Красный кефир

Из щелей между половицами сочилась тьма. Ее щупальца тянулись к нашим ногам. Я чувствовала ее леденящую вибрацию. Она как будто пожирала меня, вызывая во мне неясные желания.

– Нам нельзя выходить из дома, – напомнил Василий Алексеевич. – Но… возможно, ты права.

На миг его глаза стали черными. Казалось, что мрак наполнил его голову и обосновался внутри глазниц. Я не успела испугаться, потому что мысль о прогулке показалась мне удивительно правильной. Странный голод гнал меня на пыльную дорогу, тянувшуюся между домами, огородами и чахлыми садами.

– Тогда пойдем втроем, – прошептала я.

Мои дрожащие пальцы впились в столешницу. Меня трясло от возбуждения и непонятного желания. Настя выглядела не лучше.

– Я знаю, что мне нужно, – сказала она. – Мы должны найти кого-нибудь…

Василий Алексеевич встал из-за стола. Окинув нас оценивающим взглядом, он хрипло произнес:

– Я тоже голоден, но было бы разумнее подождать до вечера.

– У меня мало сил, – возразила Настя. – Я не сдержусь. И Влада может потерять контроль.

А я уже его теряла! По моим щекам текли слезы. Неясный зов тянул к себе, как магнит. Неподалеку находился человек, который был нужен мне; который ждал меня. Я не могла больше медлить. Он нуждался во мне, в моем присутствии. Наши жизни вращались вокруг одной и той же черной дыры, которая хотела сплавить нас в единое целое.

– Хорошо, – ответил Василий Алексеевич. – Собирайтесь. Я пока выпущу ищеек.

Настя подошла ко мне и, обняв, зашептала:

– Это голод, Влада. Я впервые почувствовала его после того, как нас поместили в «отстойник». Затем все повторилось, когда мы с отцом зашли в магазин. Там были люди, которые умоляли нас изменить их жизни. Они устали от пьянства, нищеты и беспросветной скуки. Они хотели цели и благоговения. Я почувствовала, как огромная сила вышла из меня и наделила этих жалких существ подобием своего невыразимого величия. С каждым новым человеком, приобщенным к нашему единству, мой голод слабел, оставляя во мне невыразимую эйфорию. Я даже испытала оргазм. И я могу тебе сказать, что отец переживал такие же чувства.

Она указала мне на круглое зеркало, висевшее в простенке между оконными рамами.

– Посмотри на себя.

Я шагнула к зеркалу и отшатнулась. На меня смотрело незнакомое лицо. Синеватая кожа, заостренные кверху уши, черные глаза. Глаза моего голода.

– Это наш новый облик, – подтвердила Настя. – Теперь у нас два лица. Мы можем менять их. Мы можем быть прежними и такими, как сейчас. В отличие от них.

Она кивнула в направлении окна. Я посмотрела во двор и увидела ищеек, которых Василий Алексеевич выпустил из пристройки. Это были Татьяна и ее родственники – супружеская пара, уже знакомая мне по фотографии в спальной. Прежние хозяева дома непрерывно принюхивались к воздуху и проявляли признаки нетерпения.

– Они не похожи на нас, – сказала Настя. – Мы – обитель силы, а они – пути, по которым она распространяется. Скоро ты сама это поймешь.

И я действительно поняла, о чем она говорила. Когда мы подошли к соседнему дому, «ищейки» уже хозяйничали внутри. Я увидела, как они повалили на пол старика, как закивали головами. Что-то огромное вырвалось из моей груди и, скользнув по новой жертве, вошло в меня снова. Эта сила наполнила мое тело восторгом и сексуальным возбуждением. Я застонала от трепещущей волны блаженства.

Старик поднялся на ноги, бормоча невразумительные фразы. Он вяло указал рукой на дверь в другую комнату. Но мы и без него уже чувствовали свежую плоть. В небольшой светелке находилась его дочь – беременная женщина лет сорока, с взъерошенными крашеными волосами. Через минуту она поднялась с постели – как была, в сорочке, босиком – новая «ищейка» на пике голода, готовая идти, искать, кусать. Когда мы выходили из дома, во двор вбежал мальчик – очевидно, сын этой женщины. Я сразу поняла, что он был «отверженным». Мы не могли приобщить его к силе.

– Мама? – испуганно крикнул он. – Деда? Почему вы такие?

«Ищейки» бросились к нему, как свора псов за кошкой. Он отпрыгнул в сторону, побежал к сараю. Погоню за ним замыкали старик и беременная мать. Печальная проза жизни. Даже добрые боги мировых религий пускали в рай лишь избранных. Кто-то всегда оставался отверженным. Я не могла печалиться об этом. Волна эйфории подталкивала меня к границам разума.

Мы вошли в следующий дом. Крики девочки, угрозы ее отца, два выстрела, тело убитой «ищейки», лица с окровавленными ртами, останки человеческого тела…

Видения плыли у меня перед глазами. Я изнемогала от сладостного наслаждения. Полоски тьмы сливались в фигуру мужчины. Он походил на Василия Алексеевича, но был другим. В его руках извивалась Настя. Черные глаза, тугое тело, натянутое, как тетива, в спазмах страсти. И было неважно, что когда-то их объединяла другая родственная связь. Рядом с ними в тисках сексуального жара корчился люди – мужчины и женщины, молодые и старые. Некоторые из них были перепачканы кровью «отверженных». Со всех сторон к нам стекались новые «ищейки». Ядро силы набирало вес. Оно притягивало к себе каждого, кто оказывался в пределах наведенного поля. Я чувствовала его пульсации, его настоятельный зов. С каждым пополнением ядро насыщалось. Все больше «отверженных» находило свой конец. Одержание душ начинало превращаться в череду бессмысленных убийств. Мы должны были остановиться. Я оттолкнула от себя двух мужчин и на дрожащих ногах вернулась в дом, который мы облюбовали прежде. Тьма по-прежнему кипела во мне, но теперь в ней чувствовалось другое качество. Лень и нега. Абсолютное безразличие ко всему на свете. Я закрыла глаза и утонула в черноте.

* * *

Мне снился сон, в котором я проснулась от выстрелов. За окнами стола ночь. На потолке змеились отблески пожара. Я чувствовала себя грязной и оскверненной. Запах секса и крови вцепился в ноздри, вызывая легкую тошноту. Почему все это случилось со мной? Неужели ученые в институте добились своего и превратили меня в ходячее влагалище? Я вспомнила вопившего от ужаса мальчика, который убегал от беременной матери и хромого деда. Я вспомнила их окровавленные рты после того, как они вернулись из сарая. Какой кошмар! Ученые сделали из нас не только сексуальных извращенцев! Они породили племя безжалостных чудовищ!

Я спустилась вниз по лестнице, переступая через тела спавших «ищеек». Их было больше сотни. Некоторые из них поднимались и шли следом за мной. Во дворе собралась целая толпа. Мы не чувствовали голода, но мое присутствие возбуждало «ищеек». Они, как ручные животные, ластились ко мне и выражали готовность исполнить любой приказ.

В конце улицы перед поворотом на свалку горели два дома. У обочины были брошены три милицейские и две пожарные машины. Я заметила «ищеек» в форме МЧС. Редкие выстрелы доносились со двора, где бушевал пожар. Наверное, кто-то из милиционеров оказался «отверженным». Наши слуги начали погоню, и жертвам пришлось отстреливаться.

– Влада, мы здесь! – прокричал Василий Алексеевич.

Я обернулась и увидела на улице еще одну толпу. Во главе ее шагали мои компаньоны. На них почти не было одежды. Тело Василия Алексеевича изменилось. Он стал выше ростом. На плечах проросли костяные наросты – словно эполеты с длинными колючками. Лицо напоминало зловещую маску. Клыки нижней челюсти поднимались почти до широких ноздрей. А Настя, наоборот, стала тонкой и сутулой. По бокам, от подмышек до бедер, на обнаженном теле появилась бахрома светло-желтых волос. Раскосые глаза, заполненные чернотой, источали лютую злобу. Из-под короткой юбки проглядывали щупальца, по которым я узнала в ней Листиду – демонессу Восточных пустошей.

Вспомнив ее, я содрогнулась от шквала информации. Перед моим мысленным взором пронеслись ландшафты ада, в котором нас заперли отцы инквизиции. Крохотный мир, заполненный сонмами голодных демонов, ведьм и колдунов. Накипь зла, некогда снятая с этого мира. Но мы вернулись! Мы вырвались! Трепещите, смертные! Сила владыки осталась с нами, и, значит, нам предстояло возвестить о его скором пришествии.

– Василий Алексеевич… Ва… Ваал!

Он простер руки к темному небу и ликующе захохотал. Длинные когти его пальцев скоблили звезды, появлявшиеся в клубах дыма.

– Мы снова здесь, Валада. Пятивековое заточение закончилось! Губитель душ открыл нам путь!

– Все тот же губитель душ?

– Конечно. Наше время движется вперед, а он возвращается в прошлое.

В последний раз губитель призвал нас в этот мир в 1349 году. Шестнадцать демонов и демонесс разошлись в восьми направлениях. Отголоски той резни душ ощущались до середины восемнадцатого века. Реальный отпор христианская церковь дала лишь в пятнадцатом веке. Последних двух демонесс, в которых обитала сила владыки, инквизиторы уничтожили в 1540 году. Для относительно полной ликвидации одержимых «ведьм» и «колдунов» церковникам пришлось уничтожить уйму людей – официально, девять миллионов женщин и два миллиона мужчин; неофициально тридцать восемь миллионов. Средне статистически, по сто девяносто тысяч «ищеек» ежегодно. Больше пятисот человек в день!

Мы никогда не встречались с губителем душ персонально. Он был параллельной силой. Его цель существования имела отношение к давней борьбе двух богов: Гора и Сета. Лишь наследники той древней культуры могли перемещаться в обратных потоках времени. Губитель душ воплощал намерения Гора. Дети Сета, небольшие партии «собирателей душ», шли в прошлое для решающей битвы за утраченную некогда гармонию. Какими бы ни были их чаяния, Золотой век пал под копытами Гора. Его всевидящее око стало символом всех правящих элит. Чтобы удерживать цивилизацию в узде, он отправил в далекое будущее трех верных слуг, губителей душ, и они, возвращаясь назад, исправляли опасные отклонения истории.

Время от времени один из них помогал нам ускользать из заточения. Мы были уязвимой расой существ: бессмертной, но нетерпеливой и ужасно ранимой. После диверсии Соломона наша численность в Малькуте, в мире физической реальности, всегда оставалась строго ограниченной. Земные властители не желали повторять ошибки Сета, впустившего в свою обитель армию родного брата. Легионы демонов томились в унылом крохотном пространстве. Однако раз за разом служитель Гора выпускал нас в мир для очередной резни, и тогда мы стремились создать плацдарм для более массированного внедрения в реальность.

– Что дальше? – спросила я у своих спутников.

Ваал указал на три огромные трубы, из которых извергались клубы дыма.

– Этим вечером мы поведем «ищеек» на завод. Устроим небольшую экскурсию.

Я лязгнула зубами и осмотрела свои синие руки, похожие на щупальца осьминога. Мой живот округлился, грудь обвисла, на ногах появились привычные когти. Оперение на голове дрожало под порывами ветра.

– Что-то не так? – спросил Ваал.

Он знал о моей невероятной интуиции. Владыка не зря остановил свой выбор именно на нас троих. Ваал был воином и стратегом. Листида славилась безумной жестокостью. Она наводила на людей такой страх, что иногда превращала их в камень. Я обладала мудростью и предвидением.

– Когда губитель душ открыл портал, в него должны были войти семь демонов. Одного из них постигла неудача. Я имею в виду того, кто пытался воплотиться в теле пожилой женщины. Перенос закончился отторжением. Началась обильная потеря крови. Судя по всему, он вернулся обратно в чертоги владыки. Еще один сородич вошел в тело Хорька. Результат воплощения не ясен. Парень был невменяемым. Нам нужно узнать о его дальнейшей судьбе. В этом мире каждый демон на счету. Но самую большую тревогу у меня вызывают два остальных существа. Они оказались мутантами. Мы не знаем, как это отразилось на внедрении. В худшем варианте нас будет только трое. То есть, мы лишимся большей части силы нашего владыки. Впервые в истории миссию по захвату мира начинают три демона, а не семь и не шестнадцать. Это тревожит меня.

– Не печалься. У нас уже есть опыт. Мы устрашим мир такой одержимостью, от которой не будет защиты.

Выстрелы смолки. Наверное, у отверженных милиционеров закончили патроны. На дороге рядом с горевшим домом остановилась машина «скорой помощи». Я видела, как свора «ищеек» вытащила из кабины медицинскую сестру и водителя. Женщина звала на помощь. Затем ее крик оборвался на пронзительной ноте. Врач заперся в фургоне. Я могла предсказать, что он сейчас звонил на станцию и выкрикивал в мобильный телефон последние слова. Пара «ищеек» в форме пожарных выламывала топорами ветхие двери фургона.

– Мы разделимся на три группы, – сказал Ваал. – Ты отправишься на железнодорожный вокзал. Я поведу основную часть «ищеек» на завод. Это увеличит нашу численность. Листида начнет продвигаться дальше по окраинам города. Утром встретимся здесь и оценим ситуацию.