Стародавность

– О, Спаситель, благослови мою маленькую Лавинию. Отныне она в твоих руках.

Это были его последние слова. Он упал бездыханный перед алтарем.

1.4

Похороны должны были состояться на следующий день. Царь лежал в гробу с загадочной улыбкой, с которой он умер. Лавиния в эту ночь много плакала. Надин все время была около нее и не спала. Когда светало Лавиния сказала Надин:

– Теперь моя жизнь бесполезна. Никто не поможет мне. И главный недостаток всей этой ситуации в том, что никто мне не поможет выйти замуж как следует.

– Почему вы так уверены?

– Отец чувствовал людей. Он мог распознать человека во мгновение. Я слишком наивна и у меня нет его жизненного опыта. Мое царство будет отнято у меня обманом в один день.

– Но у вас есть рыцари и люди, которые любят вас.

– Они любят власть, но не меня, не будь такой смешной.

– Я не согласна. Вы можете заслужить их уважение, если попробуете.

– Я не так богата.

– Ваше Высочество, в путях любви золото ничто.

– В путях золота любовь ничто. Вот что верно, я думаю, дорогая.

– Но какое же золото угрожает вашему трону.

– Не золото, если быть точным, но я думаю, что кто-нибудь со сравнительно сильной армией может прийти к моим людям с более подходящими налогами.

– Но налоги вашего отца были низкими.

– Они больше не будут такими низкими, с тех пор как я буду у власти.

– У вас большая казна.

– Не такая большая для новых платьев, лошадей и друзей.

– Вам нужно золото для друзей? Это звучит странно.

– Умных, красивых, образованных, благосклонных к Моему Величеству друзей. Я так устала от людей типа Делио и Ририо. Если сказать больше, они никогда и не были моими друзьями. Отцовыми может быть. Но моими – нет.

– И что вы будете делать со своим новыми друзьями, Ваше Высочество?

– Не Высочество – Величество вот как правильно.

– Простите меня, Ваше Величество.

– С новыми друзьями мы будем отдыхать.

– От чего?

– Отдых это единственное, что мне нужно после моего отца.

– Я думаю, он хотел бы для вас несколько другой жизни.

– Давай забудем это.

1.5

До полудня похоронная служба кончилась. И в соответствии с древней традицией меч покойного Царя был положен на его могильный камень, чтобы рыцари могли на нем поклясться в верности новой владычице.

– Лавиния, взгляни. Это начало твоей славы, – сказал Делио.

– Какой славы? Вы смеетесь над моим маленьким царством, маленькой казной. И слава быстра как ветер в нуждах дня.

– Вам должно быть стыдно. С Небес ваш отец видит вас. И ваши слова скорее подходят капризной девочке, чем Царице из великого рода.

– Отец не видит меня, и никогда не увидит.

– Мы все увидим друг друга на Судном Дне, когда Бог воздаст каждому должное.

– Делио, вы знаете, что я никогда не верила в самом деле во все эти штучки. Я молилась и посещала жертвоприношения, как хотел отец, но я надеюсь, что ничего этого впредь не будет. Мы современные люди. Мы должны быть разумны. Так что не просите меня соблюдать того, чего я не хочу.

– Я уже слышал эти слова. И знаете от кого? От себя. Но мудрость приходит с годами. Я был молод и самонадеян, и стал стар и умен. Не торопитесь, и годы сделают свое дело. Вы увидите жизнь, и жизнь покажет вам, что правильно и разумно, и что неверно и неподходяще.

Трубы грянули три раза. И рыцари приблизились к могильному камню Таланцио в живой и разноцветной процессии. Во главе их шел Сидон, главный рыцарь царства. Он был седым гигантом с детскими голубыми глазами. Шрамы от старых ран украшали его в большем числе, чем стрелы в его колчане. Он был мудрый старый воин, и помнил молодость покойного Царя. Смерть последнего огорчила его необычайно, он думал, что это была его ошибка позволить Таланцио совершить свое последнее жертвоприношение, он должен бы был быть более внимательным к старому владыке. Но его печаль была не столько с Царем, что умер, сколько с его дочерью, что жива. Он знал Лавинию, и его интуиция подсказывала ему, что спокойствия в царстве больше не будет. Интриганы и мошенники со всего света скоро заполнят место у трона. Лавиния слишком слепа, чтобы видеть сердца людей, и слишком горда для дружеского совета. Она будет править как вихрь. Ее душа будет игрушкой гордости и тщеславия.

– Лавиния… Прошу прощения. Ваше Величество, ваш отец был отцом для всех нас. Так и вы будете нашей матерью в радостях и печалях, так что судите нас не без милости. Ваша армия принадлежит вам до конца вашей жизни или жизни ваших воинов. Мы будем вашими друзьями и слугами в мире и в войне, как мы были доныне. Примите клятвы в нашей верности. И да благословит Бог ваше сердце премудростью не начинать войн, – сказал Сидон, и, преклонив колено перед Лавинией, поцеловал ее руку.

– Царицы с такой маленькой армией не начинают войн, Сидон, – сказала Лавиния.

– Вы сделаете мне честь, если вы одна из таких Цариц, Ваше Величество.

– Ваше люди могут приблизиться ко мне, чтобы присягнуть на верность.

Один за другим рыцари приклоняли колена перед новой Царицей, целовали ее руку и клялись служить верно. Лавиния тем не менее была расстроена чем-то.

– Что пользы, Делио дорогой, во всех этих обычаях. Если кто-нибудь захочет предать меня, обокрасть или даже убить, все эти коленопреклонения и клятвы мне не помогут.

– Вы, может быть, и правы. Но они клянутся не своим именем и не вашим, а Божьим. В этом вся разница. Вы понимаете?

– Я понимаю, что все это глупо. Что хорошего может сделать мне имя того, что едва ли существует.

– Во-первых я укажу вам на огромную привилегию, состоящую в том, что предатели будут судимы не только вашим судом, но и судом Божьим. Я боюсь, вас это рассмешит.

– Рассмешит? Нет! Все эти вооруженные и хорошо обученные люди угроза. И вы предлагаете доверить чему-то Божественному весь это кошмар, что может начаться в любой момент.

– Чего же вы хотите?