1966. Книга вторая. Поэма о первой любви

За остальное я обязан деду —
Учил и находить, и достигать,
И дело, отведённое на среду,
До дождичка в четверг не задвигать.

И к чёрту в ад не лезу я заранее,
И душу очищаю в сей момент:
Когда умеешь исполнять желание,
Зачем тебе его эквивалент?

Без лишних слов и навыков парторга
Мой дедушка с детьми преуспевал:
Он за усы давал себя потрогать,
И тем успешно к миру призывал.

А что нам нужно было кроме мира,
Того, что привлекает и зовёт,
В котором есть и страсть, и честь мундира,
Который нам покоя не даёт.

И мне не важен поиск виноватых,
Когда Гагарин смотрит из глубин
Тех легендарных лет шестидесятых,
Со мною дотянувших до седин.

Была. Была великая держава,
Бескрайняя советская страна,
Где мы на счастье все имели право
И где на нас надеялась она.

Что значит счастье? Счастлив весь народ,
Когда она к могуществу идёт,
И будет он, естественно, не в духе,
Когда она в упадке и в разрухе.

Проста, ребята, истина, проста.
Поистине такое ощущение:
Чем зеркала нежнее чистота,
Тем видится вернее отражение.

IX

Теперь о Лене надо рассказать —
Моей прекрасной пассии[2 - – (Из франц.) Страсть, чувство, любовь.] невинной,
В истории занятной и не длинной
Сердечные порывы передать.

Мы жили с ней на том же этаже
В одном огромном, современном доме,
Видались в школе, впрочем, чаще – кроме
Был двор, а не проходы в гараже

Вдоль линий ипотечных[3 - – Купленных с помощью кредита под залог имущества.] иномарок.
Игре детей газгольдер[4 - – Ёмкость газового хранилища.] не мешал,
Там волейбол извечно процветал
И день сиял безоблачен и ярок.

За столиком играли старики
В шестьдесят шесть и в домино стучали,
И мы с мячом, ей-богу, не скучали
От горестной заботы далеки.

Какой она красавицей была?
Из тех, что взгляд не сразу покоряют,
Но сердце постепенно привлекают,
Ведя на вдохновенные дела.

Конечно, отточив на людях глаз,
И бескорыстный опыт представляя,
Я это понимаю лишь сейчас —
Таким уж был наивненьким тогда я.

Она была моложе лишь на год,
Причём казалась года на два старше —
С какой-то хрупкой аурой монаршей
Брала моё сердечко в оборот.

Томительным восторгом обуян,
К высокому весьма предрасположен,
Я чувствовал себя как Д`Артаньян
Задиристо-рассеян и тревожен.

Наверняка ей было невдомёк
Моё смешное сказочное чувство
И весело мне было или грустно —
Горел в глазах лучистый огонёк.

«Привет» ли говорила, или «здрасте»,
Иль мимо проходила между дел —
Она спокойно источала счастье,
И мир во мне взвивался и летел.

Я о семье её совсем не слышал,
Скорей всего – обычная семья
И кто бы на балкон из них ни вышел —
Казались мне роднее, чем друзья.

Короче, это было не иначе,
Чем волшебством чарующей любви,