Пальчики

– Что? Это вы устроили? Что ты творишь? Как ты могла?

– Не ходи! Я клянусь, что всё у нас будет хорошо, если ты сейчас пойдёшь со мной.

– Куда? Куда ты меня зовёшь? Ты меня в свою банду заманиваешь? Чтобы я взрывал автомобили и грабил банки?

– Не кричи так! И не привлекай внимание, – Снежок ухватилась за мой локоть и потянула за собой. – Здесь не место выяснять отношения.

– Нет! Нечего уже выяснять. Ты сделала свой выбор, а я свой. Отцепись от меня, – и я вырвал свой локоть из её цепкой хватки.

– Если ты меня любишь, ты должен уйти отсюда.

– Всё! – я был подавлен увиденным и одновременно взбешён. – Нет! Ни за что я не стану таким, как ты и твои братики. Забудь про меня.

Она спокойно кивнула головой:

– Хорошо, как скажешь.

Через мгновение она смешалась с толпой и исчезла из поля зрения.

Бандитом меня хочет сделать. Опять меня использовали в качестве лоха, куклы, подопытного кролика. Мне было горько, противно и стыдно. Специально послала меня заключить договор с хозяйкой квартиры, выбранной для ограбления. Чтобы мои пальчики и мои паспортные данные остались в договоре. Во мне всё клокотало. В таком виде я подошёл к пёстрой ленточке, за которой стояли полицейские. Ближайший из них меня остановил:

– Куда прёшь?

– Я здесь живу.

– Дом эвакуировали.

– Там моя мама оставалась. Я хочу проверить всё ли в порядке, – не моргнув глазом, соврал я.

– Всех вывели на улицу.

– Я её не нашёл. На телефон тоже не отвечает. Она старая и больная.

Он отрицательно покачал головой:

– Не положено.

Тогда по старому опыту общения даже с отъявленными ментами я включил «поиск» остатков совести в людях при исполнении:

– Ты не человек что ли? У тебя матери нет?

Он скривил гримасу, указывающую на то, что его прошибло, и моя просьба дошла до адресата в полной мере:

– Ладно. Виктор Иванович, можно пропустить жильца? Говорит, что у него в квартире заперта больная мать.

Офицер, стоящий чуть в стороне переспросил:

– Из какой квартиры?

– Из четвёртой, – не соврал я.

Он посмотрел в папку и снова спросил:

– Как зовут твою мать?

Я сообразил, что он заглянул в список жильцов дома и назвал имя квартирной хозяйки:

– Марина Николаевна Кравцова.

Он нажал кнопку рации и сказал:

– Первый подъезд, к вам гость из четвёртой квартиры. Уже закончили проверку лестницы?

Рация хрюкнула и оттуда прозвучал чей-то голос:

– Здесь всё в порядке. Ничего подозрительного. Пусть проходит.

Офицер кивнул головой и сказал «моему» полицейскому из оцепления:

– Пропусти.

В подъезде я встретил двух автоматчиков в бронежилетах. Один из них спросил:

– Помощь нужна?

Я молча повертел в знак отказа головой и вставил ключ в замочную скважину. Убедившись, что дверь открылась, полицейские пошли по лестнице вверх. «Проверили, не мародёр ли я. Молодцы!» – отметил я про себя такое приятное явление современности.

Когда мы уходили, у входа стоял мой рюкзак и чемодан на колёсах Снежка. Ни того, ни другого на месте не было. «Чёрт! Она уже здесь побывала? Слишком шустрая для хромой девушки», – удивился я такому обстоятельству. Впрочем, скорее не она, а её уродливые родственнички их забрали.

В комнате тоже вещей не оказалось. Двинувшись в сторону кухни, я заскрипел песком по паркету. Под ногами было множество пыли, камушков и более значительных кусков штукатурки. Чёрт! Откуда здесь это? И только тогда мой взгляд обнаружил, что дверь в ванную комнату мирно стоит, прижавшись к противоположной стенке коридорчика. Недоумённо я сделал шаг в это маленькое помещение, в которое все по утрам и вечерам ходят умываться и чистить зубы. Ни того ни другого здесь уже делать было просто невозможно. Осколки зеркала и раковины, превратившиеся в мелкий гравий, густо устилали пол, а самой чугунной ванны и вовсе не было. Вместо неё в полу зияла огромная дыра. Ванна явно провалилась сквозь неё. Что же здесь было такое? Неужели это от взрыва машины на улице? Ничего не понимая, я с любопытством заглянул вниз и неожиданно для себя произнёс:

– Здрасте!

Снизу на меня внимательно смотрели две пары глаз оперативников. Один из них ответил:

– И вам не хворать, —и тут же нажал кнопку рации. – Молчунов, быстро в квартиру над банком. Там у нас соучастник нарисовался.

Не грозите мне пальчиком

Так я стал подозреваемым во второй раз. Что делать? Как выкручиваться? Дурак! Вновь вляпался в старое дерьмо! В ходе следствия в мою голову не пришло ничего иного, как завести старую пластинку. Мол, познакомился на улице с девушкой. Влюбился и для совместного проживания с ней снял эту квартиру. Паспорт девушки я никогда не видел, а выглядела она примерно так: метр пятьдесят ростом, сильно сутулая, рыжая цыганка с бородавкой на носу. Не хромая, но косоглазая. Не хотелось мне всё же, чтобы Снежок провела свои молодые годы в тюряге. Да, я с ней поругался. И было за что. Но для меня она по-прежнему была объектом страстного обожания. Я не мог её сдать ментам. После этих слов можно было бы и спеть куплет блатной песни, типа: «Вот я откинулся, какой вокзал-базар…» О чём я только думал? О чём я думал, когда связался с ней? Пигмалион, чёртов. Мечтал из грабительницы банков сделать идеальную жену и мать своих детей? Реальность всегда не совпадает с мечтами. И коли уж ты полюбил воровку, знай, что когда-нибудь в дверях зазвонит колокол правосудия. И реальный срок развеет все твои мечты в прах.

На допросах от меня требовали рассказать три вещи: куда я дел ворованное, где я взял взрывчатку и сонный газ, и кто мне помогал.

Из допросов и от адвоката я узнал, каким образом банда на этот раз распечатала очередной банк. Они бросили газовые шашки в вентиляционный стояк, заткнув после этого отверстие, чтобы сонный газ не улетучился и не покинул пределы первого этажа. Затем одновременно взорвали машину на улице и пол под ванной. Перед этим её утяжелили, наполнив водой до краёв, и проложили по полу по периметру ванны пластит. После взрыва, перекрытие между первым и вторым этажом под ванной обрушилось. Грабители спустились в банк, связали спящих охранников и спокойно забрали всё, что хотели. Жители не поняли, что взрывов было два. Увидев горящую машину, они посчитали, что именно там был источник взрыва. Поэтому об ограблении банка никто и не задумался. Обнаружилось это только тогда, когда прибывшие оперативники решили поинтересоваться у охранников записью камер видеонаблюдения.

Упитанный румяный дядька с кругленькими бегающими маслянистыми глазками вёл допрос:

– Значит отказываемся сознаваться в ограблении?