У ангара курсантов быстро распределили среди инструкторов – ребят лет на пять старше. Максиму достался высокий худой и черный с пергаментной кожей. Максиму он сразу не понравился. Держал себя заносчиво, с ходу предложил называть себя Алексеем Робертовичем – по отчеству. Несмотря на некоторое напряжение Як-18 Максима взлетел почти идеально. В полёте Максим грубых ошибок не совершил, но Алексей постоянно хмурился и что-то у себя там в книжке записывал. Впереди было самое трудное – посадка.
Зашёл Максим как по учебнику. Дальний – ближний направляющие. Коробочка. В глиссаду попал. Но буквально за секунду до касания шасси поверхности Максиму показалось, что горизонтальная скорость слишком высока для приземления и он взял штурвал на себя. Окрик инструктора последовал незамедлительно: “В чём дело, Кашеваров? А ну-ка давай отработаем упражнение «на метр». “
Проклиная свою пугливость, Максим развернул машину и попытался пройти в метре над взлетной полосой. Но это простейшее задание почему-то не получалось. Ему всё время казалось, что самолёт находится слишком низко и скорость его слишком высока. Увлечение планетным спортом дало о себе знать самым неожиданным образом. Всё это время Алексей Робертович мрачно сидел справа и искоса поглядывал на вспотевшего ученика.
При посадке Макс дал совершенно позорного «козла». На разборе полётов инструктор что-то сухо и в полголоса процитировал Демидычу из своих записей. Демидыч понуро его выслушал и обратился к Максу: “Максим, ты, конечно, у нас отличник теоретической и общественно-политической подготовки…но в реальности пока…не очень. «Метр» будешь теперь делать каждый день. Посадка это самое важное, сам понимаешь? – в заключение Демидыч расплылся в своей фирменной улыбке – А девушки…а девушки потом…”
Вся группа грохнула смехом, а Максим густо покраснел.
Вечером Макс мрачно лежал на своей койке почти не обращая, как товарищи по-соседству резались в карты. У Вари сегодня было дежурство. Да и вообще день не задался. И тут к нему подбежал возбуждённый Никита: “Макс, Макс…” – зашептал он, усиленно подмигивая наклонённой головой.
Макс нехотя поднялся о вышел с Никитой в прокуренный коридор.
– Нашёл, нашёл я тебе хату! – возбуждённо зашептал Никита. – Тут у меня один знакомый заодно сторожем подрабатывает, ему служебная положена. Он мне должен за блок жвачки, который я у отца для него взял. А я тебе должен. Вот, на той неделе во вторник. Пойдёт?”
Удивление на лице Макса быстро сменилось радостью и он с размаху хлопнул Никиту по плечу: “Эх, Ника, чтобы я без тебя делал?!”
Никита шутливо скорчил физиономию: “Тише, а то плечо выбьешь. Уберешь соперника с дороги!”
И друзья весело засмеялись.
На ободранной стене старой дворницкой гулко тикали старые ходики. Варя и Максим лежали, обнявшись, а за окнами накрапывал унылый октябрьский дождик. Настроение у Макса тоже было не очень.
– Макс… – Нежно потерлась о его плечо Варя.
Но Макс только вздохнул и тогда Варя приподнялась на локте:
– Макс, ты чего такой бука?
Макс тяжело вздохнул:
– Да ничего… ерунда какая-то.
Варя улыбнулась:
– Ты ж герой, все у тебя будет хорошо – я верю…Как бы нам съехаться, и чтобы отношения стали серьёзными, что ли…
Тут уже встрепенулся Макс:
– В ЗАГС что ли? Ты наконец согласна? А там может в общаге комнату для семейных дадут.
Варя сделала такое лицо будто что-то усиленно вспоминала:
– Ты мне руку и сердце предлагаешь?
Макс недовольно покачал головой:
– Между прочим, уже в третий раз!
Варя степенно села на продавленной тахте и посмотрела на Макса сверху-вниз:
– Эх, Максим, я не хочу на птичьих правах, я хочу чтобы гнездо своё, чтобы деткам где было поиграть.
Макс только вздохнул. А Варя продолжила:
– Но я всё придумала. Завтра дядя мой приезжает. Он мне всегда как отец был Если ты ему понравишься, а ты ему обязательно понравишься, то всё у нас будет.
Максим озадаченно глянул на Варю:
– Что за дядя? Кто он – министр?
Варя засмеялась:
– Бери выше! А вот ничего не скажу, не скажу! Приходи завтра в семь ко мне. И не забудь сделать официальное предложение!
И Варя бросилась целовать оторопевшего Максима.
Назавтра с утра Максим опять вышел на свой проклятый «метр». Демидыч уже не смеялся, а бывало уныло посматривал на Макса и ничего не говорил. Но сегодня настроение было другое.
– Ну, Кашеваров, считай тебе повезло. Сегодня с тобой полетит сам Семён Рыбалёв! Залетел к нам ненадолго.
О Рыбалёве в училище ходили легенды. Выпускник училища. Участник Великой Отечественной. Знаменитый полярный лётчик – «Сокол Антарктиды». О такой карьере мечтал каждый курсант.
Около самолёта Максима уже поджидал пятидесятилетний подтянутый мужчина в кожанке: “ Здравствуй, Максим! Ну что там у тебя с посадкой? Демидов говорит, что в теории ты ас, а «метра» не видишь.”
Поднялись и отработали все обязательные элементы. С Рыбалёвым Максу было на удивление спокойно и надёжно. Но настала пора пробовать упрямый «метр». Как обычно, с первого раза ничего не получилось. Когда пошли на второй круг Рыбалёв отчётливо произнёс в шлемофон: “Максим, слушай. Когда опять пойдёшь на «метр», повторяй всегда: «Чкалов летал на «четыре», а я летаю на «шесть». А вот этот мудак, что меня проверяет, вообще летать не умеет. Сейчас я ему покажу!» А теперь пошёл!”
В этот раз Максим всё сделал правильно и посадил самолёт чисто и аккуратно. Рыбалёв бодро выскочил из кабины, похлопал Максима по плечу и ушёл о чём-то совещаться с инструкторами, а Максима уже ждал в стороне Никита: “Всё получилось? Сегодня в форме пойдёшь или в костюме?”
Максиму было легко и весело: “ Форму надену для форса. Цветы нарву у нас на клумбе. Надо ещё полярный значок прицепить. Чтобы всё получилось.”
Этот значок Макс в своё время выменял на импортный журнал и пока еще ни разу не надевал.
На вахте женского общежития Макса встретили как родного. Сегодня дежурила моложавая Елена Петровна: “Максим! Какой нарядный? А букет не мне? Эх, повезло Варьке с женихом. Иди-иди, тебя уже ждут.”
Слегка дрожа от возбуждения Максим поднялся на второй этаж и постучал в знакомую комнату. За дверью послышался Варин голос: “О, пришёл, пришёл!”
И она распахнула дверь и приняла букет.
– Спасибо, Макс!
Максим сделал шаг вперёд и комната поплыла перед глазами. За небольшим столом уставленном скромной снедью сидели три соседки Вари и…Семён Рыбалёв собственной персоной.
“Макс, Макс, чего встал?” – щебетала Варя, – “Это Семён Михайлович Рыбалёв, мой дядя, брат моего отца, а это Максим Кашеваров, мой…друг.”
Рыбалёв озадаченно посмотрел на Максима, потом встал и протянул руку: “Ну здравствуй, герой Антарктиды, очень приятно, Семён.”
Максим сунул вперёд непослушную руку: “Максим. Это значит вы…дядя.”