Стимулятор желания

– Ты нагнетаешь.

– А ты жалко, что нет. Не будь простачком. Это вредно для здоровья в этом немного несовершенном мире.

– Надо съездить туда?

– Куда?

– В тот отель. Может она ещё там? А куда делась Оля?

– Поехали вместе. Найдём твою, телезвезду. Оля сама найдётся.

На сорок пятом километре, по-прежнему был съезд. Лебедев не мог понять, почему не мог найти его ночью. Съезд казался тот и не тот. Повсюду кучи мусора, а дальше почти у границы леса красное сгоревшее двухэтажное здание с выбитыми стёклами и без крыши. Здесь же, на площадке, покоился сгоревший кузов, когда-то чёрного седана.

– Это не то место, – пробормотал Лебедев, выходя из машины. – Там гостиница и кафе живые стояли. Не могло же это всё за ночь измениться.

– Эта гостиница сгорела давно. Бандитские разборки. Видишь, что осталось от седана? Слышала, сгорели в ней несколько человек.

– Надо искать другое место. Там нормальная гостиница была. Я же не спятил.

– Поехали, поищем.

Они проехали вплоть до пятьдесят пятого километра, но гостиницу не нашли. Вернулись на тридцатый километр и снова проехали прежний путь. Не найдя ничего, вернулись.

Лебедев стал испытывать слабость и жар. Катя заставила выпить таблетку и лечь в постель. О возвращении домой не было речи. Ночью ему снились кошмары. Снилась Ира, которая сидела за столом кафе и почему-то не улыбалась. Снилось болото, и девушка тонула в нём. Данил бегал рядом, но боялся помочь. Боялся трясины, а потому не приближался. Девушка скрылась под толщью болотной воды, а Данил, стоял и смотрел, на появляющиеся пузырьки воздуха и ему было стыдно за трусость и беспомощность. Он проснулся, и простынь под ним была от пота сырой. В посёлке выли собаки. Разом, словно сговорившись друг с другом. Лебедев снова уснул и ему приснился друг, что сгинул в тюрьме и которого, он видел деревне. Друг смотрел на него, улыбаясь, но потом появилось чувство беды. Опасность от невидимой злой сущности кружила рядом, и Лебедев бросился закрывать дверь, боясь, что зло проникнет в квартиру. Друг зажал голову руками, будто били по ней, и съехав спиной вдоль стены на пол, выл то ли от страха, то ли от боли. Данил захлопывал плохо поддающуюся дверь и чувствовал, ощущал близкое дыхание зла. Наконец ему удалось закрыть дверь и он, успокоился, глядя на друга, радуясь, что спас и его и себя. Вдруг, опасность появилось снова и зло оказалось рядом.

Мужчина проснулся, от собственного крика. За окном было необычно светло. Мерцающий свет, от источника с улицы, прыгал по стенам и потолку. Лебедев на слабых ногах с трудом подошёл к окну. Через улицу и пару домов, ближе к перекрёстку, пылал особняк. Шум от машин и голоса людей увеличивали масштаб бедствия. Лебедев оделся и вышел за ворота. Неспешно прошёл до эпицентра пожара и остался стоять среди редкой толпы любопытных. Тут уже стояли машины всевозможных спасательных служб. Пожарные успели растянуть рукава, и заливали огонь, вылезавший из окон. Лебедев не мог оторвать взгляд от адского ужаса. Простояв, почти до конца, он вышел из толпы и направился в сторону дома. По дороге перегнал сутулого старика, хромающего невесть откуда, среди ночи в престижном коттеджном посёлке.

– Хе-хе-хе, – рассмеялся старик вдогонку, хриплым голосом. Лебедев обернулся и с трудом разглядел в темноте, вытянутое, морщинистое старческое лицо.

– Ну, что же ты? Начал хорошо, на пятёрку с плюсом, а скатился до двоек, – выдавил из себя старик, прерываясь кашлем.

– Что? – не понял Данил.

– Говорю, думать кода начнёшь? Как они станешь, двоечник.

– Вы мне говорите?

– Ты мне, я тебе. Бегать умеешь? Беги. Плавать умеешь? Плыви. Только не стой на месте.

Лебедев не стал отвечать ненормальному старику. Он вернулся в дом и снова забрался в постель.

На следующий день болезнь отступила, и проснулся аппетит. Лебедев спустился на кухню, где уже сидели брат с сестрой.

– Жека говорит, ночью пожар у соседей случился. Ирина с Олей погибли. Вместе с родителями, – по лицу и голосу Кати было сложно понять, огорчена она или нет.

– Собака ещё сгорела, по кличке Джек, а ещё всякого добра на многие миллионы, – Женя, выковыривая козявку из носа. – Сауна загорелась. Неисправность проводки. Такое несчастье, такое несчастье. Надо нашу проводку, то же проверить. Видишь, какая беда может произойти.

У Лебедева спазм в груди, перехватил дыхание. – Лучше бы она осталась на трассе. Не могу поверить. Какая страшная смерть.

– Смерь, любая страшна, если только не чужая, – добавил Женя, наконец, справившись с задачей в носу.

Лебедев вернулся в комнату и, собрав вещи, вернулся на кухню.

– Опять домой? – спросила Катя, уставившись обиженным взглядом.

– Надо дома пожить.

– Что же тебе у нас не живётся? Обижаем мы тебя что ли?

Лебедев не ответил, а вышел в сад и быстрым шагом направился к калитке.

– Да подожди ты, – Катя догнала его только на улице.

Он остановился, закинув сумку через плечо.

– Данил, Данил. Я же привыкла к тебе. Не могу уже и представить, что рядом не будет тебя. Дай обниму, – и она крепко прижалась всем телом, поцеловав в губы. – Чего мы у всех на виду? Давай нормально попрощаемся? Зайди обратно на секунду, – девушка потянула Лебедева за рукав и тот послушно поддался.

Оказавшись снова в саду, девушка повисла у мужчины на шее, целуя лицо и губы.

– Ладно, иди, – наконец отступила она и Данил, поправив на плече сумку, повернулся к ней спиной. Что-то кольнуло под правой лопаткой и ноги стали ватными. Лебедев успел сделать пару шагов и рухнул на землю.

Глава III

Веронике Сергеевне Скворцовой, был двадцать один год, но она не умела злиться и сердилась довольно посредственно. Рано потеряв мать, воспитывалась отцом, который души не чаял в ребёнке и в то же время был по разумному строг. Вероника заканчивала учиться в престижном столичном вузе и рассчитывала на красный диплом. Финансово она была обеспечена предприимчивым и талантливым отцом, который умел зарабатывать. Девушка выросла жизнерадостной и не вредной. Порой её смешливость и простота напрягали отца, опасающегося за будущее девочки. Вероника выглядела моложе своих лет, была худа и маленького роста. Ей до сих пор отказывали продавцы гипермаркетов в продаже алкоголя и незнакомые принимали за подростка. Волосы светлые и длинные, часто просто распущенные. Внешность славянская без примеси азиатчины.

Вероника проснулась от толчка в лицо, это её парень во сне неловко раскинул руки. Девушка отодвинулась в сторону и кулачком надавила в щёку виновного. Парень отвернулся, продолжая спать. Девушка то же закрыла глаза, но появилась муха, которая стала носиться по комнате, решая на ком отдохнуть. Покружив, муха приземлилась на личико девушки и та, брезгливо смахнув нахалку, спряталась от неё под одеялом. Сон пропал, вдобавок захотелось в туалет. Вероника вышла из дачного дома и услышала голос со стороны беседки.

– С добрым утром.

– Олег? Ты чего там? Не спиться? – Вероника увидела друга жениха, лежащего на скамейке.

– Уснёшь с вами. Всю ночь то стонут, то кричат, то кровать раскачивают. То и гляди на голову свалитесь.

– Ну и вы бы покричали.

– Моя, перебрала. Лежит бревном, перегар исторгает.

– Тебе то что? Пользуйся по назначению, зажав свой нос.

– Издеваешься?

– Ладно, я в туалет и пойдём пить кофе.

Вскоре подтянулись остальные гости-друзья, в том числе и Вероникин жених Боря, студент того же вуза.

– Батя твой, во сколько приехать хотел? – спросил он, подойдя к невесте после завтрака.

– Часов в семь вечера, как обычно.