Снеговик, икра и Рождество. Русскiй детектiвъ

– Так, возможно, что то слышала Пантелеева Матрёна Симеоновна? – снова спросил полицейский чиновник у их гостя.

– Да слышал с утра, – ответил парнишка, звякнув от усердия ложкой в стакане, – хозяин с хозяйкой спорили. Так Евграф Пантелеймонович изволили утверждать, что ночью гроза была, а вот Матрёна Симеоновна не соглашалась. Но спорить не стала, потому как муж- глава дома, и спорить с ним-грешно.

Минаков переглянулся со Стабровым, а Александр Владимирович задумчиво потёр свой подбородок. И то, Замоскворечье, домостроевские порядки, как у Островского в его пьесах. Ну а с другой стороны, может, в этом и есть здравое зерно…

Сергей Петрович задумчиво изучил гильзу через увеличительное стекло своей лупы в медной оправе, и убрал улику в свой сейф, для господина Никулина. Тот разберётся точно, где произведена, какой марки, а повезёт, можно будет узнать, в какой лавке куплена, да и кто приобрёл. Для него-же просто шестнадцатый калибр, для гладкоствольного ружья, и всё… А криминалист всё точно скажет… Задумчиво щелкнул замком сейфа, и спрятал ключ в необъятном кармане своих галифе.

– Может быть, мне съездить в Замоскворечье? – вызвался Минаков.

– Нет, отдохните сегодня. Завтра вам предстоит нелёгкий день, Александр Владимирович. Посетить биржу извозчиков.

– Давайте я скажу хозяйке, она к вам и сама приедет! – заговорил дворник, – только вы записочку мне дайте!

Сергей Петрович задумчиво прошёлся туда и обратно у аспидной доски, заложив руки за спину. И надо было дожидаться звонка Никулина, но и опрос свидетельницы мог иметь решающее значение. Слова паренька быои дельными, но…

– Ладно, сам съезжу и поговорю с Матрёной Симеоновной, – задумчиво проговорил Стабров, – заодно и тебя, Матвей, отвезу. А вы, Александр Владимирович, здесь, на связи. Скоро приеду, и вас отпущу отдохнуть.

ГЛАВА 8 Опять на Пятницкой улице

Матвей еле мог усидеть в салоне, всё смотрел по сторонам. Ощупывал твёрдыми пальцами диван, с разрешения крутил подъёмники стёкол. Да и в авто не сразу сел во дворе, пока три раза не обошёл вокруг автомобиля. Напросился накрутить рукоять стартера, делая это нелёгкое задание под руководством Гвоздёва.

«Что, Ерёма, помошника себе нашёл? – кричали ему возчики, – сам не справляешься? Все силы ушли?»

Народ-то у них в Сыскной, не злой, но горазд языками чесать. Как начнут о ком говорить, да перетирать, так держись. Знал об этом Стабров, и ему самому часто, вот так, где-нибудь в курительной, доставалось.

Даже глупо было спрашивать сейчас у Матвея, ездил ли он раньше на автомобиле. Судя по тому, как юноша смотрел на это чудо современной техники, было понятно, что нет.

– Быстро может ехать этот мотор? – всё-же спросил дворник.

– Шестьдесят вёрст в час. Никак не меньше- ответил Стабров, – а может быть, немного больше. Еремей не пробовал. А идём с уставленной в Москве скоростью, пятнадцать вёрст в час.

То, полицейский чиновник, по своей флотской привычке, употребил слово «ходить», вместо привычно, обывательского «ехать». И их авто шло, с предписанной в московском законе скоростью, дабы не пугать обывателей Первопрестольной…

Так они катили по бульварному кольцу, затем свернули на Тверскую, и миновав Собор Василия Блаженного, попали на каменный мост, приведший их в Замоскворечье, место столь прославленное, как купеческая московская слобода. Нет, конечно, и здесь имелись княжеские усадьбы, как в Черниговском переулке, но всё же, именно здесь привольно и с размахом, поколениями жил торговый люд.

– Вот, подъехали… – с сожалением проговорил Матвей, выбираясь на улицу.

– Доложи, что к ним с визитом полицейский чиновник Стабров, – вложил в руку юноши визитку.

Сергей Петрович умел потрафить купеческому самолюбию. Одно дело явиться с визитом, а другое, если Прохор будет колотить в ворота своими пудовыми кулачищами. Нет, понятно, что пустят, и в том случае также, но будут слегка расстроены таким обхождением. Стабров тоже вышел из авто, поправил боярку, и стряхнул с рукавов пальто нападавшие снежинки. И то, безукоризненный внешний вид для морского офицера, каковым считал он себя и сейчас, это вещь наиважнейшая.

Но вот, обратно прибежал Матвей Бурунов, и задыхаясь, видно что спешил, произнёс:

– Очень вас ожидают, ваше благородие. Просят передать, что счастливы таким визитом. Пойдёмте.

Стабров направился вслед своему проводнику, в прихожей снят своё пальто и шапку. Перед зеркалом поправил галстук и спортивный пиджак, а Матвей, как заправский камердинер, распахнул перед ним дверь в гостиную. Морской офицер и не дрогнул, заметив справа от двери чучело медведя, а тут напольные часы пробили три часа дня.

– Добрый день, Евграф Пантелеймонович! Добрый день, Матрёна Симеоновна! Простите, что побеспокоил. Сергей Петрович Стабров, капитан императорского флота, полицейский чиновник Сыскной полиции Москвы!

– Очень рады! – встал с кресла и поздоровался за руку дородный купец, – присаживайтесь, чаю выпейте!

– С удовольствием, – и не покривил душой Сергей Петрович.

Вскоре на столе стояли чайные приборы от неплохого сервиза, и потрясающие пироги. Совершенно невозможно было не попробовать подобное, и Стабров съел парочку, чем привёл хозяйку дома в совершенно благодушное настроение.