Сторож

Ящик со скрежетом перевалил один паз и застрял в другом. В этот момент гермозатвор уперся в него и почти без усилий прижал препятствие к нише, куда должен был встать, запирая станцию. Выкрашенное в серую краску железо жалобно заскрипело, сминаясь.

– Парни, девчонки сюда! – замахали руками мужики.

Они были со стороны станции, а курсанты со стороны выхода на поверхность.

Молодежь пулей проскакивала в сужающуюся щель. С другой стороны их принимали мужики. За курсантами начали пролезать вновь прибывшие беглецы.

В этот момент сварочные швы ящика не выдержали и лопнули, на пол заструился песок. Тут же в стене, откуда выходил гермозатвор, что-то взвизгнуло, застучало, затем громко хрустнуло и затвор замер.

Этого курсанты уже не видели, они бежали вниз по эскалатору, который резко и мощно содрогнулся, вырываясь из-под ног…

Станция метро Гостиный двор оказалась переполнена, словно в час пик. Эта ночь после жаркого дня и вечернего дождя была свежей, располагая для поздних гуляний, чем пользовались все, кому не спалось. И именно они сейчас спешили спастись от беды, о которой вещал металлический голос диктора:

– Внимание! Это не учебная тревога! Всем спуститься в бомбоубежище!

Хотя людской поток разбавлялся и горожанами, теми, кто сквозь сон смог услышать предупреждение и за десять отпущенных минут до полной герметизации станции выскочил из квартиры и добежал до метро.

«Маяковская с Невским наверное также забиты…» – мелькнула мысль в голове бородатого с бритым черепом байкера по прозвищу Мотор.

Мотор спешил вниз по эскалатору, отметив, что друзья байкеры не отставают. Он не расталкивал спасающихся бегством людей, как это делали некоторые, а держался общего темпа.

Вот только в груди щемило от того, что он бросил своего верного «коня» Harley-Davidson у входа в метро, но если сейчас посмотреть, что твориться на площади перед «Гостинкой»…

Наступающие Белые ночи вместе с освещающими проспект фонарями открывали картину паники и хаоса: дорогие машины, влетали на поребрик, разбивая бамперы, деформируя диски на низкопрофильной резине. Столпотворение автомобилей, таранящих близлежащие транспортные средства, нередко сбивающие бегущих людей, заполняло пространство перед каждой станцией метро.

Зато на таких станциях, как Лахта, Стрельна и Ручьи, с частного сектора и растущих новостроек, собралось меньше ста человек на каждой. А вот в Пулково в метро спустились гораздо больше людей: все пассажиры, ожидавшие рейсов, обслуживающий персонал аэропорта и окружающей его инфраструктуры, отдыхающие близлежащих торгово-развлекательных комплексов.

Поток людей по четырем эскалаторам на станции Гостиный двор был нескончаемым. Кто-то скользил между поручнями по балюстрадам, цепляясь или врезаясь в столбы фонарей. Мотор не услышал за криками паники, как загудели двигатели подъема гермозатвора, но зато увидел, как откинулись металлические защиты и из пола в проходе на платформу, вверх поползла мощная перегородка.

Тело непроизвольно рвануло вперед, понимая, что шанс спастись ускользает.

– Живее! Живее, жуки навозные! – зарычал он, толкая впереди себя копошащихся людей. – Жить не хотите, мать вашу?!

Короткая площадка и плотное скопление панических тел у поднимающегося затвора.

– Шевелите булками, ничтожное подобие человечества! – рычал бритоголовый бородатый байкер, напирая.

Люди запрыгивали на полуметровой толщины гермозатвор, на другой стороне их принимали, оттаскивая. Молодая женщина повисла, карабкаясь, не в силах подтянуть свое тело. Рядом с ней пожилой мужик в домашней майке и трико, также завис.

Мотор пробился к затвору и одним движением обеих рук запихнул наверх и женщину и мужика. Затем запрыгнул сам, подтянувшись и неожиданно ударившись головой о полукруглый свод прохода, но его кто-то ухватил с воплем паники за кожаную штанину. Спиной он уже ощущал округлый изгиб потолка, который смыкался будто ножницы, приближаясь к его ногам.

«Не успел…» – мелькнула ужасающая мысль, в мгновение ока, представив, как защитная преграда ломает его тело, вминая в нишу затвора.

Руку дернуло вместе с воротом куртки и правой ногой. Мотор на кого-то рухнул, придавив своим ста тридцати килограммовым телом.

– Ай! – только и услышал он женский писк.

– Спаситель хренов! – гаркнул ему в ухо Череп.

Станцию прорезал визг.

Мотор поднялся и помог встать на ноги тем, кого придавил: молодой женщине и пожилому мужчине. Рядом стоял его кореш по прозвищу Череп. Такой же выбритый наголо с густой щетиной на подбородке байкер, зло глянул на тех, кому Мотор помог забраться на поднимающуюся металлическую стену затвора.

Сам же Череп отпихнул худосочного хлыща с частично татуированным лицом в безвкусной одежде и быстро перемахнул через затвор, после чего увидел, как эта девка с мужиком в трико, ухватились за его кореша, помогая тому пролезть. Череп молниеносно скакнул им на помощь и одним движением все втроем вырвали Мотора из лап страшной смерти.

– Благодарю! – кивнул Мотор всем троим, и глянул на упершийся в потолок затвор, тут же поняв женскую реакцию, внутренне похолодев.

Белый свод прохода на платформу окрасился кровью в месте смыкания. По затвору струились багровые нити, а торчавшая рука подрагивала. Вся эта картина сопровождалась женским воем. В этот момент пол под ногами резко содрогнулся, повалив всех, и станция окунулась во мрак.

С такими объемами документов по разработкам компании, в которой он работал, Николай и не мечтал справиться за день, поэтому в очередной раз остался в офисе на ночь.

Начальник отдела был недоволен, но закрывал глаза на ночную доработку, так как усердные молодые сотрудники компании не требовали прибавки к зарплате. Конечно Николай был не на столько молод, как половина его коллег, ему в этом году исполнилось тридцать лет, но и не чувствовал себя сильно уж взрослым.

Ночная работа случалась не только у него. Также другие сотрудники, то и дело задерживались, после чего утром не выспавшиеся с красными глазами встречали коллег.

От прокатившего по пустующей высотке неожиданного сигнала тревоги, Николай вздрогнул и вначале даже запаниковал. Его сознание очень медленно выходило из полудремотного состояния уставшего человека. Он не понимал, что происходит, но все же «проникся» к металлическому голосу.

– Внимание! Это не учебная тревога! Всем спуститься в бомбоубежище!

«Что делать?!» – взгляд заметался по пустующему, погруженному во мрак, офису. Освещение имелось только за его столом и над выходом в коридор к лифтам. Белые ночи города затеняли стекла небоскреба.

Николай подбежал к раскрытому окну в межстенной галерее и уставился с высоты шестьдесят третьего этажа на ревущий сиренами город, который на глазах начинал просыпаться, цепной реакцией вспыхивая окнами домов. Хаотичные мысли ему вдруг напомнили о башнях-близнецах в Нью-Йорке и о парашюте.

В прошлом году Николай со своим другом Максом прошел парашютное обучение по программе AFF[2 - Прыжки с парашютом по программе AFF, – ускоренные курсы по овладению техникой свободного падения] в Лисьем носе. Макс купил себе «крыло»: семисекционный парашют «OSP», производства Atair Canopies. Николай же не мог себе позволить такую дорогую покупку, так как одно только обучение обошлось ему в семьдесят тысяч рублей.

После обучения Макс перед начальником отдела вел себя как параноик, часто говоря: «А вдруг пожар, как на Останкинской телебашне в 2000 году? Или вообще теракт какой?!»

Начальник отмахнулся от грамотного специалиста в их области и разрешил держать в офисе его парашют. Но на самом деле, Макс мечтал совершить прыжок из окна офиса. Он был еще более «больным на голову», чем сам Николай.

И вот сейчас, благодаря другу, появился шанс спастись. Метнувшись к рабочему месту Макса, Николай оттолкнул его стул и рывком выдернул ранец парашюта из-под стола, быстро засовывая ноги в ножные обхваты. Следом, продев руки в лямки, затянул грудную перемычку. После подготовки парашюта, Николай растолкал столы и стулья, освободив место для разбега.

С Максом они уже давно рассчитали, какой нужен разбег, чтобы при прыжке из окна, хватило отойти от здания. А вот как будет на самом деле, он не знал. Сейчас главная его задача – добраться до метро!

Николай не думал, что он один хочет спастись, почти десяток из всех лифтов «Лахта центра», спускали вниз испуганных людей, а охрана «Иглы», как они с Максом называли остроконечный небоскреб, уже бежала к станции метро Лахта.

Резко выдохнув, набираясь смелости, Николай рванул от внутренней стены офиса и выскочил в широченное окно.

Семьдесят килограмм его веса моментально лишили тело горизонтального полета и устремились вниз. Перед глазами замелькали зеркальные окна, неизбежно приближаясь, но новоявленный бейсджампер удержал стабильное падение, вытягиваясь стрелой.

«Ну давай же!» – мысленно прокричал Николай, выгибая голову в горизонт, откидывая руки назад, пытаясь спланировать и отойти от здания.

Его тело почти ощутило холод стекла, сблизившись с выпуклой основой башни, когда поток подхватил и резко отдернул падающего человека от небоскреба. Рука выхватила «медузу», и вытяжной парашют дернул основной купол.

Парашют «OSP» был оптимизирован для низковысотных прыжков, и Николаю хватило высоты шестьдесят третьего этажа. Планируя, он отошел от уреза воды, утянув левую стропу управления и скользнув над двумя шоссе с железной дорогой, оставил под собой лесопосадку.

Просвистев стропами вдоль гребневидного перехода от комплекса небоскреба до станции, обратил внимание, что стеклянное куполообразное здание входа в метро пустовало, но на подлете Николай видел, что из частного сектора еще бегут люди. Он мягко приземлился на площадке и, отстегнув основной парашют, вбежал внутрь.

По регламенту ночной отдых начинался в два тридцать и заканчивался в три тридцать, после чего обход внутренних помещений станции и верхнего вестибюля, который после этого охраняется от желающих пролезть внутрь станции. Вот только никто из сотрудников службы транспортной безопасности не доводил дело до такой абсурдной ответственности.