Разведка Серого. Бегущая по мирам – 4

– У меня есть мясо. Сейчас поедим. Но… если ваши парни едят улиток, они, наверно, ещё мельче тебя и слабые дрищи…

Красотка деланно надула губки и пробормотала:

– Мы едим не только улиток. И наши парни не дрищи. И я не мелкая. Я обычная… А парни даже чуть повыше меня… Это ты огромный амбал… Но, хи, такой красавчик! Я могу поймать краба, но надо одеться, и если найду нормального… А то тут такие монстры ходят… – вдруг её прекрасные зелёные глазки, смотревшие за мою спину в сторону леса и вдоль моря округлились и она завопила – Вот такие!

Я быстро оглянулся, заметив, что море за спиной винки подозрительно вспенилось. По пляжу, от моря к лесу и вдоль пляжа, отрезая нам путь к бегству, бодро, боком, нёсся крабик. Да уж. Вырос! Перерос. Метр. Диаметр панциря. И ножки по полметра в стороны, когда согнуты… Перед собой любитель мясца, нашего родимого мясца, держал раскрытые клешни. Полуметровые.

Второй такой же не спеша вылезал из моря за спиной Лоники, впрочем, не напротив нас, а почти около устья ручья, метрах в двадцати от нас. Девица схватила пику и испуганно очень быстро воскликнула, не видя опасности за спиной:

– Держись за мной, я отгоню его пикой! Не попади под клешню, перекусит, или откусит ногу, как моей маме!

– Отгоняй креветку, которая у тебя за спиной! А я заготовлю первого и второго прихлопну – весело крикнул я.

Лоника оглянулась и завизжала. Впрочем, она не испугалась, а решительно взяла пику наперевес и замерла на месте. А я быстро схватил нож в правую руку, а топор в левую и прыгнул навстречу щелкавшему клешнями крабу между нами и лесом. Нечего давать гадам собраться с какими ни есть мыслями и напасть одновременно. А мозгов у них хватило охотиться парой. Надеюсь, что парой. И нападать с двух сторон, и отрезать нам путь к отступлению…

Для начала я метнул нож спецназа в… ну типа в морду твари. Мне пока неясна была скорость клешней врага, так что нож в рыло не помешает. Нож неплохо воткнулся куда-то в харю супостата. Краб быстро, очень быстро выбросил вперёд клешни и громко щёлкнул ими. Вот и чудненько, скорость я увидел! И я тоже не тормоз. Я подпрыгнул к рачку-переростку и сразу отпрыгнул назад. Передо мной щёлкнула клешня. Последний раз. Мой Ужастик с хрустом почти отрубил опасное оружие, только тонкий кусок панциря уцелел, но и он сразу переломился. А я сразу отпрыгнул назад, избежав удара второй клешнёй. Краб боком побежал обратно к морю, но я подпрыгнул к нему, опять на отскоке отрубил и вторую клешню. Потом быстро в несколько ударов отрубил и ноги чудища. Замахнулся рубануть по панцирю – интересно же, насколько он крепок, для битвы со вторым информация не лишняя, но услышал удивлённый крик красотки:

– Панцирь не повреди!

Ну и ладно, крабик уже наш. Я развернулся и бросился на помощь девице. И на бегу залюбовался обворожительно голенькой красоткой, которая отгоняла второго членистоногого, выпуская из пики тонкие электрические разряды. И довольно далеко. Метров на десять. Целилась, и неплохо, в морду и в глаза. Краб, получая разряды, похоже, дезориентировался, поворачивался на месте и щёлкал клешнями в разные стороны, пытаясь приблизиться к отважной диверсантке. Я с весёлым воплем пронёсся мимо крикнувшей, что её пика почти разряжена, девицы, на ходу успел шлёпнуть её по попе и прыгнул к крабу. В спину мне попал разряд молнии и раздался испуганный вскрик Лоники. Но моя защита от магии отлично справилась – и наложенные Ланой несильные защиты и вшитый в мою черепушку шлем отлично отразили удар. Только спину мне молния пощекотала.

Я быстро отрубил клешни замедленному от молний крабу. Потом избавил его и от лишних ножек. А лишними были все. Лоника весело рассмеялась и указала пикой на море. Там из воды торчала ещё пара глаз. За ними барашки волн указывали на тушку их обладателя. Я воинственно завопил и бросился к морю. Винка испуганно крикнула, что в море краб и я поменяемся местами. Но я и сам не дурак. Краб испуганно кинулся бежать на глубину, а я остановился у прибоя, развернулся спиной и босыми пятками швырнул песок в море, как делают собаки, вызвав задорный смех красотки. Потом она сказала, что я как бог топорников. Я и сам посмеялся, оглядев себя. Да уж, из одежды у меня только топор. Нахальная отважная красотка весело поинтересовалась, не откусил ли мне краб чего-нибудь ценного, а то я очень рискованно перед ним прыгал… Получила шлепка.

Я быстро надел штаны, повесил на пояс топор и пошёл закончить с добычей. Перевернул первого крабика, зацепив его за край панциря внутренним углом лезвия топора. Красотка, видимо, решившая пока больше не одеваться, показала мне, как добить добычу и пикой и топором и как разделывать тушку. Сказала, что надо сохранить. Спинной панцирь и клешни, оказывается, очень ценны. Трудная добыча. Каждый такой трофей – событие. А тут сразу два! Лоника только восхищённо охала. Спросила, тыкая пальчиком мне в спину:

– Где ты, Серый, так топором махать научился? И почему у тебя нет даже следа от сильной молнии. Я ведь неплохой маг воздуха и усиливала и так мощные молнии пики… Но эти крабы очень устойчивы к молниям… а огнём я не умею… Да и до самого Карсона никто, наверно, не умеет…

Вот любопытная девица… Я весело сказал:

– Я с детства купался с электрическими скатами, вот и выработал иммунитет… А топор… Я дровосек. Деревья рублю, зарабатывая на кусок хлеба.

Красотка поцеловала меня и рассмеялась:

– Неплохой у тебя кусок хлеба… и платят тебе неплохо… Раз адские золотые в кошеле носишь… И деревья клешнями не щёлкают…

– Не скажи, красотка, в наших краях у дровосеков есть свои профессиональные риски. Но это поручу поэтам, если сможешь освоить русский язык на достаточном уровне.

Пока мы разделывали крабов, а потом обедали запасом шашлыка и жарили первую порцию вкуснейшего крабового мяса, а хилая колдунья на удивление долго и трудно немного зачаровывала крабятину от порчи, я провёл с удивительно талантливой в лингвистике винкой краткое обучение нескольким словам по-русски и объяснил пару терминов, потом встал, выставил ногу вперёд и торжественно прочитал трагическую сагу о недостаточно умелом во владении топором лесорубе:

– В лесу раздавался топор дровосека,

Он им отгонял от себя гомосека,

Но силы иссякли, упал дровосек,

И им без труда овладел гомосек.

Когда Лоника отсмеялась, то подвела итог:

– Ну раз у вас в лесах так много ценителей дровосеков, тогда понятно. Ну да, чего тут не понятного? Но за тебя я спокойна, ты точно способен отогнать злодеев… А у нас, я читала, поэтому девиц пороть можно, а парней нет, чтобы дровосеки в лесах не страдали от избытка… любителей. Но, зато, и так махать топором наши лесорубы не умеют. У нас это не только у русалок, а и у остальных, про которых я знаю. У винков и данков дровосеков вообще нет, а те, кто изредка деревья рубит, не очень-то… Только розги, хи, и могут быстро нарезать… – девица знакомым и забавным движением потёрла полосатую попу.

– А как у вас под водой можно выпороть? Вода не воздух… – задумался я.

– У нас в подводных дворцах и домах очень много залов, комнат и коридоров с воздухом, в воде говорить можно только щелчками и писком. И есть строения и на островах, и на берегах. А академии обязательно имеют классы на суше. Иначе, как учить воров, бойцов и магов действиям на суше? Но ты не думай, меня не пороли, я прилежно училась. И наказывать розгами, это непедагогично! – с лёгкой претензией поведала пострадавшая за хитрость.

Я поздравил девицу с первой поркой и напомнил, что иначе она до сих пор дрожала бы за судьбу сестры, а не… И мы опять занялись любовью на горячем песке. Тут и сестра вернулась, даже раньше срока, вроде. Мы как раз отдыхали, глядя на небо, когда мне в пятку упёрлось острие пики и воинственный голосок пропищал, что бы я сдавался.

– Сдаюсь – устало пробормотал я.

Воинственная кадетка тревожно спросила сестру, как так случилось, что я проснулся, и несвязанным. И как чувствует себя насилуемая пленница. Пленница пробормотала, что чувствует себя великолепно, и что бы Деника убрала пику, пока не поранилась… Сестрёнка выпучила такие же зелёные глазки и завопила мне:

– Что ты с ней сделал? Чем одурманил? Ах ты! Да ты!

Она выпустила в меня еле ощутимый заряд молнии. В живот. Я тихонько засмеялся:

– О, как приятно, какие вы умелые девицы, а можно ещё пощекотать левый бочок.

Кадетка, не въехав, честно влепила мне молнией в левый бок. Я попросил пощекотать правый бок. Пощекотала. Рядом всхлипывала от смеха Лоника. Только после щекотания мне и обеих подмышек, младшая совсем глупенькая сестра начала догонять. Она, глядя на корчащуюся от смеха сестру, вполне сильно ткнула меня остриём пики в бок и прошептала:

– Да что здесь происходит?

Я отобрал у дурочки пику, обозвал её дурочкой, полюбовался кровоточащей небольшой дыркой в немного защищённом бронекожей и ободком боку, ругнулся на себя за безалаберность и потерю контроля за ситуацией, сказал:

– Иди, Деника, перекуси мясом… И крабятиной. И тебе, как будущей разведчице и воровке, задание, скажи, что не так вокруг нас. Может лежит что?

Деника удивлённым шёпотом спросила:

– Где вы нашли панцирь крабища? Не может быть! Кто убил крабища и как? Двух крабищей!

В это время Лоника допёрла, что она голая корчится от смеха после того самого перед младшей сестрой, подавая неправильный пример. Кинулась к своей одежде, опрометчиво развернувшись к нам попкой. Деника задала дурацкий вопрос:

– Кто тебя так отлично напорол? – потом решила закончить тему ясности сознания – Ты в сознании? Не под контролем? Пароль?

Лоника попала ножкой не в ту штанину и, трепыхаясь в одежде, пропищала:

– Рыбы пляшут у реки. Отзыв?

– Я иду стирать носки – пискнула младшая сестра.

Я начал ржать. Рядовая диверсантка дёрнулась, потеряла равновесия и уткнулась мордашкой в песок. Кадетка подошла к ней, потыкала пальчиком в торчащую вверх полосатую попу и чётко сказала:

– Я тоже ЭТО хочу!

– Порку? – сдавленно просипела Лоника, выплёвывая песок.

– Любовь! – уставилась на меня мелкая девица.

Я натянул штаны и в растерянности смотрел на вставших, наконец, друг напротив друга девиц. Старшая, наконец, оделась и попискивала, собираясь с мыслями. В это время младшая торжественно провозгласила: