Пирамида преступных желаний

Прямо перед собой он увидел улыбающееся лицо стюардессы.

– Желаете газету или журнал? – спросила она.

– Нет, спасибо. Простите, вы русская?

– Да, – без удивления ответила девушка.

– Я семь лет не был в России. И вижу: другая страна. К примеру, здесь: подержанный старый Ту-154, а выглядит добротно, европейский сервиз, а вы не иначе как парижанка!

Стюардесса просияла чудесной улыбкой, сказала:

– Спасибо. Наша компания многократно выходила номинантом в конкурсах на качество услуги и прошла международный аудит по безопасности авиаперевозок.

– Ни минуты не сомневался, что компания ваша титулованная. Простите еще раз, что отвлекаю вас, – быстро, словно спохватившись, проговорил Витамин, и тут же мысленно обругал себя: «Зачем высвечиваешься, привлекаешь внимание, у тебя конкретная цель и ситуация на острие ножа».

Оставалось прикрыть глаза и погрузиться в приятные раздумья.

То, с какой легкостью он выбрался из зоны, было не случайной удачей – год перебирал в голове детали побега, отлаживал и отшлифовывал, собирал из отдельных кусочков апофеоз исхода, триумф несгибаемой воли. Продолжением этого будет реализован план, как выпотрошить Симу. Однако уже готовый план оставлял странные ощущения.

Вновь и вновь пробуя, в чем состоит закавыка, Витамин дивился настойчивому наваждению: вдруг, словно из мрака выплывали две или три фигуры, скрытые непроницаемыми масками и поведение их казалось непредсказуемым. Окажутся ли эти пока невнятные призраки умнее, хитрее, изворотливее, какой могучий козырь в их руках?

Пока что он наслаждался счастьем дышать свободно и легко на высоте 10000 километров! Выше птиц, за полётом которых с замиранием сердца он любил наблюдать в зоне! Сейчас миловидные стюардессы принесут горячий завтрак, к которому он заказал двухсотграммовую бутылочку коньяку… Как он любил дальние поездки на самолете, поезде, корабле! Возвращалось ощущение молодости. Самой заветной мечтой было комфортно плыть на грандиозном белоснежном лайнере и лечить отягощенную своевольством душу бескрайними просторами океана.

Обогнуть весь шар земной в неспешном плавании. Он, убеленный сединой джентльмен, не нуждавшийся уже более ни в чем как в сладостно-сонном покое и созерцании совершенной природы. С джентльменом может быть чудесная молодая спутница… В зоне Витамин много читал, вследствие избытка свободного времени, порой делал пометы на страницах. Когда в глазах стала появляться мутная рябь, он велел Зайке читать вслух, причем, проникая голосом в интонацию автора.

Зайке вскоре пришлось по вкусу такое выразительное чтение. С превеликим удовольствием они оба проглатывали одну книгу за другой. Однажды Зайка по своему почину взял для чтения книгу из серии как стать тем-то, как научиться управлять собой, другими… Витамин недолюбливал книги такого рода и слушая в пол-уха. Запомнилась парадоксальная идея: отказаться от любимого, чтобы получить еще более любимое, чтобы что-то найти, следует сначала что-то потерять. Значит тайная задумка его, Витамина, вполне может служить практическим толкованием столь изощренной мудрости.

Он-то считал, что есть устоявшееся твердыни, основа основ, чем поступаться нельзя. Воровская вера была поколеблена даже не этой мудреной книжкой – устрашающим валом событий, что подобно голодной осатаневшей стае крыс, замерших на мгновение и приготовившихся сломать последнюю преграду.

Не иначе как пришла пора перемен и в его жизни. Благоразумнее отринуть прошлое и заняться тщательно здоровьем. Последние ниточки, что осталось в прошлой воровской жизни, обрубить – это деньги, его деньги, добытые в мутной воде золотой лихорадки приватизации, деньги перепорученные молодым и грамотным бизнесмену и бизнесвумен, следуя устоявшейся истине: деньги это капитал, который должен пухнуть словно арбузы на бахче.

Видимо, чем больше денег, тем труднее делиться. С тех пор, когда он выбрал из толчеи предпринимателей самых-самых: пронырливого Симу и шикарную красавицу и умницу Алису, вручил им поэтапно сумасшедшую сумму денег под устный договор, с тех пор что-то в порядке вещей случилось, что поменяла все понятия. Прежде считалось у всех, теперь, похоже, только у нас у воров, что нет ничего тверже и значимей данного в поруки слова. И эти оставшиеся все, граждане былой великой страны, облапошивают друг друга, кто как горазд.

«Вернуться бы снова в те годы, в тот короткий период схожий с языческим празднеством Ивана Купала в строгой православной Руси. Кто знал суть событий, действовал наверняка. Демонстрации, изобличения в прессе сильных мира сего, почивших и здравствующих, ветер демократии, свободного слова – это для одурачивания основной массы граждан. Наш некогда слаженный тройственный союз, Сима, Алиса и я, понимал: надо успеть пока народ опьянен свободой словоизлияния, успеть прибрать к рукам побольше его достояния по наспех сварганенным законам.

Ох, как круто пошел вверх бизнес у ребяток! Сима быстро наладил хорошие связи с местными чиновниками. Наш альянс стал многоглавым, многоруким и непобедимым как страшное чудище, и стал поглощать один за другим заводы, фабрики, строения и месторождения. Очень скоро мы поняли, что сырьевые предприятия будут иметь хорошую перспективу… В короткий срок была создана огромная корпорация. Скорее, как только подпитка моими деньгами стала не нужна, вот тогда и начали потихоньку оттирать. Стервятники! А что, если бы я не различил бы среди тьмы ларечников каких-то Симу и Алису. Я же им стал все равно, что папа: нашел, сберег, защитил, обеспечил зеленью, помог в лихой скупке недвижимости как убойная силовая поддержка. А как ножка у них стала барская – турнули, гниды, барской уже ножкой на берега Енисея, чтобы скукожился в один из лютых сибирских морозов. Это ли не черная неблагодарность? Алиса одно время млела от меня (или как там – таяла!). Студентка-отличница! У неё в крови быть первой и в учёбе, и в жизни… Когда я с шиком подъезжал на роскошном мерсе к дверям института, который она заканчивала. Она выпархивала на крыльцо яркой нездешней пташкой, небрежно удостаивая чести подвезти ее. И я катал с ветерком, да так, что стыла и вскипала в жилах кровь… Будто это было вчера. Сколько же лет прошло? Каких-то лет пятнадцать или десять, или около того. Она была чистюля и не выносила вида крови. Вот уж налицо лицемерное советское воспитание: вдалбливать в голову с пеленок одни ценности, а реально учиться у нас как делать все с точностью наоборот. Я делал то, что ей претило, но без чего ее благополучие рухнуло бы в мгновение. Я говорил, что с сожалением прибегаю к насилию, удовольствия не испытываю. Хотел бы дождаться времени, когда не будет нужды ни грабить, ни убивать, а жить с такой распрекрасной красавицей Алисой. Она лишь смеялась. Она манила – и ускользала. Разве вор может любить? Матерый вор втюрился по уши в смазливую девчонку! Непонятная тяга была и остается к ней. Она не верила, что в каждом сердце есть зачаток любви. Об этом мы с Зайкой как-то читали… якобы однажды приходит внезапно время, когда жадно хочется любить.

Алиса держалась на дистанции, всегда находила уважительный предлог ускользнуть, не порывая совсем. Я всегда оставался в недоумении. Почему? Катаемся не слишком быстро, цветы не те дарю, кабаки не такие шикарные. Хотя из мотора выжимал всю мощь, цветами завалил так, что у неё началась аллергия, лучших кабаков в нашем городе не было… Или она боялась: на моих руках слишком много крови.

По прошествии десятка лет понимаю: моя привязанность осталось, и в сердце живет надежда на серьезные чувства и отношения. В памяти её вид как живой!… Я иду против своих правил. С ней я выйду из воровского закона. Обладая таким даром как Алиса, уже больше ничего не надо. Я ли это говорю? Тяпун мне на язык. Но почему бы и нет? У меня было все кроме любви: баснословные деньги, огромная власть, по мановению моего пальца решались судьбы. Я мог казнить и миловать. И красоток стоящих повидал и перепробовал немало. Они любили фальшиво: кто из-за денег, кто из-за страха, кто из любопытства. Я как будто должен быть пресыщен жизнью. Отчего же, мать такую-растакую, тянет к Алисе? Как и из чего рождается эта самая любовь? Что это за диковинка такая, что не купить за деньги и не выиграть в карты? Не фуфло ли это, пустые россказни. Я верну все свои деньги. Я поставлю Симу на колени. Она сама приползет – нет! – придет ко мне. Потому что идти больше ей некуда, только снова в ларек. Ха-ха! Подожди, она еще мне детишек нарожает. Впрочем, не очень-то я люблю этих оголтелых сорванцов. И зачем они мне? Я, Витамин,– единственный как редкая дьявольская улыбка, мне суждено умереть, не оставив клонов…

Так, в сторону лирику и сопли. Из Симы вытряхну деньги, потом сделаю урода, безногого калеку, загримирую его многодневным избиением, чтобы потерял барский норов; Минееч пробьет ему очко дубинкой ментовской, и отправлю Симку досиживать вместо того бомжишки, что завез за Антона. Антон же будет моей правой рукой здесь. Я вернусь в зону, чтобы лично контролировать обратное превращение бабочки в червяка-личинку, то бишь миллиардера Симы в петуха, потом – в червя гнойного. А потом в окончательное ничто. Всей зоной его поимеем и утопим в параше. Пацанам привезу хорошую развлекаловку. И всем этим взращенным нами нуворишам будет сделан хороший урок! Я так сделаю! Я расставлю снова всех и всё по местам – или я не вор!»

5. Прокрустово ложе

В главном офисе крупнейшей промышленно-финансовой корпорации с некоторых пор стали твориться странные вещи. Среди глубокой ночи вспыхивал свет в окнах, ровно кто-то методично обыскивал кабинет за кабинетом, сейф за сейфом. Генеральный директор корпорации Сергей Владиленович Саламатенко, каждое утро нервно недоумевал, слушая доклады начальника службы безопасности. Что за чушь он несёт? Что за мистическая напасть?!

Однажды утром Сергей Владиленович открыл ключом опломбированную дверь кабинета, прошествовал к исполинскому столу и, прежде чем водрузить себя в троноподобное кресло, обнаружил на полированной поверхности стола смачно нацарапанную надпись: «СИМА – СУКА».

Он, всесильный бизнесмен, потрясенный невообразимым посланием, пальцами трогал глубокие порезы, водил ногтем по впадинам букв, не в силах поверить в реальность происходящего. Юношескую кличку знали немногие.

Сергей Владиленович немедленно собрал в кабинете совещание из пяти директоров корпорации. Солидные люди, составляющие высшее звено руководства, обступили стол и, сдерживая смех, все-таки нахмуренно рассматривали дерзкую надпись, также ничего не понимая. И почти одновременно посмотрели друг на друга, точно спрашивая:

– «Классная работа!»

– «Не ты сделал?»

– «Нет, что за чушь»

– «Может, ты сбрендил?»

– «Зачем? Бобосами карманы полнятся, как жир прибывает у обжоры»

Сима разрядил обстановку, сказав спокойно и с достоинством наделенного недюжинной властью человека:

– Коллеги, сейчас накануне выборов в Думу мы должны быть едины, как никогда. Можно ожидать любую провокацию. Нашим соперникам на руку любая склока у нас. Тот, кто это сделал, резонно полагал, что только вы пятеро имеете право беспрепятственно входить в этот кабинет. Значит, есть еще кто-то шестой, кто может обладать такими же правами и возможностями.

– Шестым среди нас может быть только Витамин.

– Витамина мы закрыли. Отправили подальше. Он усиленно разлагается в суровом Красноярском крае. Давайте-ка, справимся о его самочувствии. – И Сима набрал номер телефона начальника колонии.

– Я рад тебя слышать полковник… Что ты говоришь? Все еще подполковник. Это поправимо. Пройдут выборы, и мы замолвим о тебе словечко. Хочешь получить контр-полковника?.. Нет такого звания, говоришь. Будет! Сделаем: внесем в Думу предложение, сколько там более чем странных законопроектов рассматривается. Только чтобы воду в ступе подольше толочь. Одни дурацким нововведением больше, одним меньше – какая разница! Зато как приятно некоторым… Что?! Говоришь, устраивает полковник? Будь же, по-твоему! Для нас ты почти генерал! Как дела у нашего подопечного, завхоза инвалидов? Прекрасно. Прекрасно в смысле статус-кво. А не было ли у вас побега в ближайшее время?.. Невероятно! Неужели за тридцать лет не было ни одного побега?! Добре, будущий генерал. Будут проблемы – звони.

Сима аккуратно положил телефонную трубку на место и обратился к собравшимся:

– Предлагаю установить видеонаблюдение во всех коридорах и лестничных маршах. Усилить охрану.

– Еще на каждый этаж по бультерьеру.

– Передерутся друг с другом. А вони сколько от них будет!

– Ничего сверх ординарного принимать не будем, иначе, в самом деле, попадем в прессу. Должно быть обыкновенное усиление охраны в преддверии выборов.

Когда Сима остался один в кабинете, он впервые за долгие годы ощутил смутный страх расплаты.

В последующие дни, несмотря на удвоение охраны, продолжали появляться ночные гости. Кто-то пустил слух, что в офисе разбушевался барабашка, да не один, явилось растревоженное привидение из душ убиенных, разорённых, обманутых. Администрация обращала эти россказни в шутку, дескать, от напряженного ритма работы у кого-то слегка едет крыша.

Рабочий день у Симы начинался с доклада начальника службы безопасности.

Сима уже склонялся к тому, что вскипает кровь в голове именно у тех, кто отвечает за безопасность. Как-то боссу продемонстрировали ночную видеозапись. В одном эпизоде было какое-то непонятное движение, точно оживший сгусток мрака переместил свет и тьму с одного места на другое, стены всколыхнулись и раздвинулись, в образовавшуюся ломаную щель перетекла некая сущность с багровым оттенком.

– Что за чертовщина! – Сима поморщился. – Это помехи. Настройте хорошенько аппаратуру, чтобы она не снимала сюжет из фантастического апокалипсиса или же сцены из мистического триллера. Все должно быть понятно и очевидно.

– Есть! – Взял под козырёк бравый начальник.

Но сделать понятным и очевидным, что происходит ночами, не смог. Это нечто приходило из ночи в ночь, оставляя после каждого визита зловещие знаки.

Наконец, однажды в своем закрытом сейфе Сима увидел на внутренней стороны мощной бронированной дверцы приклеенный скотчем листок бумаги, на котором крупными буквами было написано: