, оторвёт же всё напрочь!

– Вот!

И что это такое? Подозрительная склянка с подозрительным содержимым подозрительно неопределённого оттенка. Неопределённого потому, что через зелёное мутное стекло ни черта не разглядишь. А притёртая пробка предусмотрительно обвязана проволокой.

– Что сие есть?

– Товий Егорович…

– Твой аптекарь, что ли?

– Он Ваш, государь! Товий Егорович много лет бился над разгадкой рецепта греческого огня…

Нормально… А нам капитан Алымов говорил, что жидкость КС была изобретена… не помню, когда, но никаких немцев-аптекарей и рядом не стояло, это точно.

– Ты хочешь сказать?

– Действие похоже на описанное в некоторых источниках. Желаете провести испытание?

– Стой, только не в камине!

Механик ответил несколько удивлённым взглядом и заверением, что ни о чём таком и не помышлял, а собирался пригласить меня на Сестрорецкий завод, где с должными предосторожностями будут проводиться пробные запуски зажигательных шутих. В доказательство и эскиз прожекта предъявил.

– А это чего за хреновина торчит? – указываю пальцем в непонятное место на рисунке.

– Это, государь, шест.

– Зачем?

– Дабы обеспечить прямой полёт ракеты.

– А, понятно. А я-то подумал, оглобли для конной тяги.

– Простите, Ваше Императорское Величество…

– Не прощу! Ещё Пётр Великий предупреждал не держаться Устава аки слепой – стенки. А вы? Подсмотрели, значит, у англичан и на этом остановились? А дальше?

– Что дальше?

– Вот это и я хотел спросить. Тебе, кстати, что милее будет: титул князя Камчатского с немедленным отбытием в новую вотчину или нормально летающая ракета? Мичуринцы, блин…

Хм… И чего я так взбеленился? Работают же люди, не груши околачивают. Ага, экспериментируют… А потом получается как с той же кулибинской винтовкой: пока Иван Петрович сам делает, то винтовки и делаются, стоит поручить другому – имеем угрёбище такое, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Так что к бесу голую теорию! Пока ружье не сможет изготовить какой-нибудь Васька Суходрищев из деревни Большие Пни, на соответствующих станках, разумеется, и с должным тщанием… Кадры пусть готовят, кадры!