Мальчик смутился и пролепетал:
– Доброго вечера, папа. – Потом оживился: – А можно, ты тогда велишь всех учителей прогнать?
– Зачем же так?
– Но ведь все чужие языки – вражеские?
Вот оно как! Совсем малец, а выводы делает весьма правильные и полезные. Но не во всем правильные.
– Поди-ка сюда! – Присаживаюсь на низенькую софу, и дети с готовностью и охотой лезут ко мне на колени. – Нешто неучем хочешь жить?
– Я хочу царем, как ты! – насупился было Николай. – А почему тебя Павлом Первым зовут?
– Ну… в нашем роду с таким именем до меня никого не было.
– А с моим?
– Тоже.
– Значит, буду Николаем Первым! Но сначала генералом и фельдмаршалом.
– А скажи, любезный мой генерал-фельдмаршал, как же, не зная языков, пленных допрашивать?
Коля задумался, упрямо сжав пухлые губы, и объявил:
– На английский, французский да немецкий согласен. А турецкий не буду! Какие же из них враги, коли их только ленивый не бьет?
Миша заерзал, полностью соглашаясь со старшим братом, и попросил:
– Кази каску!
– Сказку рассказать? Какую же?
– Стласную.
Появившийся Бенкендорф деликатно предложил:
– Принести няньку обратно, государь?
– Не нужно, сам расскажу.
У поручика удивленно взлетели брови – видимо, репутация сумасшедшего царя получила новое подтверждение и еще более упрочилась.
– Сказку, говорите? Хорошо, будет вам сказка страшная-престрашная. Про колобка.
Я обнял детей, стараясь не прижимать к груди, чтобы не поцарапались о брильянты орденов, прокашлялся и начал:
– Было это, дети, во времена столь незапамятные, что немногие старики и упомнят. И жил тогда то ли в Херсонской губернии, то ли в Полтавской отставной портупей-юнкер Назгулко. Надобно добавить, что, несмотря на военный чин, не служил тот почтеннейший муж ни одного дня и ни одной ночи, будучи записанным в полк во младенчестве. По указу же о вольностях вовсе перестал думать о славе русского оружия, занявшись хитроумной механикой в собственном поместье. И был у того господина Назгулко кучер…
– Злой, – уточнил Николай.
– Почему?
– Кучеры все злые, они лошадок бьют.
– Хорошо, пусть будет злой.
– Это не хорошо, а плохо.
– Мы его потом накажем.
– Тогда ладно, – согласился мальчуган. – А дальше-то что?
– А вот слушайте… И захотел тот кучер как-то пирогов с вишнею. Захотеть-то захотел, но откуда вишням зимой взяться? Делать нечего, приказал своей бабке колобок испечь, а не то в угол на горох поставит да розгами попотчует. Бабке деваться некуда, тесто замесила, колобка испекла и на открытое окошко студиться положила.
– Замелзнут… – глубокомысленно заметил Мишка.
– Они оба злые, пусть мерзнут, – решил Николай.
Я не сразу и сообразил, о чем спор, и лишь потом мысленно хлопнул себя по лбу – про зиму же рассказываю, какие открытые окна?!
– И вот лежал наш колобок, лежал, да и надоела ему сия диспозиция. Огляделся, перекрестился, дому поклонился и пошел куда глаза глядят. Да, покатился… и глядели его глаза прямо на дорогу в Санкт-Петербург! Долго ли, коротко ли шел, то никому не ведомо, но повстречалось колобку на пути целое прусское капральство – все при ружьях, с багинетами, морды страшные, а на веревочках за собою мортирную батарею тащат. Главный капрал как глянет, да зубом как цыкнет, да как гаркнет:
– Кто ты таков есть? В мой брюхо марш-марш шнеллер! Я есть рюсски земли забирать, рюсски хлеб кушать, рюсски церковь огонь жечь, рюсски кайзер матом ругать!
Не растерялся колобок – вынул шпагу булатную да побил неприятеля, а наиглавнейшему капралу ненасытное брюхо в пяти местах проткнул.
Николай переспросил с подозрением:
– Шпага у него откуда?
– Как это откуда? – старательно делаю вид, что сказка именно так и задумывалась. – Будто не знаешь – русский народ может босым-голым ходить, но всегда найдет, чем супостату брюхо продырявить! Далее сказывать?
Можно и не спрашивать, даже поручик Бенкендорф закивал, испрашивая продолжения.
– И собрал колобок с пруссаков ружья, порох-пули прихватил, мортиры в карман засунул… а найденные талеры в болото бросил – немецкое серебро фальшивым оказалось.
– Мортира в карман не поместится!
Ага, не поместится… я тоже думал раньше, что трофеев может быть слишком много, пока не познакомился с Мишкой Варзиным. Одна история с подаренным майору Потифорову «Опель-Адмиралом» чего стоит. Но, думается, детям еще рано знать такие подробности.
– Это сказочные пушки, они куда угодно поместятся. Ну так вот… идет себе колобок дальше, никого не трогает, а навстречу – венгерские гусары, два эскадрона! – Миша испуганно взвизгнул и прижался сильнее. – Но нашего героя так просто не взять – как из ружей залпом выстрелил, как еще картечью бабахнул… Кругом дым, ржание конское… а потом тишина.
– Ой!
– Вот тебе и ой! Это называется активной обороной.
– Простите, Ваше Императорское Величество, – вмешивается Бенкендорф.