Социализм по-русски

Но это чистейшей воды идеализм, ибо по Марксу первично именно общественное бытие, а общественное сознание индивида производно от этого бытия, детерминируется им.

Вот как расшифровывает этот революционный идеализм Бердяев.

«Русские революционеры и в прошлом всегда были тотальны. Революция была для них религией и философией, а не только борьбой связанной с социальной и политической стороной жизни. И должен был выработаться русский марксизм, соответствующий этому революционному типу и этому революционному тоталитарному инстинкту. Это – Ленин и большевики. Большевики и определили себя единственным ортодоксальным, т.е. Тоталитарным интегральным марксизмом не допускающим дробления марксистского миросозерцания и принятия лишь его отдельных частей.

Этот «ортодоксальный» марксизм который в действительности был по-русски трансформированным марксизмом, воспринял прежде всего не детерминистическую, эволюционную, научную сторону марксизма, а его мессианскую мифотворческую религиозную сторону, допускающую экзальтацию революционной воли, выдвигающую на первый план революционную борьбу пролетариата, руководимую организованным меньшинством, вдохновлённым сознательной пролетарской идеей. Этот ортодоксальный тоталитарный марксизм всегда требовал исповедания материалистической веры, но в нём были и сильные идеалистические элементы. Он показал как велика власть идеи над человеческой жизнью, если она тотальна и соответствует инстинктам масс.

В марксизме-большевизме пролетариат перестал быть эмпирической реальностью, ибо в качестве эмпирической реальности пролетариат был ничтожен, он был прежде всего идеей пролетариата, носителем же этой идеи может быть незначительное меньшинство. Если это незначительное меньшинство целиком одержимо титанической идеей пролетариата, если его революционная воля экзальтированна, если оно хорошо организовано и дисциплинировано, то оно может совершать чудеса может преодолеть детерминизм социальной закономерности. И Ленин доказал на практике, что это возможно»

Вот она золотая нить Ариадны, из этого глубокого и точного суждения Бердяева о идеалистическом характере социализма, который мы все строили, строили и когда наконец до коммунизма оставалось подать рукой, когда социализм сначала стал развитым, затем зрелым. То вдруг оказалось, что шли мы не так и не туда, а Храм Царства Божьего на Земле (какое точное и меткое выражение) оказывается стоял на песке, вернее на человеческих костях.

Но обо всём по порядку, последуем за фактами.

Проанализировав их, можно заключить следующее.

1. Капитализм в России конца XIX века бурно развивался. Настолько бурно, что обогнал в своём развитии даже Америку.

2. Но развивался он преимущественно в крупных городах, такие как Москва, Петербург и им подобных. Мелкие города, не были так остро затронуты развитием капитализма и Россия оставалась преимущественно аграрной страной. 85 % населения Царской России – были крестьяне. То есть Россия тогда была аграрной страной с преобладанием мелкотоварного производства

3. Как точно и метко показал Бердяев, пролетариат тогда не был эмпирической реальностью, он был только идеей пролетариата.

В 1913 году сельское население Царской России значительно преобладало над городским. Из общего числа жителей 174 099 600 человек, в городах жило 24 648 400 человек, то есть всего 14,2%.

Крестьянин и прежде всего бедный крестьянин составлял костяк Царской России.

Страшно далеки были крестьяне от идей Карла Маркса и Фридриха Энгельса, куда более их интересовали насущные вопросы о земле.

Они могли быть решены Русской Буржуазной Революцией, которая совершилась 27 февраля 1917 года отсюда и ещё одно её название Февральская революция.

О февральской революции писали Шульгин, пишет русский писатель С. Кара-Мурза, писали и другие писатели, но мне хочется привести слова замечательного русского писателя Паустовского из его книги «Беспокойная юность»

«Человек бросился к нам – Милые!– закричал он и схватил меня за руку— Слыхали? Нет царя! Осталась одна Россия.

Он крепко расцеловался со всеми и бросился бежать дальше, всхлипывая и что-то бормоча… Был уже час ночи, когда Ефремов обыкновенно спал непробудным сном.