Исповедь зверя

Как обычно двоих оставили охранять наше становище.

Завтрак был настолько плотным, что если бы не лыжи, я бы и с места не сдвинулся.

Двигались лыжня в лыжню, то поднимаясь на небольшие холмики, то спускаясь, либо объезжая их. Мы шли уже часа три. На пути опять вырос бугорок. Впередиидущий, не помню, как его зовут, решил не объезжать…

Я был третьим в колонне, из-за чего не сразу заметил, что от холмика, через маленькое отверстие, тоненькой струйкой поднимается пар…

«Берлога!» – ударила мысль, и я тут же заорал.

– Назад!!!

Но было поздно… Берлога тут же провалилась. Взревел медведь. Боец вскрикнул. Вся группа, выскакивая из лыж, мгновенно оцепила логово. Побросав ружья, которые повисли на плечевых ремнях, они достали… пистолеты. Меня это очень удивило, ружья-то эффективней! Нет, они не охотники, им с террористами воевать, а не со зверем сражаться. Тот, кто упал в берлогу, кричал всего несколько секунд, а как только затих, раздались выстрелы. Мне не хватило места в кольце вокруг логова, поэтому я наблюдал всё происходящие со стороны.

Как только перестали стрелять, сразу начали разбирать берлогу. Быстро срубив своим новым ножом длинную палку, я полез в толпу, сгрудившуюся у логова. Когда пробился сквозь них, то увидел, что один из бойцов пытается перевернуть медведя. В момент, когда я выкрикнул:

– Постой… – медведь последний раз полоснул когтями по горлу нависшего над ним человека, тут же последовали три выстрела в голову медведя, и он обмяк уже навсегда. Тот, кому зверь нанёс свой последний смертельный удар, был Костя, один из поваров. Он лежал на спине, во все стороны хлестала кровь, изо рта она выходила сгустками. Возле него суетились трое, пытаясь оказать помощь.

Как всё глупо. Я стоял на краю не глубокой берлоги, справа лежит Костя. Уже не шевелится, только правая нога подёргивается, но он уже мёртв. Посредине ещё один из группы, он весь разорван. Грудь… как будто взорвалась. На лице, ужас и боль. А слева лежит огромный медведь, как в кино «На грани». Весь его мех в крови, как и вся берлога. От этой кровавой картины мне стало плохо. Бросив палку, отбежал в сторону и навалился на дерево. Весь праздничный завтрак, вышел наружу. Я отошёл пару шагов от этого места и сел в сугроб возле другого дерева.

Подул ветер и мне стало полегче. Когда встал, тела погибших уже упаковали в мешки и закрепили на лыжах. Ко мне подошёл Володя, пасмурный как тучи, надвигающиеся сейчас с северо-запада.

– Надеюсь, ты сам идти можешь? – спросил старший группы.

Я кивнул. Он повернулся, чтобы уйти.

– Почему вы не стреляли из ружей? – бросил я ему в спину. – У нас бы не было второй жертвы.

– Сейчас не хочу говорить на эту тему, – отрезал Володя.

Я подошёл к берлоге. С медведя оказывается уже содрали шкуру. Тело зверя было схоже с человеческим. Меня передёрнуло. Я надел лыжи и побежал догонять нашу команду. Ветер был уже сильный. В лесу быстро потемнело. Колкие снежинки обжигали лицо. Идти стало трудно, снег заметал лыжню. Я натянул капюшон маскхалата, и в этот момент мне показалось, что вдалеке кто-то стрелял. Я догнал Володю и спросил:

– Ты слышал выстрел?

– Нет, – буркнул он себе под нос.

– Мне кажется, что это на нашей стоянке.

– Наверное, тебе показалось, – опять пробурчал он.

– Нет, Володя, – твёрдо сказал я. – Там стреляли. Точно!

– Ну ладно, предположим, что стреляли, – занервничал он, – что дальше?

– Стреляйте из ружей, пистолеты бесполезны! – настаивал я.

– Ладно, сами разберёмся, – отмахнулся он от меня и ускорил шаг.

Шли уже долго. Я был четвёртым в колонне, с конца. Не знаю, что толкнуло повернуть голову назад, обернулся и… меня бросило в жар…

– Стойте! – заорал я. За мной шёл один человек. – А где ещё двое? – перекрикивая ветер, надрывался я.

Боец обернулся. В руках у него мгновенно очутился карабин, он панически начал вертеть стволом в разные стороны.

Я повернул назад, в надежде найти следы тех двоих. Меня грубо схватили за плечо… Лицо Володи было страшным, в глазах кипело бешенство:

– Ты что, сдурел?! Куда собрался?!

Я в ярости отдёрнул его руку и так же заорал:

– А если они ещё живы?!

– Если живы, дойдут.

Я стоял, и от бессилия не знал, что делать. Володя сказал, но уже спокойней:

– Пойдём, Сергей.

Как бы моё сознание не сопротивлялось, мы всё-таки пошли дальше. Все держали ружья наготове. Что ждало нас на стоянке, никто не знал…

Ветер выл, как собака воет, в предчувствии чьей-то смерти. Ощущение, что волк где-то рядом, и из темноты наблюдает за тобой, держало всех в постоянном напряжении.

Когда в лучах фонарей показались автобусы-фургоны, у меня часто забилось сердце. Было два варианта, почему не было включено наружное освещение. Первый – оно перегорело, второй – его не включили. Почему?..

Все рассредоточились. Вперёд продвигались осторожно. Первым следы крови обнаружил Николай. Затем я, следом ещё несколько человек, тоже нашли кровь, но уже заметённую снегом. Дверь в избушку оказалась открыта. Володя включил свет. Картина была страшной…

В доме всё перевёрнуто, вещи разбросаны, воняло мочой и псиной. На столе лежала… прокушенная голова одного из оставшихся здесь сторожей. Его тело валялось у печки. Кровь была повсюду, даже на стенах.

Второго обнаружили не сразу. Я наткнулся на место, где боец справлял нужду. В этот момент, видимо, на него и напал зверь. В глубоком отпечатке силуэта была огромная лужа крови. Когда хищник закончил со вторым, вернулся и забрал первого, но утащил не далеко.

Мой день рождения обернулся трагедией. Его я точно запомню на всю жизнь.

Выйдя из шока, мы начали всё убирать. Каким-то раствором смывали кровь. Возились долго, тела упаковали в специальные мешки и закрыли в одном из фургонов. Вещи в избушке заменили.

У меня из головы не выходило то, что зверь намочил именно мой матрац. Всё-таки он считает меня соперником, решил я.

Вечером, после молчаливого ужина, во время которого я практически ничего не ел, Володя сказал:

– Больше никуда ходить не будем, волк сам нас нашёл, будем ловить здесь.

– Что значит – ловить? – удивился я. – Ты же сказал, что мы едем его убивать.

– Убивать, ловить – какая разница. Просто не так выразился.

«Странное дело, – думал я. – У них погибло столько коллег или сотрудников, как там их назвать, а они ведут себя так, будто ничего не случилось, вроде так и должно быть. Не понимаю. Что-то тут не то. Ладно, потом разберёмся».

Одно радовало, что к волку они стали относиться серьёзно. На ночь Володя оставлял дежурить по четыре человека, одна четвёрка стояла до трёх ночи, вторая – её меняла. Я попал во вторую.

В половине пятого утра сработал датчик движения. На расстоянии пяти метров от дома кто-то ходил. Без лишнего шума, как мы думали, подняли всех, кто спал в доме, по рации разбудили тех, кто ночевал в автобусах.