Нехочутик

– Сейчас встану. Встаю, – говорил Нехочутик. Но Мама не слышала, ведь он говорил во сне. И снилось ему, что он уже встал и делает зарядку, но… Мама со злости потянула одеяло, и уцепившийся за него сын слетел на пол. Нехочутик быстро подскочил и, не открывая глаз, начал беспорядочно махать руками.

– Нехочутик, что с тобой? – забеспокоилась Мама и злость ее сразу прошла.

* * *

Читатель, если хочешь, чтобы твоя мама на тебя не злилась, постарайся ее разжалобить, рассмешить, на худой конец удивить. Очень действуют на мам слова: «Мама! Можно я тебе помогу?» (и не надо бояться, что она согласится, скорее всего, от удивления мама потеряет дар речи. В это время, целуя ее со словами «Ну, как хочешь», можно выскочить на улицу). Но пользоваться этим надо изредка, и в случаях, если мама не сильно злится.

Если сильно, то здесь надо «заболеть», и чем злее мама, тем страшнее, опаснее должна быть «болезнь». Кто умеет читать, может из книжек (а у каждой мамы обязательно найдется две-три медицинские книжки) узнать признаки наиболее ходовых болезней, как-то: чума, мигрень, болотная лихорадка и, конечно, ОРЗ. В самый опасный момент, когда рукам матери не хватает ремня, крапивы или еще какого-то предмета, надо, честно глядя в ее, ну очень злые глаза, спросить: «Мама! Мигрень – это не смертельно? Меня здесь беспокоит», – и смело показывайте на живот. Не бойтесь! Первой реакцией мамы будет ощупывание живота. Стоните, охайте, пусть это будет вашей местью за пережитый страх. Неплохо действует сразу же с порога сказанная фраза (ее надо выучить наизусть): «Мама! Как ты уже заметила, я опоздал (или придумайте что угодно), но у меня есть на это объективные причины. По пути домой (или в школу, в зависимости от того, что «заметила» мама) мне встретились две собаки. Знаешь, я почувствовал, что они меня могут укусить, и начал сильно волноваться (здесь может твой монолог, читатель, перебить мать, не давай ей делать этого. Подойди ближе, возьми за руку и, глядя в глаза, продолжай). Мама, ты не представляешь, что я пережил! Ты видишь, как я волнуюсь, мне очень стыдно, но я опоздал».

И, знаешь, если моих советов тебе недостаточно, подойди к отцу и спроси, каким он был в детстве. Главное, удивляйся всему тому, о чем бы он не говорил! Поверь, всякий отец выложит все свои секреты. Пользуйся ими, делись с друзьями, и увидишь, что мама ругать больше не будет. Ну, а если дома станет больше денег уходить на всякие таблетки от сердца, не расстраивайся. Может, дедушки-бабушки еще больше тратили! Но если увидешь у мамы в глазах слезы, проси прощения! Сразу же!!! Ибо Это не слезы, а материнская любовь течет, как вода сквозь песок. Никогда не разрешайте плакать своим матерям!

* * *

Мама расстроилась и перестала злиться. А Нехочутик открыл глаза и поплелся к умывальнику. Мылся он, а может нет, но все думал об этих чудовищах и об их оружии. Что будет, если это правда?

– Хоть бы отец приехал, – с горечью подумал мальчик. – Но когда же он приедет?

– Мама! Когда отец приедет? – крикнул Нехочутик, но, услышав: «Отстань, откуда я знаю», решил пойти к дяде Пете, начальнику «Разведки».

Петр Иванович был не в духе. Работать было тяжело, даже дети понимали, что если денег нет или не отдают долг, – это плохо. И надо же Нехочутику в такой неподходящий момент зайти к дяде Пете и с порога заявить:

– Дядя Петя! На наш поселок собираются напасть мухотапы!

Тот, удивленно посмотрев на мальчика, сиросил:

– Нехочутик, ты что здесь делаешь?

– Дядя Петя! Надо что-то делать! Мухотапы собираются из нас сделать младенцев, а наши слезы помогут завоевать им весь мир!

Петр Иванович почувствовал себя дураком. Какие-то мухотапы, младенцы, слезы?

– Акто они такие? Ребята с соседнего села или звери?

– Как? Ну, мухотапы – это такие чудища одноглазые, ночью я их видел по телевизору.

Начальник улыбнулся:

– Нехочутик, иди-ка лучше на речку! А то напугаешь дяденек и тетенек, а они с работы сбегут в чащу лесную прятаться.

В приемной засмеялись женщины.

– Смейтесь! Придут мухотапы, тогда заплачете, – сказал он уже на улице.

Отцу рассказали об угрозе старшего сына в день его приезда.

– Нехочутик, что ты делаешь, ты же меня позоришь. Все дети как дети, а ты…

Нехочутик молчал. Он хотел скорее на речку.

* * *

Дети, если вас ругают, а вам хочется сбежать, уйти, спрятаться подальше от родителей – кайтесь! Плачьте! Рыдайте! (По секрету, только вам, скажу волшебную фразу «Я больше-е-е не бу-у-у-у-ду». Верьте, она на лету останавливает ремень, руку и даже крапиву, занесенную над вами). Но Мальчик Наоборот нашептывал Нехочутику:

– Не плачь, не проси прощения. Покажи, что ты смелый. Улыбайся, нет, противнее, еще, хорошо!

* * *

– Смотри, он смеется! Ну ты сейчас получишь! – Отец бросился к рабочим брюкам и начал вытаскивать ремень. Мама открыла дверь на улицу и вытолкнула Нехочутика. Свалив с подоконника вазу, тот выскочил на крыльцо.

– Успел! А потом что будет? А я приду, когда они уснут…

И, хотя на душе скребли кошки, он побежал к речке, откуда доносились крики и визг ребят.

Глава 5

На берегу горел костер. Его разжигали старшие ребята, а младшие, за право греться, таскали разные ветки и куски корней. И Нехочутик прихватил дома из поленницы пару поленьев, подошел к костру.

– Что, опять тебя били? – спросил Длинный. В их углу его все слушались, и Нехочутик, не огрызаясь, утвердительно махнул головой.

– Не бойся! С нами не пропадешь! А хочешь к избушке?

– Возьмете? – Нехочутик от удивления выронил полено и тут же получил от Балбеса, друга Длинного, затрещину: полено упало тому на ногу.

– Возьмем, почему бы и нет? Ладно, сейчас купаться!

Гордый признанием старших, Нехочутик бросился в речку. Речка привычно играла телами пацанят. Она их сталкивала, затягивала в ключевую воду, и дети, задыхаясь от холода, бежали к костру. Костер был их домом и их родителями. Он грел, но не жег, он ласкал теплыми касаниями их продрогшие ноги и руки. Он разгонял их кровь, которая, разгорячась, опять кидала эти комочки жизни в речку. И так – до вечера, до звезд на небе, до момента, когда вместо костра оставалась кучка тлеющих угольков. Вместе с последними проблесками угольков подходила усталость. Она звала ребятишек домой, к рукам мам, которые помоют эти грязные в цыпках ноги, глуховатому голосу пап и маленьким сюрпризам в их карманах. И они по одному покидали это уже неуютное место и исчезали в темноте. Нехочутик остался с Длинным и Балбесом. Опять стало грустно, захотелось домой. И даже бодрый голос Мальчика Наоборот не помогал. Длинный оделся. Пошарив в карманах, он вытащил окурок и, прикурив от головешки, повернулся к Нехочутику:

– Курить будешь?

Нехочутик отрицательно покачал головой, при этом потянулся рукой за окурком. Балбес захохотал.

– Ты что, Нехочутик? Иностранец, да? Машешь головой, как конь от комаров, а рукой тянешься… С тобой не соскучишься.

– Пошли. – Длинный повернулся в сторону леса. Нехочутик посмотрел на дом. Ему послышался голос Отца: «Нехочутик! Домой!» Он опять захотел вернуться домой. Вдруг ему почему-то стало страшно. Он вспомнил о мухотапах. Беспричинный, казалось бы, страх погнал его вслед за ребятами в лес.

* * *

А в это время мухотапы опять заседали. Они никак не могли решить, где же брать слезы. Чудища понимали, что необходимо открыто выступить против людей, но было страшно.

– А почему pisikaka не сделать в виде газа? А потом, окружив поселок со всех сторон, выпустить этот газ? – спросил Главнейший Малинового Умника. Все от удивления притихли. Ведь это так просто! Только подкрасться, выпустить микробы в воздух, а потом ходи и собирай в кучу младенцев! А там их можно щипать, дергать за носы, и даже – кусать за уши! А они будут плакать, плакать и плакать… Все начали мечтать о том, как будет хорошо! Голос Малинового Умника был некстати. О чем он толкует? Сложно, не получится… Почему?

– О, Главнейший! Это очень хорошая мысль, – повторил в третий раз Малиновый Умник, видя, что его слушают, но не понимают, – но дело в том, что в газовой среде микробы обладают недостатком…

Здесь Главнейший зевнул, молча встал и пошел к своему замку – здоровому кеду. Заседание закончилось.

* * *

Дым неожиданно запершил в горле, полез в нос и, как показалось Нехочутику, начал шнырять по животу. Он закашлялся, но дым выходить не хотел, вышли слезы. Это было некстати, Длинный с Балбесом их заметили и весело загоготали. Нехочутику стало совсем плохо: и от дыма и от обиды, но темнота, обступившая мальчишек, не пускала его домой.