Искусственный интеллект: начала MSM. Сингулярность неизбежна

Отсюда рождается и сложность восприятия языка, поскольку в некотором случае один человек говорит одно, другой понимает другое, а результат их последующих совместных действий получается третий, причем такой, который не ожидал ни первый ни второй. Но все же, это скорее исключение, чем правило.

Так мы подходим к понимаю, что такое человеческий язык и человеческая логика.

Чтобы избежать путаницы, я попробую дать наиболее простое определение термина «язык», в том контексте, который нам пригодится в дальнейшем на страницах этой книги.

Язык это система символов (или метасимволов), связанных между собой с учетом определенных правил, полученных в результате человеческого воспитания в отдельно взятой человеческой культуре.

Поэтому логика поступков людей различается в отдельных культурах или субкультурах. Например, оставить чаевые в ресторане – совершенно логично и естественно в США, но совершенно неприемлемо в Японии. Язык тесно связан (даже неразрывен) с человеческой логикой и культурой. Без языка и культуры нет логики так же, как логики нет без языка, (как системы символов). Поэтому любые попытки организации некой неязыковой логики – провальны. Поэтому неязыковые системы на основе искусственных нейросетей способны действовать только в рамках узкой и простой задачи: не врезаться в стену или препятствие, получить преимущество на игральной доске, найти сходство и различие в образе и т. д. Но язык и культура были накоплены человечеством не зря. Язык – это готовый шаблон правил, знаний и классификации, который просто глупо не использовать.

Я хотел бы еще раз акцентировать этот момент. Язык это не побочный эффект, не следствие, не убогий родственник который ходит за интеллектом и просит у него милостыню. Язык в наиболее общем смысле и является всем сосредоточением человеческого фактора который есть в человеке, как в биологическом существе. Язык и является воплощением интеллекта. Ничто другое кроме языка, системы знаний и культуры не рождает интеллект. Невозможно быть интеллектуальным немым, рожденным в пещере, и построить с нуля теорию струн или даже сконструировать телегу, если до этого ты не получил «готовых» необходимых знаний и навыков при помощи языка, системы символов. Либо тебе придется эволюционировать сотни и тысячи поколений, действуя методом проб и ошибок, и попутно изобретать собственный язык с собственной логикой. Но зачем это делать, если он уже есть?

Как же мы можем использовать естественный язык, систему символов в конструировании искусственного интеллекта? Наша основная задача сегодня может состоять в том, чтобы выбрать правильный алгоритм обработки данных, получаемых из естественного языка, а также, получить системы правил, по которым эти данные будут обрабатываться. С этой целью и затевалась данная работа.

Возвращаясь к нашему первому вопросу, задумаемся, что же представляет собой человеческое мышление? А точнее, какими единицами мы оперируем, когда рассуждаем о тех или иных вещах? Это – самое важное, что нам следует выяснить. (Причем, с учетом тематики повествования, нам нет необходимости строить модель, в точности повторяющую действия мозга; но нам нужно реализовать «в железе» систему, которая будет повторять логику модели, принятой в человеческой культуре).

Когда мы сидим за столом, и например, читаем эту конкретную книгу, с ее обложкой, названием, содержанием, толщиной, весом и фактурой страниц, что ответим мы на вопрос, чем мы занимаемся? В первую очередь мы ответим «Чтением»… «Я читаю эту книгу» – скорее всего скажете вы и покажете обложку для того, чтобы другой человек получил минимальное необходимое представление о конкретном предмете вашего занятия.

Но предположим, что ваш собеседник не видит вас, а вы не очень горите жаждой общения, тогда вы ответите просто «Я читаю». Что это дает для понимания другому человеку? Вероятно, он уже знает, что такое чтение и может представить себе даже вашу позицию за столом, вашу заинтересованность и эмоциональную вовлеченность и у него уже складывается часть комплекса представлений о вашем занятии. Вряд ли он представит, что вы обмотали себя скотчем или облили клеем для того, чтобы погрузиться в этот процесс. Но для того чтобы узнать более полную информацию, ему потребуется вероятно задать вопрос «А что ты читаешь?», что потребует от вас более подробного ответа, включающего описание автора, названия, и может быть пересказа темы или содержания книги.

Без каких-либо оговорок можно сказать, что ВСЕвещи, с которыми мы сталкиваемся в материальном мире, – имеют частное, фактическое представление в виде конкретного предмета, и более общее, абстрактное понятие. Так, «стакан молока» – это конкретное явление более абстрактного понятия «Молоко», еще более абстрактного «Молочные продукты», которые в свою очередь входят в еще более абстрактное понятие «Продукты питания», и так далее. Так же вполне конкретный карандаш, обладающий некоторыми характеристиками твердости, цвета, толщины стержня, заточенности, наличия резинки и других интересных вещей входит в более абстрактные группы, которыми мы оперируем: «Карандаши», «Пишущие принадлежности», «Канцелярия», «Офисные предметы». Но разве вы не замечаете, как нас все время в глубине нашего сознания что-то останавливает в этом перечислении? Как будто меры абстракций в данном случае заканчиваются на «Офисных предметах»? Будто бы наш мозг говорит нам «Эй парень, такой группой абстракций я уже не оперирую, остановись».

Говоря о карандашах, кошках, мебели, технике и тому подобном мы всегда оперируем довольно простым набором абстракций, включающим в себя 2—3 уровня.

Но это совсем не говорит о том, что групп с более высокими уровнями абстракций не существует в нашем сознании; просто мы, как правило, не сталкивались с задачами, требующими таких операций.

Проблема состоит в том, что наш мозг не работает или очень плохо работает в направлении от частного объекта к общему. Так, говоря о карандашах, нам уже невозможно представить в какую группу объектов мы можем обобщить «Канцелярию». И немного поскрипя извилинами наш мозг выдает нам что-то в духе: бытовые предметы или неживые объекты. Но неужели это все, на что способен наш мозг?

Из этого отступления мы можем сделать главный вывод:

Любой частный объект или группа объектов входит в круг более обобщенного понятияо более крупной группе объектов и разделяется на уровни детализации по каким-либо признакам. Но принцип обобщения не работает в человеческом мозге «снизу вверх», от набора частных объектов к общим. Тем не менее, он легко работает «Сверху вниз», от общего к частному, и это легко доказать.

Отталкиваясь от этих параметров, мы можем сформулировать принцип работы, выполняемой нашим мозгом: это обобщение, сравнение, и классификация объектов предметного (и непредметного) мира. Так мы пришли к базовому понятию мышления в его фундаментальном, исходном значении.

Очевидно, что человеческий мозг, несмотря на всю его невероятную сложность, ежедневно совершает массу простых логических операций, двумя базовыми из которых являются обобщение и сравнение.

Прочие операции мозга занимаются распознаванием образов, запоминанием и присвоением дополнительных свойств объектов.

В чем же это может нам помочь?

Вы можете не поверить, но для того, чтобы разобраться в технологии познания, нам понадобятся достаточно средние навыки и довольно скромные представления об окружающем нас предметном (и непредметном) мире.

Следующая глава займется подробной доработкой этого вопроса.

Глава 1. Эврика!

Многие из вас играли когда-то в одну занимательную игру. Существует множество ее вариаций, но в виде одной из них она называлась «Отгадай животное». Смысл заключался в том, что один из игроков загадывает некий предмет (или животное, или понятие), а второй – пытается его угадать, задавая простые вопросы, на которые можно дать ответ «Да» или «Нет».

Помнится в далеком детстве я сталкивался в одной популярной книге по программированию с примером такой игры, в виде простой программы на паскале и бейсике.* (1. Очков В. Ф., Хмелюк В. А., От микрокалькулятора к персональному компьютеру, М.: Изд-во МЭИ, 1990).

Каждый новый объект там хранился в бинарном «дереве» ответов, «поворачивая» на каждой ветке ответного алгоритма «влево» на ответ «Да» или «вправо» на ответ «Нет». Здесь я процитирую авторов книги:

«В этой игре человек задумывает животное (предмет, явление), которое компьютер должен отгадать, задавая альтернативные вопросы, разбивающие множество выдумок человека на две части. Машина как бы взбирается на двоичное дерево, ветви которого (альтернативные вопросы при ответе человека (да-нет) раздваиваются. На ветвях «висят» ответы на вопросы.

Программа самообучающаяся, т.е., машина сама «выращивает» дерево вопросов и ответов, которое хранится в двух литерных массивах В (вопросы) и О (ответы) и в одном числовом Р (логические переходы, ведущие к ответу).» (с. 165)

Игра на самом деле занимательная, но имеет ряд недочетов: бинарное дерево не идеально для построения требуемого классификатора, подобного тому, что находится от природы у нас в мозге.

Тем не менее, мысль об игре в животные не давала мне покоя долгое время, и я часто возвращался к ней спустя многие годы. И в один замечательный день, (если быть точнее, ночь) все элементы этой головоломки встали на свои места.

Вспомните, как вы начинаете игру в качестве угадывающего?

Чаще всего, вашими первыми вопросами будет вроде «Это живое»? «Это животное»? «Это человек»? и другие, очень общие вопросы. То есть, интуитивно, мы отсекаем от невероятно большого количества объектов материального мира ее значительную часть, для того, чтобы сократить поиски. В результате планомерного отсечения лишнего, наступает момент, когда число определяемых объектов сужается до класса, содержащего всего несколько предметов, и заканчивается на верном варианте.

Приведу пример. Мы начинаем в качестве угадывающего.

– Это живое?

– Нет

– Это можно взять в руки?

– Да

– Этим мы пользуемся каждый день?

– Да

– Это предмет гигиены?

– Нет

– Это предмет одежды?

– Нет

– Это твердое?

– Да

– Это элемент компьютера?

– Нет

– Это тяжелое?

– Нет

– Это телефон?