Александр Суворов

– Отменно! – похвалил Ганнибал, проверяя ответ мальчика по книжке. – Что есть авангардия?

– «Авангардия есть часть армии, еже марширует перед корпусом баталии».

– А что есть граната? – спросил по книжке Ганнибал.

– «Граната есть ядро пустое, в которое посыпают порох, в ее же запал кладут трубочку. Употребляют оную для зажигания в местах тесных и узких и чтоб врознь разбить солдат от того места, где бы они ни собралися».

Перебирая страницы, Ганнибал задавал вопросы и, выслушивая ответы Александра, приговаривал:

– Отменно! Отменно! Можно только дивиться…

Василий Иванович сиял, слушая ответы сына, а мать ревниво усмехалась.

– Он и «Юности честное зерцало»[26 - «Юности честное зерцало» – русский литературно-педагогический памятник для обучения и воспитания (1-е изд. – 1717 г.). Написан сподвижниками Петра I.] от слова до слова знает, – решилась она сказать. – Испытайте его, сударь мой.

– Ну что ж, – снисходительно сказал Ганнибал, – отроку не мешает знать правила учтивости. А есть у вас «Зерцало»?

Принесли и эту книгу, и Александр без особой охоты ответил на несколько вопросов о том, «како отроку надлежит быть».

Авдотья Федосеевна, женщина очень набожная, не преминула кстати похвастаться тем, что сын прекрасно знает церковную службу. И Александр прочитал наизусть Шестопсалмие[27 - Шестопсалмие – в православии важная часть утрени, состоящая из шести псалмов.].

Ганнибал, крещенный в семь лет, был беспечен в церковных делах. Ему оставалось принять на веру, что мальчик знает и церковную службу не хуже, чем «Истинный способ укрепления городов».

– Дьячок, прямо дьячок! – похвалил Ганнибал. – Блаженной памяти Петр Алексеевич поцеловал бы непременно отрока вашего. Позвольте мне это сделать в память нашего отца и благодетеля.

Ганнибал достал шелковый платок, вытер губы и, отведя рукой голову Александра назад, поцеловал его в лоб.

Испытание продолжалось. Оказалось, что младший Суворов знает немного по-французски и по-немецки, а по-русски пишет не хуже самого генерала. Считал мальчик быстро, а память у него была отменная.

– Ну, скажи: кем же ты хочешь быть?

Мальчик, потупясь, молчал.

– Матушка твоя, кажись, хочет видеть тебя архиереем?

Александр рассмеялся и, лукаво подмигнув матери, закричал:

– Кукареку!

– Ганнибалом? – продолжал допрашивать генерал.

– С вами, сударь, их уже два. Я не хочу быть третьим.

– Ты хочешь быть первым? Ого! А хочешь быть солдатом?

– Да! – кратко ответил Александр.

– Посмотри-ка ты на себя в зеркало, герой! – воскликнула мать.

Мальчик взглянул на себя в зеркало, и все посмотрели туда.

– Да, неказист! – бросил сквозь зубы отец.

Александр скорчил в зеркало не то себе, не то Ганнибалу рожу и отвернулся:

– Я не такой!

– Когда б он был записан в полк в свое время, то был бы теперь уж сержант, а то и поручик! – досадливо заметил Василий Иванович.

– Время не упущено, – возразил Ганнибал.

– Решено: запишу тебя, Александр, в полк! – стукнув по столу ладонью, сказал Василий Иванович.

Александр быстро взглянул на мать. Она заголосила, протягивая к сыну руки:

– Родной ты мой, галчоночек ты мой! Отнимают первенького моего от меня!..

– Ну, матушка, отнимут еще не сразу. Годика три дома поучится. Полно вопить!.. Достань-ка нам семилетнего травничка. Надо нового солдата спрыснуть. Да и поснедать пора: час адмиральский!

Авдотья Федосеевна, вытирая слезы, ушла, чтобы исполнить приказание мужа.

– Ну, Александр, теперь ты доволен? – спросил сына отец, когда мать вышла.

Ганнибал усмехнулся:

– Да что откладывать – еще передумаешь! Пиши, сударь, прошение, пока государыня Елизавета Петровна в Москве, я и устрою все это дело, – посоветовал гость.

– Сынок, подай перо и бумагу! – приказал Василий Иванович.

Александр быстро принес из спальни ларчик, открыл его и подал отцу чернильницу, песочницу, гусиное перо. Тот, обмакнув перо в чернила, задумался.

– В какой же полк тебя писать? – глядя на сына, спросил Василий Иванович. – В Преображенский? И дядя твой, Александр Иванович, в Преображенском, и я в Преображенском. Выходит, и тебе в Преображенский.

– Батюшка, – тихо сказал Александр, – пишите меня в Семеновский.

– В Семеновский? Почему же?

– Да мне матушку жалко стало: ей трудно со мной сразу расставаться. Преображенский в Петербурге, а Семеновский полк в Москве квартирует… Всё ближе к дому.

– В Семеновский полк не запишут: у нас в Семеновском родни нет.

– А Прошка Великан? – напомнил Александр.

Василий Иванович усмехнулся.

– Кто же это будет – Прошка Великан? – спросил Ганнибал.

– Прошка-то? Вы не знаете? – удивился Александр. – Его батюшка за то в солдаты отдал, что он кобылу огрел оглоблей да спину ей сломал. К тому же озорник. Все дрался: ударит, а мужик и с копыльев долой. Батюшка его и сдал. Царица послала его с другими великанами к прусскому королю Фридриху[28 - Фридрих II (1712–1786) – король Пруссии с 1740 г.]. А у Фридриха пушка в грязи завязла. Велел король своим солдатам пушку тащить – десять вытащить не могут. Отступились. Прошка подошел, крякнул, один пушку из грязи вынул да на сухое место и поставил. Только и сам повалился около пушки: у него жила лопнула. А когда жилу ему срастили, выходили, то отпустили его домой…