В помещении повисла тишина. Подполковник промокнул салфетками выступившую испарину, смущенно глянул на нас, потом на экран с застывшими лицами Петра и компании.
– Я так понимаю, ваши подопечные тоже присоединяются к проекту, – сказал он утвердительно и продолжил: – Почему именно переработка? Ваши возможности, сдается мне, выше обозначенного!
– Целью было оценить возможности созданного Анастасией и ребятами, они заслуживают воочию увидеть результат своего кропотливого труда. Откровенно говоря, я с самого начала был удивлен их выбором. Меня поразило, что они – суть эпохи трендов – сумели отказаться от мгновенного личного обогащения.
Меня прервал Михаил, ворвавшийся в кабинет с грацией носорога.
– Вам надо задержаться. Потребуется время на извлечение устройства. К вам личная просьба – оценить штуковину. Нужно узнать источник интереса, если это возможно, – высказался он рассудительным голосом, в котором улавливались нотки примирения.
Третий акт Марлезонского балета стоил «Оскара». Возвращенный на столик «FLY» явил присутствующим голограмму РИН. Михаил вздрогнул и оперся рукой на спинку стула. На экране застыла четверка парней с вытаращенными глазами.
– К месту установки, после… э – э–э… витиеватой фразы министра, были отправлены три робота. Информация о производителе и адресате скопирована, установлена служба и заинтересованные лица. Через минуту девайс будет здесь. Системы самоуничтожения блокированы и демонтированы для изучения. Прошу снять защитный экран с воздуховода.
РИН указала рукой место работ. Михаил без лишней суеты пододвинул столик к стене, взобрался, достал мультитул, открутил винты и снял решетку. С опаской уставился на мигающего зеленым огоньком робота.
– Не надо бояться, возьмите его руками, он не тяжелый, – РИН пристально следила за процедурой.
Все присутствующие в застывших позах наблюдали за происходящим. Михаил, чей самоконтроль дал заметный сбой, достал поблескивающее металлом изделие, напоминавшее крупного таракана с контейнером на спине. В нем лежал вскрытый девайс и еще два робота меньшего размера.
– Вы можете все это доставить в кабинет министра. Прошу роботов не калечить, необходимую информацию предоставлю. Возьмите «FLY», покажу всю проведенную операцию.
Голограмма пропала. Михаил осторожно снял трубку телефона, пояснил произошедшее, уже с меньшей опаской сгреб роботов и «FLY» и опять испарился за дверью.
– Видимо, день сегодня будет длинный, – произнес уже приходящий в себя Семен Евгеньевич. – Уж простите, вам, – кивнул подполковник на экран, – не предлагаю.
На столе появилась бутылка коньяка. С экрана хохотнули и отключились.
– Вы как знаете, а мне и этого будет мало. – Он нажал клавишу настольного телефона и произнес: – Валентина, кофе, пожалуйста, на троих… Хотя нет, на четверых. – Улыбнулся, достал стаканы, горсть конфет и разлил коньяк.
Стаканы еще были на столе, когда в кабинете шумно возник взъерошенный Михаил. Молча подошел к столу, налил половину стакана и осушил его под наши вопросительные взгляды.
– Ваши близкие родственники и родственники группы Петра переводятся в разряд закрытых специалистов, с грифом, – произнес он и, обернувшись к нам, продолжил: – А вы переходите в разряд лиц особой важности. Меня переводят к вам в прямое подчинение с правом голоса при обсуждении возникающих ситуаций. Семен Евгеньевич со своими службами по вашим запросам обеспечивает весь комплекс разработок, реализации и сопровождения. Финансовая сторона вопроса – открытое финансирование.
Он замолк, рассматривая всех нас. Остальные напоминали людей, рыдающих над телом умершего слона со стрит – арта, есть такое графити: влипли, от слова «совсем». Настенька смотрела на меня испуганными зелеными льдинками, подполковник потирал шею, Михаил скалился. Все почему-тоодновременно посмотрели на меня, и это мне очень не понравилось.
На сегодня, считая и «плюшки», программа была более чем насыщенной. Михаил рассказал, что предпринято по остальным привлекаемым с нашей стороны людям, после чего мы, собрав свои вещи, направились на выход. В коридоре нас ожидали парни Михаила. До лифта шли быстро и другим путем. Без задержек спустились в фойе служебного входа. На улице стояли два совершенно черных минивэна – нас посадили в первый. Михаил захлопнул дверь.
– Едем в Кубинку, там подождем остальных, завтра летим обратно. В гостинице неплохой ресторан, так что вам не будет скучно ожидать остальных, – сказал он, ободряюще улыбнулся и добавил: – Всего час с вами знаком, только вот действительность далека от совпадения.
В Одинцовский район ехать было часа полтора, так что было время поговорить. В салоне мы были втроем. Настенька уткнулась мне в плечо, задумчиво перебирая мои пальцы своими.
Скоропалительность происходящего зашкаливала. Память снова услужливо окунула меня в школьные воспоминания.
Зимой занятия начинались затемно, так нам не лень было прийти в класс пораньше, чтобы вывернуть лампочки под потолком и положить на цоколи мокрую промокашку. Лампочек было десять. Первый урок начинался в восемь, в восемь пятнадцать тухла последняя лампочка, и весь класс благополучно спал полтора урока. Потом… потом вызвали родителей…
За окном пролетали автомобили, почтительно уступая дорогу двум абсолютно черным машинам с номерами МО.
Глава 2
Кубинка. Одно название заставило подобраться. Настя заинтересованно смотрела по сторонам.
– Петр с ребятами уже на территории, осматривают комплексы, – выдала РИН, хохотнув на реакцию вздрогнувшего Михаила, и лаконично подытожила: – В холле мама Анастасии и Виктор Яковлевич.
Машины остановились у гостиницы, над входом в которую висела надпись с ожидаемым названием «Маршал». Михаил открыл дверь, подал Анастасии руку. Следом, собрав все наши вещи, вышел и я.
Оба почти бегом заскочили в двери гостиницы. Оставшись один, я с интересом посмотрел вокруг. Самим мной интересовались крепкие парни, которые старались не светиться, скрываясь в тени машин. Вздохнув, я шагнул за парочкой в двери новой действительности.
В холле картина была поинтереснее. Михаил что-тоговорил стайке девушек, почтительно наклонившихся к нему и изредка бросавших заинтересованные взгляды на семейство Анастасии. На меня посмотрела высокая, яркая блондинка. Под улыбку Михаила она направилась ко мне – вернее, попыталась, так как ее действия мгновенно пресекла Анастасия.
– Дорогой! Иди к нам, мама просто сгорает от любопытства! – и, надев личину хулиганки, продолжила: – Миша, что же Валерий Павлович-тос авоськами?
В тишине холла громко упала на пол челюсть ничего не подозревавшего Михаила. Анастасия встряхнула волосами, небрежно сбросила шубку на руки остолбеневшего Виктора Яковлевича и направилась ко мне размазывающей конкурентку походкой, моментально заполнив своим сиянием все пространство и сверкая всеми гранями женского таланта. Я лишь успел увидеть обалдевшее выражение лица ее маменьки.
Подхватив под руку, проказница потащила меня к очаровательной паре, все еще находившейся в ступоре. Аккомпанементом происходящему служили смешки пришедшего в себя Михаила.
– Знакомьтесь, это мой Палыч! – почти припечатала меня Анастасия. – Татьяна Игоревна – моя мама, про Виктора Яковлевича я тебе рассказывала.
Передо мной стояла женщина с большой буквы – без лишней косметики яркая, стройная, изящная. Тщательно уложенные волосы, брючный костюм, карие пронизывающие глаза и улыбка, говорящая о мгновенно принятом мировом решении.
– Мне Настенька вас так и описывала, рада познакомиться, – произнесла она бархатным голосом и протянула ухоженную руку.
Я же, со всей галантностью, соответствующей ситуации, осторожно взял пальцы и, наклонившись, приложился губами. В ответ получил благосклонный взгляд уже заинтересовавшейся женщины. Затем вложил ладонь в лапу Виктора Яковлевича и тут же попал в тиски мощи этого огромного человека.
– Рад знакомству, – прогудел мужчина.
К нам подошел улыбающийся Михаил, подсказал куда пройти и сообщил, что, хоть время и позднее, ресторан к нашим услугам.
– Судя по всему, будут еще два борта, транспортники, – произнес он, отведя меня в сторону, и махнул рукой ребятам. – У меня есть пара вопросов. Через часик поговорим?
Я кивнул и вернулся к семейству.
– Ну что же, предлагаю сейчас пройти в комнаты, – сказал я и, посмотрев на искрящуюся обожанием родных Настеньку, добавил: – За ужином поговорим о происходящем.
Все крыло первого этажа было нашим. Тут уже хозяйничали парни Михаила, совсем не мешая прибывшим занимать свои номера.
Не разглядывая обстановку, мы побросали свои вещи в раздевалке. Настя молча достала необходимое и скрылась в ванной. Я, захватив ноут и сигареты, прошел к креслу за столиком, стоящим у окна. Увидел мини – кухню и отправился быстренько сообразить растворимого. Сделав изрядный глоток обжигающего напитка, растормошил РИН.
– РИН, что с моей просьбой по занятым площадям?
– По данным Госкомстата, в накопителях, на полигонах и городской свалке накоплено сто сорок три целых четыре десятых миллиона тонн отходов, которые по площади занимают около полутора тысяч гектаров. – Передо мной развернулась голографическая проекция с подробной информацией по каждому участку. – Общее количество образовавшихся отходов составляет двадцать три миллиона тонн, из них использовано и обезврежено ноль целых одиннадцать сотых миллиона тонн. – РИН, не уставая и не включая эмоциональных ноток в голосе, продолжала: – Среди промышленных предприятий наибольший вклад в образование и накопление отходов вносят: металлургический комбинат – накоплено сто двенадцать миллионов тонн, нефтеперерабатывающий завод – одна целая четыре десятых миллиона тонн, и крупнейший в области машиностроительный завод – ноль целых пятнадцать сотых миллиона тонн. Технологии по обезвреживанию накопленных отходов на объектах размещения отходов применяются только на нефтеперерабатывающем заводе. На территории города имеется семнадцать мест хранения и захоронения отходов: четыре полигона, пять отвалов, шесть накопителей, одно хвостохранилище, одна санкционированная свалка.
Передо мной сменялись объемные, структурированные объекты с геофизическими выкладками почвенных и водоносных слоев.
– РИН, сделай, пожалуйста, раскладку по извлекаемым материалам. Да, и про японцев из девяностых не забудь.
– Когда нужна информация? – прозвучал бесстрастный вопрос.
– Думаю, утром, так что времени у тебя море.