ЦУВ

– Ладно, давай сюда главного, только вежливо.

Через несколько минут трое буддистов чинно проследовали в контрольно-пропускной пункт, и в помещении пахнуло благовониями. Они уважительно поклонились, сложив перед лицом ладони:

– Таши делек, здравствуйте!

– Салам алейкум! Лейтенант Шамухамедов! Достопочтенные монахи, вы находитесь в зоне ответственности пятой Сурхандарьинской пограничной заставы Республики Узбекистан. Куда и с какой целью направляетесь?

Старший из монахов выдвинулся немного впереди, приняв из рук помощника непонятный сверток, спокойно ответил:

– Я Соржо-лама, и меня зовут Радж Каурава, а это мои помощники – унзад-лама и човомба. Наш караван должен повторить Великий Шелковый путь! Мы совершаем паломничество в места Силы. Сейчас отрезок дороги проходит от индийского города Лех, по земле старого Термеза, затем через Самарканд и Бухару, далее мы отправимся в сирийскую Пальмиру.

Он распаковал какое-то письмо, завернутое в плотную желтую ткань, и протянул его лейтенанту. Окинув документ беглым взглядом, Шамухамедов распорядился пропустить караван.

– Медом у нас, что ли, намазано… вчера русские прилетели со своими испытаниями, сегодня буддисты про Шелковый путь вспомнили… – проворчал офицер. Изучающе посмотрел вслед уходящим и громко добавил: – Солнце на закате, а по ночам у нас неспокойно. Постарайтесь избежать встречи с бандой Хаджибея.

Во избежание международных конфликтов лейтенант Шамухамедов распорядился приглядывать за монахами в пределах зоны ответственности заставы.

Караван разбил лагерь в нескольких километрах от заставы, пополнил запасы пресной воды, совершил омовение. Буддисты разожгли костер сухими ветками карагача и поужинали запеченными овощами. Монахи провели пару ритуалов, используя молитвенные барабаны (считается, что таким образом усиливается молитва), так что слышно их было далеко в ночной степи.

Ночь прошла спокойно. Паломники спали, вдыхая степной воздух с примесью дымящегося камыша, отпугивающего полчища комаров. Задолго до восхода солнца Соржо-лама Радж Каурава разбудил своего човомба (второго помощника) и поручил ему заботу о караване. Сам отправился молиться на возвышенность, а вот благополучно вернуться в лагерь не получилось.

Буддисты все-таки привлекли внимание Хаджибея своими барабанами, и его «разбойники с большой дороги» толпой набросились на спускающегося с песчаного холма паломника. С диким криком и улюлюканьем они сбили его с ног, в падении Радж Каурава увлек за собой несколько человек, перегруппировался и смог атаковать еще троих. На горизонте блеснуло стекло прицела. Утреннюю тишину разрезал звук выстрела, от которого, к сожалению, не спасают приемы кунг-фу. Еще три выстрела уложили одного за другим спешащих на помощь монахов из лагеря. Остальные рисковать не стали.

Дикари, остервенело пиная раненого монаха, не заметили появления двух русских летчиков. Совершая утреннюю пробежку и став свидетелями подлого нападения, недолго думая, экипаж ввязался в драку. Боевая спецшкола позволяла справляться одному с несколькими боевиками. Эффект неожиданности позволил в первую же секунду вывести из строя четверых подонков, столкнув их лбами. Остальные, забыв о своей первой жертве, переключились на обидчиков. Приходилось действовать быстро и жестко; еще пара крикунов закончили свою драку с переломанными конечностями. Поняв, что на кулаках крепких парней не одолеть, отморозки достали цепи и похватали палки. Русские не стали ждать и сами пошли в атаку, чем снова вызвали смятение врага. И вот хлесткий удар ноги отправляет атакующего барахтаться в песке. В это же время размахивающий цепью был сбит с ног подсечкой и при попытке подняться оказался поражен локтевым ударом в кадык. Летчики двигались слаженно и очень быстро. Молодчики Хаджибея, одурманенные марихуаной (разновидность которой местные называют чарсом), не успевали за перемещениями противника. Большинство их ударов не доходило до цели, и это вызывало ярость, падения, нелепую суету.

Сам Хаджибей, словно Наполеон, наблюдал за всем происходящим с возвышенности. Он расположился неподалеку от своего джипа, в окружении бритоголовых охранников, предвкушая зрелищную расправу с «белоухими». Однако что-то пошло не по его сценарию. Отчаянно выругавшись проклятиями, «Наполеон» резким взмахом руки отправил подкрепление в центр событий и снова прильнул к прицелу малокалиберной снайперской винтовки.

Прибывшее подкрепление неожиданно встретил хромающий Соржо-лама, демонстрируя теперь уже навыки гибкой техники айкидо. Со стороны это было похоже на стиль «пьяного мастера»! На него набросились с двух сторон, с целью устроить так называемые ножницы. Перехватив руку с ножом долговязого наркомана и одновременно совершая нырок под него, монах мгновенно оказался за спиной противника. Поскольку второй нападающий сильно спешил всадить нож в спину Кауравы, то, естественно, в итоге сам напоролся на неприятность. Невольный убийца собрата, глядя на окровавленные руки, опустился на колени. Окончательно сломленный джигит забился в истерике, и это привлекло всеобщее внимание. Вид крови деморализовал горе-бойцов, но в это время вновь раздался выстрел. Один из летчиков со стоном упал, схватившись за окровавленную грудь. Перевес в силе экстремистов стал значительным, но боевой дух окончательно рассеялся, когда со стороны заставы раздались короткие автоматные очереди подоспевшего пограничного отряда. Банду словно сдуло ветром, а джип Хаджибея пыльно скрылся за линией горизонта, спасая своего взбешенного хозяина.

Глава 4

Хуралы

– Наконец-то, спаситель Дима, я тебя ждал!

– Как ты узнал, что я приеду?

– М-м-м… Мы так приближены к небу. Добро пожаловать в нашу обитель!

Радж Каурова, в бордовых монашеских одеяниях, улыбаясь, поприветствовал Панова, согласно буддистским традициям. Затем они, не скрывая искренней радости, просто обнялись и проследовали по мрачным коридорам обители. Все грани проемов были вытеснены из камня. На них не было украшений и лишь местами торчали подобия подсвечников. Дмитрий чувствовал себя потерянным во времени и откинутым на несколько веков назад. Однако скоро они очутились в главной зале, и открылась удивительная панорама: всюду горели свечи, стены были красочно расписаны. Здесь было довольно уютно, обставлено все со вкусом, хотя и очень скромно. На полу босиком сидели люди разных национальностей. «Поразительно, – удивился Панов. – Полный интернационализм!» Вскоре, поднявшись по спиралеобразной лестнице, они добрели до так называемой кельи Кауравы.

– Так вот какая квартира у Соржо-ламы? Аскетичный стиль!

– С нашей последней встречи много воды утекло: унзад-лама занял мое место в структуре сангха, теперь он Соржо-лама, а мой сан поднялся до Ширетуя.

– В Узбекистане я знал Соржо-ламу. А чем занимается Ширетуй?

– Да… пришлось тогда задержаться на земле старого Термеза. Как давно это было… В двух словах – я слежу за правильностью богослужения и подчиняюсь непосредственно высшему сану – Хомбо-ламе. А ты сильно изменился, потрепала тебя жизнь, какие трудности привели в нашу обитель?

– Все так. Все расскажу, но как ты узнал о моем приезде?

– Это не объяснить. Если хочешь, оставайся с нами, пройдешь обучение, станешь монахом…

– Э-э-э, не-е-е… У меня дел в миру по горло! Но для начала нужна твоя помощь.

Дмитрий начал свой рассказ, а ширетуй Радж, удобно пристроившись на какой-то лавчонке и прикрыв глаза, медленно рисовал картины услышанного. Дмитрий уже беседовал с ним таким образом и вначале даже решил, что он просто спит. Было время узнать друг друга получше. После спасения каравана они вместе лежали в больнице и много общались. В общем, говорить со «спящим» было Панову не в новинку. Не очень комфортно, зато после такой «дремоты», с визуальным восприятием услышанного, Радж Каурава всегда давал очень дельные советы.

Не проронив ни слова и не издав ни малейшего звука, ширетуй все выслушал и, помолчав с минуту, медленно, нараспев произнес:

– М-да-а-а… Ты столкнулся с серьезной силой… Уверен, в желании узнать то, что неспроста сокрыто в твоей памяти?

Дмитрий почувствовал, как его настроение вновь затягивается тучами безысходности, и хотел было вспылить, но стерпел. А Радж продолжал:

– Человек всегда вправе выбирать, но если ты пойдешь со злом против зла, то не видать тебе счастливого перерождения. Карма тебе этого не простит.

– Послушай, Радж, а если бы я думал о карме, когда эта кучка исламистских экстремистов хотела уничтожить твой караван? Прости, это что, твоя судьба – быть убитым?

– Ты был послан мне свыше, чтобы одолеть то зло, которое ты был в состоянии одолеть, ибо никому не предписано испытать больше, чем он может вынести. А сейчас мы имеем дело с властной организацией, и тебе не справиться в одиночку. Но ты вправе выбирать, и в любом случае я постараюсь помочь. Очень правильно сделал, что пришел к нам… Это твое «нечто вроде облака», несомненно, знак. Знак свыше!

– Готов пройти любые обряды и ритуалы, но в монахи стричься не буду.

– Ты воин по духу и сделал свой выбор. Сейчас отдохни, расслабься, тебе выделят комнату, возможно, покажется немного неуютно, но зато любые кошмары исключены. Твое «облако» направило тебя в нашу обитель как раз на новую луну, так что нам предстоит большая работа!

Время перед сном буддийский монах посвятил разгадке таинственных злоключений Панова, медитируя в окружении многочисленных учеников.

Утром ширетуй Каурава радужно поприветствовал Дмитрия и рассказал о своем плане действий. Тот состоял всего из трех ритуалов (хуралов): «Мэнгын Засал»,«Тчаптуй» и «Жаптуй». «Все будет происходить под моим строгим надзором, – заверил Каурава. – А на последний хурал ожидается прибытие Ламы с высшей степенью учености – Геше!» Панов с радостью согласился, так как план, по его мнению, был прост и краткосрочен.

Первый хурал «Мэнгын Засал» напомнил молодежный квест. Необходимо было собрать девять специальных камней, а затем принести их ламе, что Дмитрий и сделал. Лама над ними поколдовал, осветил благим дуновением и рассказал, где нужно их разбросать. Как выяснилось, такой обряд необходимо выполнять раз в девять лет. По философии буддистов это отрезок времени, когда человек сталкивается с кризисами и застоями.

Со вторым хуралом «Тчаптуй» пришлось повозиться и проявить терпение. Дмитрий весь день читал с трудом выученную молитву, чтобы отчистить свою энергетику. Читал возле специального кувшина с водой, наделяя целительными свойствами. По словам Кауравы, после такой мантры вода смоет всю плохую энергию. И действительно, сон в эту ночь был как у младенца!

Для снятия всех видов магических воздействий, депрессии, порч и сглазов провели молебен-хурал «Жаптуй». Здесь уже мантра нужна для теста, из которого затем лепят фигурку Луд, эдакую обманку, замещающую человека. В этот раз была обманка Дмитрия. На нее перенесли весь негатив, отлили водой и выбросили. После очищения павлиньим пером и колокольчиком поставили, как сказал лама с высокой степенью учености, мощную защиту. Понять, о чем молитва, простым смертным невозможно, так как она на старомонгольском языке, но Панов уже настолько втянулся в процесс, что слова были не важны. Ощущалась энергетика Ламы. Как выяснилось, для таких ритуалов он проводит долгое время в отшельничестве и медитации.

Радж Каурава торжественно объявил о готовности приступить к основному пункту плана и отправился в подземелье следовать «восьмеричным путем» к достижению Нирваны.

***

«Привет отдыхающему классу! – торжественно голосил Костя, надеясь, что друг еще не успел уехать из города. – Димы-ы-ч, хватит дрыхнуть, с минуты на минуту подъедут ребята искать твои камеры. Забыл, ну?» Он прошелся из комнаты в комнату, собирая разбросанные вещи, затем плюхнулся в кресло-качалку и затянул гавайскую сигару.

Услышав мелодичный звон, Костя, ожидая знакомых электронщиков, спешно открыл дверь и увидел незнакомого мужчину небольшого роста, с причудливыми усами. Одет он был по форме коммунальщиков, в руках удостоверение и разнарядка на проверку электроприборов. Костя попытался объяснить, что хозяина еще нет и желательно прийти попозже, но электрик был непреклонен. Довольно быстро он проверил проводку, осмотрел приборы, поковырял в стенах и охотно принял предложение выпить кофе. Шатров приготовил тосты и присоединился к ремонтнику. После короткой светской беседы работяга культурно откланялся, а Костя, почувствовав головокружение и не в силах даже закрыть дверь, просто отключился.

***

– Вот и пришло время твоей разблокировки, Дима! Сегодня в нашу обитель прибыли еще трое ученых мужей. Пятерым нам удастся провести хурал-таинство! Мощный ритуал, о существовании которого ты не найдешь информацию в открытых источниках.

– Но что-то тебя смущает?

– Ты готов открыть все двери своей памяти. Как я уже говорил, возможно, это все изменит, и неизвестно, в какую сторону. Во время хуралов мы все ощущали чье-то незримое присутствие, и меня это настораживает. Подумай еще раз, прежде чем сделать этот шаг.