Оценить:
 Рейтинг: 4.67

Улыбка Пеликена

Год написания книги
2012
<< 1 2 3 4 5 6 7 8 >>
На страницу:
4 из 8
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

– Николай Иванович, пока они там решают, самолет-нарушитель либо уйдет, либо приземлится прямо у нас в аэропорту!

– Тебе говорят: жди! Все, не отходи от телефонов. – Раздраженно выкрикнул в трубку секретарь обкома и отключился.

Глеб поднялся с кресла, тишина съедала его мысли звоном и натягивала нервы. Подойдя к окну, он посмотрел на чистое и светлое небо.

– Нет, тут что-то не так! – заговорил он сам с собой. – Если бы это была провокация или фотографирование нашей береговой линии, то он бы летел высоко и уж точно не отвечал на запросы.

Прямой из комитета разразился звонком именно в тот момент, когда Глеб тянулся к трубке.

– Михалыч, пограничники мне говорят, ты катер на причале держишь? Давай через десять минут на нем встретимся, американцы запросили посадку, идут на Анадырь.

Он положил трубку, теперь вопросов стало еще больше. Надев плащ, Глеб достал из сейфа пистолет Стечкина и вышел из кабинета. Спускаясь по лестнице, он чувствовал, как громыхает сердце, адреналин вызывает азарт, приятная тяжесть пистолета вкупе с красными корочками секретаря и важностью происходящего переполняет его сознание гордостью.

Потом все было на одном дыхании. Уазик, поднимая пыль, несся по городу к причалу; большой пограничный катер, рассекая волны и сверля воду винтами, переправил его на другой берег лимана, а ожидающий там БТР, оставляя черные клубы дыма, доставил на взлетную полосу аэропорта «Анадырь». Передвижной армейский штаб на базе трехмостового Урала шумел приказами, шорохом рации и щелкающими тумблерами, когда Глеб и комитетчик вошли внутрь.

– О, а вот и кавалерия подоспела! – произнес молодой полковник, протягивая руку для приветствия. – Располагайтесь, будьте как дома. Гости пожалуют через десять минут, гражданские диспетчера уже дали им коридор на посадку, в конце полосы мы поставили МИГИ. Как только нарушители приземлятся, пограничники и два взвода охраны блокируют их на земле.

– Так, а что они говорят, почему летят к нам? – заговорил Глеб, сев в предложенное ему кресло.

– Я, товарищ секретарь этого не знаю – они же там не на русском болтают. У меня вообще первый приказ был подготовиться сбивать, потом поднять перехватчиков и сажать, теперь – встречать. Словом, каждые полчаса новые вводные.

– Вы обеспечили нам связь с областью? – вмешался в разговор комитетчик.

– Так точно! – Полковник улыбался, и это немного смягчало обстановку. – Вот наушники, этот тумблер с обкомом партии, этот с областным комитетом государственной безопасности.

– Заходит, на посадку заходит, товарищ полковник! – Услышали все присутствующие голос дежурного диспетчера.

– Давай наружу, – обратился комитетчик к Глебу. – Посмотрим, что это за гуси лапчатые к нам в гости летят!

Они вышли на улицу и, прищуривая глаза, стали всматриваться в небо. Запах тундры, настоянный на цветах и болотах, ласкал обоняние сладким ароматом. Маленькая точка, опускаясь по направлению к посадочной полосе, оставляла за собой еле заметный шлейф дыма.

Глеб посмотрел по сторонам. Солдаты с автоматами наперевес застыли в ожидании, БТРы направили стволы станковых пулеметов на ориентировочное место приземления самолета. Вдруг, почти у самых ног Глеба, из норки резко выскочил лемминг. Озорно вращая головой и оценивая обстановку, он посмотрел на человека, на большую машину, на идущий на посадку самолет, нервно дернул хвостом и юркнул обратно.

Комитетчик достал бинокль, а небольшой, видавший виды самолет, гася скорость элеронами, катился прямо на них и зверски скрипел тормозами. Напряжение нарастало, Глеб достал из кармана пистолет и, положив палец на предохранитель, замер в ожидании неизвестности.

Винты этажерки с мотором, – а именно так и можно было охарактеризовать этот летательный аппарат при ближайшем рассмотрении, еще крутились, когда дверь кабины пилота открылась, и оттуда с трудом, сначала один, а потом и другой, спустились на землю два американца. Они были ровесниками прилетевшего самолета. Ковбойские шляпы, сапоги-казаки, потертые джинсы и такие же куртки; седые волосы и обветренные лица красноречиво говорили о том, что перед встречающими стояли бравые парни лет семидесяти.

А когда они потянули из кабины самолета две литровые бутылки виски и просияли блестящими белизной улыбками приветствия, Глеб, убирая пистолет обратно в карман, понял – нужно идти им навстречу.

Английский, а тем более искаженный вставными протезами говорящих, Глеб понимал очень плохо. Поэтому, только спустя несколько минут поисков в своей памяти забытых еще на уроках в школе слов и выражений, и прибавив к общению жестов, он все-таки стал понимать, кто перед ним стоит. Ну, а когда старички достали из кабины газету, где на весь разворот была статья с большим количеством фотографий Горбачева М.С., разговаривающего на улице с американцами, Глеб догадался, почему прилетели эти бравые парни.

Вернувшись в штаб, где с нетерпением, и все еще сохраняя суровое выражение лиц, толпились военные и комитетчик, он надел наушники, щелкнул тумблером и соединился с обкомом партии.

– Николай Иванович, докладываю. К нам из города Ном, Аляска, прилетели два старых американских летчика. Они во время войны, с сорок второго по сорок четвертый годы летали на Анадырь и перевозили для нашей армии продукты питания, запчасти к автомобилями, оружие. Словом, второй фронт пожаловал.

– А какого черта их сейчас к нам занесло??

– У них в руках газета, там фотография Горбачева Михаила Сергеевича, статья называется: «Русский Президент говорит, что холодная война между Америкой и Россией закончилась».

– И что? – Голос секретаря обкома был суров и раздражителен. – Теперь каждый американец может нарушать нашу государственную границу?

– Николай Иванович, – Глеб старался говорить как можно спокойнее, подыскивая нужные слова и аргументы, – они говорят, что сегодня отмечают скорбный день памяти по погибшим тут, над океаном, американским летчикам.

– Да чего они болтают! До Чукотки немцы никогда не долетали, и боевых действий тут не было.

– Они падали в океан, когда их самолеты покрывались льдом, и погибали, осуществляя доставку нам грузов в суровых условиях долгой, северной зимы. – Глеб выдохнул. Сказанная фраза понравилась ему самому, расширила глаза стоящих рядом с ним офицеров и смягчила сердце и тон секретаря.

– М-да! Ты хочешь сказать, что это прилетели герои, и нам их нужно как-то встречать?..

– Товарищ секретарь обкома, давайте снимем оцепление, посадим их в машину и отвезем в здание аэропорта! Там накроем в ресторане столы, угостим, так сказать, по-нашему, по-русски.

– Ладно, действуйте по обстановке. Но чтобы через четыре часа эти американские орлы улетели. Буду звонить и докладывать в ЦК. Ты не представляешь, сколько придется разговаривать, чтобы все наши силовые структуры закрыли глаза на это нарушение границы!

– Есть через четыре часа отправить гостей домой! – Глеб отключил рацию и поднял глаза на присутствующих.

Все улыбались, такое развитие событий удивляло и будоражило. Перестройка, провозглашенная где-то в далекой Москве, вдруг для всех присутствующих оказалась реальной и ощутимой. Железная машина дисциплины и уставов задумалась и все-таки не брякнула кулаком по столу. Полковник кинулся звонить своему начальству, комитетчик – своему, и потом все вместе сидели за накрытым угощениями столом.

Язык, на котором говорили все, был настоян на слезах американских пилотов, пьющих за своих погибших товарищей, на нашем уважении к их помощи в период войны и на висящей в воздухе атмосфере понимания и дружбы.

Когда американцы улетели, Глеб, комитетчик и полковник еще долго курили на взлетной полосе, всматриваясь в прозрачное небо Чукотки.

Расставаясь, они крепко пожали друг другу руки. А проезжая мимо зачехленных МИГов улыбнулись, подумав про себя, что тундра сегодня пахнет как-то по-особенному сладко.

Четыре восьмерки Дракона

Виктория ойкнула и проснулась.

– Что? – Подошел к кровати Глеб. – Пинается, на волю просится?

Виктория ойкнула еще раз, ощупывая свой живот. Она прислушивалась.

– Да, нет, Савушка лежит спокойно. Но все равно – собирайся, похоже, воды отходят. Вызывай машину и поедем, время наступило…

Глеб выбежал в коридор и только хотел включить рацию, как зазвонил рядом стоящий телефон. Еще раздумывая над очередностью своих действий, он скорее машинально, нежели осознанно поднял трубку.

– О, сынок, здравствуй дорогой!

– Привет пап, только ты извини, долго говорить не могу – Викторию пора отвозить в роддом.

– Отлично! Тогда я коротко. Два часа назад мы с мамой посадили Шурку на военный самолет, в Быково. Поэтому давай, встречай ее у себя часов через восемь.

– А солений-варений положили?

– Спрашиваешь! Сбил здоровый ящик, два солдатика его еле на борт подняли.

– Ладно, пап, извини, нужно бежать! Встречу дочь, рожу сына и позвоню.

Глеб положил трубку, вызвал по рации уазик, и уже через полчаса получил на руки одежду жены, улыбку нянечки и нервную дрожь, бьющую приятными кулачками надвигающихся событий.
<< 1 2 3 4 5 6 7 8 >>
На страницу:
4 из 8