Парадигма

– Ну, слушайте внимательно! В общем, этот колдун был весь из себя сурьезный, как бабка моя, когда у нее цыплят лисы крали. Худющий, под глазами такие мешки, будто и не спит совсем. Короче – настоящий Золотой Посох, а не какой-нибудь вшивый алхимик. И татуированные ученики у него такие же: кожа да кости, страшно посмотреть. Наши девчонки постоянно им жрачку носили да на сеновал звали…

Костер приятно потрескивает, язычки пламени танцуют на поленьях, а сизый дымок поднимается к верхушкам дубов. Лес готовится к предстоящей ночи и потому затих – ни тебе пения птиц, ни шуршания в кустах. За плотной листвой невидно ни звезд, ни луны.

– А татуированные молчат, на баб даже не смотрят. Это я потом узнал, что им колдун языки отрезал, дабы не выболтали чего важного.

– Ври да не завирайся! – воскликнул лежащий на боку Рыжий. – Как же тогда маг колдовать будет, если его помощники только блеять и умеют.

Хен пренебрежительно махнул рукой, откусил кусок черствой лепешки, сказал, жуя:

– Ну… это… ты ф… пут… ешь…

– Чего? – не понял Рыжий.

Проглотив, Хен ответил:

– Говорю, ты путаешь! У магов школ-то много! И не везде татуированные говорить что-то должны! Некоторым только думать надо!

– О чем?

Сидящий рядом с ним Толстяк пнул локтем его в плечо:

– Пусть дальше рассказывает! Наплевать на этих помощников.

Растянув губы до ушей, Хен продолжил:

– Этот маг, парни, особые опыты делал! – Он наставительно поднял указательный палец. – С трупами копошился, мышей мучил, жаб потрошил – и все ради того, чтобы понять, как живые существа устроены! Мол, почему у этого кузнечика кровь желтая, а у собачки какой – красная? Загадка… Днями и ночами колдовал в полях, рисовал на земле непонятные знаки… А я всё видел, сидел в кустах и следил. Впрочем, когда вы у меня гостевать будете, порасспрашивайте местных: они тоже видели.

Слушая, Звон снял с вертела прожаренную мясную тушку и принялся резать её на толстые ломтики. По левую сторону от него лежат уже освежеванные кролики.

– В общем, – продолжил Хен, смачно рыгнув, – этот маг кое-что открыл, некое таинство превращения неживого в живое, которое обещало перевернуть весь привычный уклад мира! Как только все бы узнали о его положительных результатах, то сам царь снял бы со своей божественной головы золотую корону и в слезах бы отдал её колдуну!

Парни заулыбались. Кроме Лысого – тот перебирает в ладонях ягоды, которые вчера насобирал Тощий. Брови нахмурены.

– Заперся этот маг с учениками в амбаре, что стоит рядом с домом, который арендовали у наших Золотые Посохи. И не видел их никто целых семь дней! На восьмой маг вышел…

Хен замолчал.

– Ну, – сказал Мирт, гладя козлиную бородку.

– Не томи уже! – бросил Рыжий.

– На восьмой день маг вышел… И вместо лица у него красовался зад!

Команда разразилась смехом. Бедняга Звон едва не выронил вертел с нанизанным кроликом, Толстяк, закрывая ладонью глаза, противно захрюкал, а Рыжий, трясясь, полностью лег на землю – хохочут все, кроме Лысого.

– Здоровенная такая мужская жопа! – воскликнул Хен, помахав ладонями перед собой. – Волосатая и прыщавая! Наши местные, как только увидели его, тут же принялись ржать и показывать пальцами! А бедняга мычит, ничего сказать не может. Ученики его смущались, равно как и остальные маги. Вскоре того несчастного отправили обратно в Эшкиат, откуда он и прибыл..

Довольный собой он, ухмыляясь, прислонился спиной к стволу дуба, сплюнул в траву.

Когда хохот чуть затих, Лысый хмыкнул и заявил спокойным тихим голосом:

– А наш Тощий-то сожрал срань-ягоду.

Снова взрыв смеха. Любой деревенский в курсе: маленькие гроздья красных ягод, растущие на пышных низкорослых кустах, есть нельзя – иначе у тебя расстроится желудок. А если с ними переборщить, то вообще можно стать частью Плаща Смерти Сеетры. Хен всё утро наблюдал за тем, как парнишка тайком то и дело бросал в рот красные ягодки, но никому ничего не сказал, пусть будет уроком – да и весело же!

Кусты возле Звона зашевелились, из них показался ошалелый Тощий. Глаза безумные, нижняя губа дрожит, кожа бледная как у трупа, портки спущены. Хен раскрыл рот от удивления. На несколько бесконечно долгих мгновений повисла абсолютная тишина, нарушаемая лишь скрипом деревьев. Вся команда уставилась на голого паренька.

Тот обиженно затараторил:

– Я-штаны-спустил-сходил-по-нужде-думаю-пора-возвращаться-лист-ближайший-сорвал-и-подтер-а-потом-как-защипало-я-закричал-но-никто-не-пришел…

Дальше его никто не стал слушать. Кто-то повалился на траву и принялся кататься от смеха по земле, бить кулаками. Кто-то, став красным, как спелый помидор, обхватил голову руками. Кто-то, смахивая слезы с глаз, согнулся над костром. Хен сам не смог удержаться и его едва не разорвало от хохота. Съеденный кролик попросился обратно.

Ошарашенный Тощий, не рассчитывавший на такую реакцию, обиженно натянул штаны и, мямля, убежал обратно.

Отсмеявшись, Мирт, их командир на время задания, бросил Рыжему:

– Верни пацана. Тот дурак, конечно, но будет обидно, если попадет в неприятную ситуацию. К тому же скоро темнеть начнет. И расскажи ему, наконец, что можно жрать в лесу и чем подтираться! Не хватало еще из-за него отстать.