Прометей. Ледяное безмолвие

– Надо доказать нашу правоту эмпирическим путём. Я буду ставить опыты, пока не отполирую технологию. Ошибок быть не должно.

– Один? И где, на чём? – не унимался Бузмаков. – После взрыва всё превратилось в хлам.

– А мне уже не нужна большая лаборатория. Я буду работать в малой. Там достаточно приборов, пусть не промышленных масштабов, но всё же приборов. Причём любых. И пары граммов полученного вещества будет достаточно, чтобы понять, что мы на верном пути. И к тому же: для проведения опытов в таких масштабах достаточно одного меня. Поэтому езжайте.

Шелихову удалось уговорить своих подчинённых не отказываться от поездки. Мало того, он вручил им пояснительную записку, все расчёты и для наглядности зонтик.

– Дуйте сразу к Соболевскому, – напутствовал Ярослав. – К Натанычу даже не суйтесь – толку не будет. Только в крайнем случае идите к нему или к Рашеву.

Владимир Натанович Гольдберг – это директор института, в котором работали молодые учёные. Рашев – его заместитель. Академика Соболевского знали все. Он был светилом современной российской науки. Просто, светилом.

Бузмаков всё же поинтересовался:

– А ты как без техусловий и документации будешь опыты ставить?

– У меня всё всегда с собой, – постучал по голове завлаб.

– Чёрт! Мара, нам пора. А то опоздаем, – засуетился Вит.

Бабушка ехать отказалась наотрез:

– Даже не думайте и не зовите. Я вообще здесь хочу умереть. А если не суждено, то вместе со Славкой уеду.

Когда ребята удалились, Шелихов вернулся в свою комнату, обдумывая создавшуюся ситуацию. Он твёрдо решил довести разработку этого нежданно-негаданно получившегося вещества до технологического уровня. Из раздумий его вывел голос Лёшки:

– Зря ты остался в холодной Москве.

– А, ты ещё здесь!

– Здесь, – посреди комнаты вновь возникла ростовая голограмма Грязнова, – Не хотел мешать. А то ребята могли опоздать. Ой, Шелих, рисковый ты! Даже не могу подобрать более точного эпитета. Или ты полный идиот, или слишком умный, раз надеешься выжить в толще ледника, – прозрачная голограмма покачала головой. – Я бы так не смог.

– Дело надо закончить. Не люблю незаконченных дел.

Глава одиннадцатая

28 марта

Сочи

Полный пердимонокль

За окном кабинета старательно валил снег, не обращая никакого внимания на то, что уже давным-давно наступила календарная весна. Весна ни где-то на севере, весна на самом юге страны – в Сочи. Теплее места в России не было, нет и уже не будет.

Президент обвел взглядом сидящих за овальным столом членов Совбеза:

– Я сегодня собрал вас по экстренному случаю.

– Других в последнее время не наблюдается, – пробурчал себе под нос министр финансов, с «говорящей» фамилией Ларчиков.

Сидящий рядом министр обороны толкнул его локтем и шёпотом спросил:

– Ты в курсе, зачем нас собрали?

– Не-а.

Президент стукнул по столу кулаком. Это было неожиданно. Все вздрогнули. За четыре года своей работы в должности главы российского государства Стрекалов никогда не позволял себе даже повысить голос.

– Вы сюда болтать пришли? Если хочется болтать – встаньте и выйдите! Мы других найдем. А если нет – тогда слушайте внимательно.

– Извините, Юрий Константинович, – министр обороны расправил плечи, показывая своим видом крайнюю степень сосредоточенности.

– Первое… Внимание сюда! Ларчиков!

– Я весь во внимании, шеф!

– Так вот, первое… Наши аналитики обработали новые данные по Солнцу. И составили три новых модели его поведения на ближайшую перспективу. Сразу скажу, что все модели значительно хуже предыдущих, – он вновь обвел взглядом присутствующих и мрачно добавил: – Значительно хуже.

Среди членов Совбеза прошел шумок.

Президент продолжил:

– Арсений Сергеевич, ознакомьте всех с вашими выводами.

Академик Соболевский поднялся со своего места.

– Можно не вставать, – заметил Стрекалов.

– Мне так удобней.

Президент махнул рукой в знак согласия.

Академик, потеребив свою седую бороду, начал:

– Все три аналитических группы, которые независимо друг от друга работают над составлением прогнозов изменения климата, пришли практически к одним и тем же выводам. Их компьютерные модели поведения Солнца на ближайшие десять лет, с учетом данных последнего года, указывают на ускорение снижения активности нашего светила. Мы надеялись, что, согласно одной из прошлых моделей, в январе— марте этого года произойдут изменения в положительную сторону. Но на самом деле этот период стал самым худшим за последние двадцать семь лет, т.е. с того самого времени, когда на поверхности нашей звезды последний раз наблюдалось пятно, указывающее на фазу улучшения солнечной активности. Очередной одиннадцатилетний цикл, которым раньше было обусловлено поведение Солнца, вновь не зафиксировал даже примерных закономерностей, наблюдаемых человечеством на протяжении всего предыдущего времени развития цивилизации. Всё говорит о том, что надо готовиться к худшему.

– Понятно, Арсений Сергеевич. Обрисуйте вкратце, чего ждать нашей стране в ближайшее время.

– По наименее негативному сценарию, формирование многолетних ледниковых наслоений остановится на линии Белгород – Саратов – Оренбург. Западную Сибирь мы потеряем в любом случае. Уже сейчас на территории Тюменской, Омской и Новосибирской областей идет интенсивное накопление стоков рек бассейнов Оби и Енисея. Им препятствует Западно-Сибирский ледниковый панцирь, южная граница которого проходит через Тобольск. Намерзание стоков сибирских рек, текущих на север, привело к беспрецедентному росту Западно-Сибирского ледникового щита, толщина которого во многих местах уже превышает один километр. Даже при возвращении климатических условий, которые мы называем условным климатическим максимумом конца двадцатого века, надеяться на быстрое отступление таких масс льда не приходится. Для этого понадобится более ста лет. Поэтому все территории, которые ледник ещё не захватил в Западной Сибири, будут затоплены стоками Оби и Енисея. Избытки сточных вод будут перетекать по Тургайской ложбине Казахстана в Туранскую низменность. Переполняя, таким образом, Арал. А из него через русло Узбоя сибирская водичка поднимет уровень Каспийского моря. Это информация могла стать положительной для нас при более позитивном развитии ситуации.

– Почему? – переспросил Стрекалов.

– Мы могли бы договориться с турками и перекрыть Босфор плотиной.

– Это зачем?

– Если этого не сделать, Чёрное море окончательно станет мелководным озером, так как его воды быстро уходят в стремительно мелеющую котловину Средиземного моря. А построив плотину, мы могли бы подпитывать традиционный уровень Чёрного моря через Кумо-Манычскую впадину за счёт излишков каспийских вод.

– Понятно. С этим всё ясно. Насколько я понимаю, строительство босфорской плотины нам не понадобится из-за того, что ситуация изменилась. Так-с, про Западную Сибирь ты закончил. Что дальше на восток?