Империя на краю

Был встречен бурей криков радости, упреков, что не сообщил, и поцелуев. Какая ж у меня красивая мать-то, не замечал ведь раньше…

Когда все маленько (еще одно, как утверждают британские ученые, слово, характерное только для нижегородского региона) успокоилось, выдохнул и начал рассказывать свою сагу про тамбовского дядю Мишу и копейку. Ту же версию, что и тете Зине выдал, с вещим сном и номером газеты за 8 сентября, ну это если они вдруг созвонятся, показания чтоб на расходились. Мама слушала открыв рот и поминутно охала и ахала, но в целом восприняла все довольно спокойно – она у меня вообще-то флегматик, самый лучший, по-моему, тип темперамента из возможных. В конце она наконец упрекнула меня, чего это я у нее не спросил разрешения на поездку в Тамбов, на что получила резонный ответ, что телефонов в деревне нету, а пока я нашел бы откуда позвонить (и куда кстати – номер ее рабочего телефона я все равно не помню), время бы ушло, а так успел тютелька в тютельку, спас понимаешь человека и машину получил во временное пользование, два полезных дела в одном флаконе. Вроде бы аргументы получились вполне убедительные, они и убедили маму в конце концов.

Да, и еще она потребовала какого-нибудь подтверждения, может я наврал ей как последний сивый мерин, я в ответ подвел ее к окну и показал желтенькую копейку на стоянке через дорогу, с номером 3771 ТАЖ (новые номера, где первая буковка перед цифирками была, не успели еще широко распространиться), спросил – помнишь наверно такую? Мама помнила.

– Да, а чего это ты раньше-то времени приехал, – вспомнила вдруг мама, – ты же в начале октября должен был.

– За ударную работу, мам, нас на неделю раньше отпустили, а мне лично еще и премию выписали, вот, – показал я смятые бумажки из кармана и попытался вручить деньги ей в руки.

– Ну ты молодец, – задумчиво отвечала мама, – раз заработал, пользуйся сам. Совсем взрослый стал, скоро семью кормить будешь.

– Да, а чего это у нас света-то нет? – поинтересовался я под конец разговора.

– Так отключили, два дня уже без света сидим, холодильник вон весь протек. Да свет-то что, и воды у нас никакой нет с понедельника.

– Это что, сегодня пятница, пять дней что ли?

– Четыре, вечером в понедельник отключили. С ведрами в колонку ходим.

– Ну хотя бы газ-то остался?

– Да, газ на месте, горит.

– Все равно это ж безобразие какое-то, просто коммунальный терроризм получается… а что говорят?

– Ничего не говорят. А старший по дому, этот, как его… Пенькович только водку лопать может с такими же пеньками, просили его сходить и разузнать, так он только отмахивается.

Совсем нехорошо, подумал я.

– А где ж мне помыться-то с дороги?

– К бабе Вере сходи, у них вроде есть вода.

Баба Вера вообще-то сестра отца, мне значит тетя, а маме золовка, но почему-то звали ее все бабой, жила через квартал в бараке, но улучшенного типа, с душем и сортиром в каждой квартире. Придется туда идти, чо…

<начало автобиографии> Тут наверно надо бы сказать пару слов о моей биографии. Мать закончила тамбовский пединститут и была направлена по распределению в далекий-далекий город на западной границе страны, где и вышла замуж за отца, который там служил в ПВО. Потом родился я, спасибо матери с отцом, потом отца срочно демобилизовали, в 35 лет, ага, а через полгода он умер в горьковской больнице, мне 3 года было. В справке было написано «гипертония» и это даже не смешно. Болтали разное, что он там облучился, что отравился чем-то нехорошим, но слухи как говорится к делу не пришьешь – и вот осталась мать в 30 лет одна-одинешенька, не считая сопливого дитяти на шее. Замуж так и не вышла второй раз. А за отца мне лично пенсию платил военкомат, да, по 23 рублика в месяц, за 14 лет набежала достаточно крупная сумма, почти 4 тыщи, лежит в сберкассе на мое имя. <конец автобиографии>

Ладно, кинул рюкзак в угол, там что-то звякнуло, что это? Вроде ничего железного у меня не было, полез внутрь – опа, я утащил у Пугачева все микросхемы из ЗИПа маслобойки плюс пульт диагностики, когда сдавал работу, включив автопилот. Ну и ладно, дуже перепрошую, батько, мени ця штука бильш трэба… может пригодится для чего-то в дальнейшем, а в Анютино-то ведь и подключить его правильно не смогут.

Надо мыться идти, мать собрала чистые вещи, заодно постирай там грязное, сказала, вышел в коридор – навстречу мне из своей конурки вывалился дядя Федор.

– Разрешите обратиться, тщ старший лейтенант, – сделал я под козырек жестом футболиста Дзюбы.

– Обращайся, – милостиво разрешил он, покачнувшись.

– Что, плохо? – спросил я, подхватывая его под правую руку, а левой у него не было ниже локтя.

– Да, что-то совсем расклеился я, Сергуня…

– Отставить уныние, дядь Федя, ты ж боевой офицер, ты же в танке под Сталинградом горел…

– Под Котельниковом.

– Ну неважно. Я к тому, что это ж разве проблемы по сравнению с 42 годом? Так, проблемки. Давай помогу.

Довел я его до кровати, посадил. Странный он был человек, никогда о себе ничего не рассказывал, разве что хохмы какие-то иногда вспоминал, а что он горел, это я случайно узнал из статейки в нашей автозаводской многотиражке.

– Чайку принести? Может таблетки какие? Или сразу пивка?

– Ничего не надо, Сергуня, вроде уже лучше стало… но все равно спасибо тебе.

Тут я вспомнил, что хотел сказать ему:

– Слушай, дядь Федь, у тебя же вроде гараж пустой есть, сдай мне его в аренду на пару месяцев, очень надо.

Машины в те времена не принято было на улицах оставлять, вроде и не угоняли их особо, но вот не принято и все тут.

– А тебе зачем?

– Да вот жигуленок у меня завелся первой модели, надо бы под крышу поставить.

– И откуда ж у тебя жигуленок взялся?

– Наградной, за ударную работу в колхозе, – бодро сказал я и, видя недоумение в глазах, тут же поправился, – шучу конечно, родственник дал покататься.

– Вон оно чо… хорошие у тебя родственники… ну ставь конечно, все равно мой мопед не жилец, ключи в пиджаке лежат… а пивка хорошо бы было…

– Айн момент, сбегаю вот помыться и принесу через полчасика, тебе какого, Жигулевского или может покрепче?

– Жигули давай, обмоем Жигулями твои Жигули… и Беломору еще, если не в лом.

Поскакал к бабе Вере вдоль бараков, они у нас начинались аккуратно во дворе нашего дома и тянулись к железке Доскино-Счастливая на протяжении двух примерно километров. Бараками кстати их никто не называл, говорили «щитки», видимо потому что собраны они были из реечных щитов. По степени комфортности, как я уже вроде заикался, щитки эти делились на 3 категории – первая, это отдельные квартиры, обычно двухкомнатные, есть сортир и душ, а на кухне газ, вторая это когда ничего из удобств нету, кроме света и тепла, но квартиры все-таки отдельные. Ну и последняя третья – классическая коммуналка с коридором во всю длину здания. В таких обитали «химики», условно осужденные лица, отрабатывающие свои срока на стройках народного хозяйства – вон у нас целый ряд таких домиков на улице Челюскинцев стоит.

Да, и по дороге не забыть пивасик закупить, а то 7 часов скоро, все закроется – заскочил в столовку на первом этаже нашего дома, 38 копеек все удовольствие стоило, ну и плюс Беломор за 22.

Полчаса – не полчаса, но в 45 минут я точно уложился, душ там только у бабы Веры был грязный, и пол очень скользкий, чуть не навернулся, и еще пахло там как-то странно. Ну и ладно, дареному коню в зубы не смотрят (меня всегда волновал вопрос, куда же смотрят дареному коню?), вернулся, загнал копейку в гараж, барахло там кое-какое пришлось переставить к дальней стеночке, зашел к дяде Федору, оставил пивас с папиросами, он было хотел и мне налить, я из вежливости плеснул себе полстакана. Да, пиво оказалось замечательным, кто бы мог подумать… разные там Будвайзеры с Пилзнерами и близко не стояли… тонкий хмелевой вкус, никакой кислоты и пена минуту целую стояла – ну просто супер.

Потом меня мама покормила, супом куриновым из той самой синей птицы удачи под названием «кура потрошеная 2 категории» плюс кисель, тоже вкусно, а киселя я сто лет не пробовал. Наши соседи, Усиковы, тоже сидели на кухне и ужинали, впятером, да. А нет, вчетвером, Валера-Холера где-то гулял, он поздно приходит. Дядя Вася, кряжистый такой здоровенный мужик с бровями, как у Брежнева, его жена тетя Валя, черненькая, маленькая и невзрачная, но о-о-очень разговорчивая, дочь Маринка, недавно помнится она в ползунках по коридору ползала, а поди ж, вытянулась и оформилась как, 13 лет уже, ну и мать дяди Васи и по совместительству свекровь тети Вали Вера Петровна (вот ее бы надо было звать баба Вера, но почему-то не прижилось такое). Как они впятером уживались в одной комнате, я понимал с большим трудом… особенно Валерик – в 18-то лет вникать в подробности интимной жизни родителей каждую ночь… А Вера Петровна была просто старая склочная карга, не помню, чтобы она чем-то довольна была, всегда брюзжала с таким видом, что только что проглотила лимон. Впрочем коммунальная жизнь Усиковых подходила к концу и зимой они должны были получить 4-х(!)комнатную квартиру в новостройке на Южном шоссе.

А ведь все это могло бы быть в жизни Усиковых лет 5-6 назад – дядю Васю как передовика производства и ударника коммунистического труда посылали на стажировку в город Штутгарт, ФРГ, на завод Даймлер-Бенц, да, с дальнейшей целью отправить его на на только что открытый АвтоВАЗ в Тольятти. Он в этом Штутгарте год значит стажировался, приезжал на побывку, привез, как сейчас помню, кассетный магнитофон Грюндиг (не видео, обычный, но и они тогда в диковинку были) и мы с Валерой по очереди записывали на него свои баянные экзерсисы, а Маринка ревела, что ей не дают записаться. А потом случилась какая-то мутная история, то ли драка, то ли адюльтер с немкой, то ли спер он чего-то в супермаркете, не знаю, но выперли дядю Васю из города Штутгарта и с территории ФРГ в 24 часа. Ни в какое Тольятти он естественно не поехал, остался крутить болты на главном конвейере ГАЗа, тетя Валя выла белугой неделю без перерыва, потом смирилась. И не такое переживали…

А после ужина легли спать, чего еще делать – света-то все равно нет. Не спалось, часа полтора ворочался, почему в памяти всплыл доктор Бадмаев, и как-то сама собой сформулировалась программа дальнейших действий. Вот такая.

Теория доктора Бадмаева

Кому неинтересно, могут эту главу проскроллить, сразу перейдя к выводам, ну а я сначала расскажу все-таки, кто такой доктор Бадмаев и как он вообще всплыл в Автозаводском районе города Горького.

Итак Бадмаев Петр Александрович, по происхождению бурят, дата рождения неизвестна, называют цифры от 1810 до 1857, умер в 1919 году в городской тюрьме Петербурга (если верна нижняя оценка его даты рождения, то он прожил 109 лет – фантастика какая-то). Широким массам знаком в основном по роману Пикуля «Нечистая сила» и фильму Э.Климова «Агония».