И, чтоб помочь подобным шалопутамСвоим особым следовать маршрутомХоть к чёрту на рога, хоть к Богу в рай,И дать уже им полную свободу,Чтоб все они ныряли в эту воду,Табличку надо сделать: «Не ныряй!»Там где-то рядом должен с этим словомЕщё и человек быть нарисован —Спортсмен плывущий, в нём-то вся и суть, —Красивый, сильный, смелый и отважный,Вы только не забудьте, это важно,Косым крестом его перечеркнуть!Тогда-то уж любой туда полезет,На вышку эту, даже на протезе,И, с бодуна ныряя на авось,Сойдёт на нет вся ихняя орава!»Андрюхе-участковому по нравуТакое предложение пришлось.Тем более, психолог для порядкаИм объяснил доходчиво и краткоПро визуализацию идей(Хрен выговоришь это без бутылки),Что люди растворятся, как обмылки,В непроходимой дурости своей!Чего уж там, силён наш участковый,Его лицо спокойно и сурово:«Я принимаю этот тяжкий груз!Мы среди сложных жизненных вопросов,Как среди волн и ледяных торосов,Должны уметь выдерживать свой курс!Да, многих жизнь сама теперь накажет,Не прост он, наш посёлок, может, дажеВ нём вымрет население на треть,Но ведь при том, что кто-нибудь утонет,Специально их никто туда не гонит,Им можно просто дома посидеть!»Я, автор, о другом скажу два слова:Психолог-то реально был подкован,Насчёт таблички умный был расчёт —Мы выросли в особой атмосфере, —Когда нас убеждают, мы не веримИ сделать всё хотим наоборот.Такой подход таится в наших генах.Вот если бы все лозунги на стенахВо всех углах моей родной землиВнушали нам со скрытой укоризной:«Мы не придём к победе коммунизма!»,То мы к нему бы, может, и пришли —Плакаты были: «Трезвость – норма жизни!»,А будь на них: «Открой, налей и сбрызни!»,А «Пьянство – вот где норма! Пей до дна!»,Тогда бы, я вполне предполагаю,У нас и жизнь у всех была другая,Никто вообще не пил бы ни хрена.Вот в этом и была у них ошибка,У коммунистов, что не слишком шибкоПонять они пытались молодёжь,А седовласых свергнутых тиранов,Отправив на закланье, как баранов,Они вообще не ставили ни в грош.Да-да, я о Хрущеве. Тут, конечно,В истории, во мгле её кромешной,Где слабый свет давно уже погас,Плутая, люди скажут: «Кто тиран-то?А теплоты в нём сколько, а таланта,К тому же он совсем не седовлас!А как он фитиля вставлял буржуям!»Ну, тут я, скромный автор, возражу им,Продребезжу, как старый самосвал,Пылящий по раздолбанному тракту,Что авторское ви́дение фактовНикто ещё пока не отменял.Так вот, о молодёжи, тут всё ясно:Когда б по всей стране с плакатов красныхПророчество хлестало нас и жгло:«Америку, хоть все садись по коням,Не перегоним мы и не догоним!»,То мы б её догнали всем назло!Итак, участковый АндрюхаВ корыто побольше набухалЭмалевой краски, и глядь —Готова табличка! Всё ясно:Стихия настолько опасна,Что не хрена в воду нырять!Не как-нибудь там сикось-накось,С душою исполнена надпись,И ровные буквы блестятПод слоем прозрачного лака,И два восклицательных знакаУверенно, твёрдо стоят!…Рассвет отливал перламутром.Андрюха путём хитромудрым,Чтоб «хвост», если что, обрубить,Возникни он вдруг, тихой мышкойПрокрался тайком к этой вышке —Табличку покрепче прибить.Постройкою этой дощатойПугай хоть кого. Страшновато.Кромешная адская жесть, —Отнюдь не Печерская Лавра,Скорее, скелет динозавра,Ну ладно. Как есть, так и есть.И лес просыпался с восходом,И солнце озёрную водуЛаскало лучом золотым.Душа у Андрюхи звенела!Он яростным и оголтелымЗаливистым свистом своимПоляну вокруг прямо выжег,Он песню свистел «Чижик-Пыжик»,Там сталь в баритоне, металл!Конечно, не ария Верди,И ладно. Но скотчем-то к жердиАндрюха свой знак примотал,Что выполнен в виде таблички.Он даже устал с непривычки,Пока в неё гвоздь забивал,Долбил, колошматил сверх меры,Чтоб этот кусочек фанерыНикто никогда не сорвал!Вот так оно всё закрутилось,Что нам никогда и не снилось,И я в эти самые дниВ столицу отъехал по делуИ, там проболтавшись неделю,Не видел, как тонут они —Экстремалы-то эти – тю-тю! и на дно, все подряд!Там при виде той надписи будто с ума посходили!Как сивухи нахлещутся – сразу на вышку – нырять:«Эх, была – не была! Мужики, все на старт! Или – или!»Борька, бывший пастух, рвал тельняшку: «Свобода – наш путь!Я для баб буду главным, почётным лихим кавалером!Я не буду таблички читать, буду плюхаться в пруд,Добровольно лететь сверху вниз вертикальным манером!»И летели они, эти хроники, псевдоактив,Все, кто Колькину рыбу когда-то травил химикатом,Убеждённая пьянь, а потом – чёрт-те что, детектив!Лишь одни пузырьки, кто-то пробовал всплыть, да куда там!Ил озёрный с ракушками – их погребальный наряд.Так и сгинули все. Ни имён не осталось, ни кличек.Напиши: «Не нырять!» Это значит, что будут нырять.В этом есть красота и особенность наших табличек.Народ у нас живучий в наших сёлах.Любой, кто прыгал в пруд – не трус, не олух,А кто-то и ныряльщик неплохой,И, может быть, они не утонули,А в уголочке где-то прикорнулиНа листьях, под раскидистой ольхой.А может, он нырнул и где-то выплыл,К примеру, этот Борька, или выпалВ осадок под каким-нибудь кустом —Ну, если расшифровывать, то простоОблюбовал себе свой личный островИ тихо прохлаждается на нём,И лес вокруг него, и даже полеПропитаны парами алкоголя,До поля-то пять вёрст, но всё равноТам все букашки дохнут, таракашки,И грызуны, и даже конь в упряжке,И клевер вянет с ними заодно.Парами надышавшись-то, попробуйСвой тонус сохранить, да не особоЕго ты возле Борьки сохранишь,Но это только версия такая,Что не в пруду, от сырости икая,Лежат они, а в поле рвут камыш.Поди пойми. Мы в жизни нашей бреннойРазобщены, как звёзды во Вселенной,А, может быть, одна из этих звёздВдруг догорит, умрёт и не воскреснет,А все вокруг такие: «Да и хрен с ней,Понятно ведь, что этот мир не прост!В нём много чего гаснет!». Ладно, братцы,Их, может, было десять, может, двадцать,Героев, от кого простыл и след,Но, раз уж этот мир такой бессвязный,Казалось не особо несуразным,Что с тем, кто прыгнул в воду, связи нет.И, коль подобный факт мы не исправим,То здесь мы эту тему и оставим,К другой, пока не поздно, перейдём,А поздно будет, если я забуду,Какие Нинка с Колькой пересудыВела, как нам казалось, ни о чём.Она ему за чаем на веранде,Андрюхе, Витьке, мне, всей нашей бандеВтирала про какой-то мастер-класс,Что надо баб десятки легионовВозить сюда из разных регионов,Чтоб все они худели тут у нас.Про банду вам для красного словца яСказал, стволом особо не бряцая,Про Кольку, Витьку, всех друзей моих,Но мы ей станем, если жизнь заставит,Уж если так она на нас надавит,Что не оставит шансов никакихРешать вопросы как-то по-другому.Но не о том сейчас. У Кольки домаМы, как всегда, на ужин собрались,И Нинка говорит нам: «Я идеюДавным-давно в уме своём имею.Ты только сразу, Коль, не заводись!Ведь у тебя-то прибыли немного,Ты атакуешь вроде носорогаВсё, что мешает цели достигать, —Ты счастлив, если только ты воюешь,И хлебом не корми тебя, в бою лишьБожественную видишь благодать!В столице есть небедные ребята,У них бывают жёны полноваты,И в смысле полноценной худобыОни пойти на многое готовы —Заместо колбасы салат фруктовый,И свёклу есть, и сою, и бобы,Морковь варить на ужин и на завтрак,И полнота пройдёт у них, как насморк,Они не могут этого не знать!Они готовы всяческие злакиЗаместо полноценной кулебякиПо десять раз на дню употреблять.Так знай же, Коль, и будь со мною в деле —Они и травы всякие бы ели,Когда бы знали, где их надо рвать.У них во рту конфеты сами тают,Им просто дисциплины не хватает,Им надо общий климат создавать!Я это дело в жизни проходила,Прожорливее даже крокодила,Зубастее была и здоровей,Но всё превозмогла и возродилась,Когда в лесу однажды заблудиласьИ сыроежки ела десять дней!»«Ну, ты даёшь! А кто ж тебя нашёл-то?»«Да кто? Лесник! Он мне платок из шёлкаПообещал потом презентовать,И я ему поверила, и даже,В глубоком находясь ажиотаже,Была готова польку танцевать!Эх, жизнь была в лесной его сторожке!Я там отвар из мёда и морошкиСперва пила́, понятно, что не зря,Что надо восстанавливать силёнки,Ну вот он мне и сыпал из солонкиВ стакан протёртый корень имбиря.Мы танго исполняли, белый танец,А сам он оказался самозванец,Бродяга, бомж. Такие вот дела —Случайный тип, сезонный сборщик ягод,Но я потом заряженная на годФлюидами различными была.Я травы там только и ела,И это полезное делоМне очень тогда помогло —На фоне красивой природыВодить под луной хороводы,Я сбросила десять кило!«А дальше-то что?» – мы спросили.«Идущий дорогу осилит! —Она нам сказала в ответ, —Теперь я, та самая Нинка,Худющая, как хворостинка,Могу хоть куда, хоть в балетПойти и работать на сцене,Никто никогда не заменитТакую, как я. Мой намёк —Что всё мне подвластно вообще-тоНа фоне подобной диеты,Изящество – вот мой конёк!А всё почему? Потому что,Когда тебя треплют за ушко,И бьются сердца в унисонНе в грёзах у вас, а на деле,И ты вместо вредной тефтелиПолезный жуёшь патиссон,Когда вы красивые оба,И вместе клянётесь до гробаЛюбовь свою в сердце хранить,То с ним, со своим кавалером,Друг дружке хорошим примером,Опорой всегда надо быть!А в чём она, эта опора?Тут долгого нет разговора:В здоровье она, в худобе,И многие крупные бабыНа первом этапе хотя быВ своей разберутся судьбе,В житухе своей несуразной.В столице – сплошные соблазны,А здесь – идеальный плацдарм,Чтоб дело на нём завертелось,И всем сюда ехать хотелосьИскать свой особенный шарм!Вот так, – подытожила Нинка, —Любая задержка, заминкаСнижает объемы продажУслуг по сжиганию жира,Пока что всё вяло и сыро,Ну где твой, Колюха, кураж?»Колька сдался, как фриц: «Ты меня задолбала уже!Хочешь душу развлечь, так ли, этак резвясь на природе,Чёрт с тобой, развлекай, только пусть уж они в неглижеГде попало у нас по посёлку особо не ходят.А желаешь им в рот свой особый пихать мармелад,То и ладно, пихай, пусть жуют и гогочут, как гуси:«Га-га-га! Дай ещё пожевать!» Лично я буду рад,Если палец тебе вместе с ногтем они не откусят.С голодухи-то могут, уж дай пошутить, и самуВзять да слопать тебя, а, Нинуль, что я мамке скажу-то?Ты ж сама себе роешь могилу, а всё почему?Потому что ушёл от тебя твой мужик шизанутый!Вот и бесишься ты, чтобы знал этот твой обормот:Бизнес-леди в туфлях лакированных – вот уже кто ты!Он дебил у тебя. Всё равно ничего не поймёт.Ладно, Нинка, стартуй и уже не сбавляй обороты!»

Пятая глава

И ведь нашлась у Нинки клиентура.Диета, свежий воздух, физкультура —Казалось бы, обычные слова,Но вышло всё, как Нинка ожидала,Реклама в этот раз не подкачала,И бабы у ворот! Привет, Москва!Вот их на инструктаж ведут, в беседку,Одна блондинка там, одна брюнетка,И рыжая одна, всего их три,Притом, что все хотят перезагрузки,Оставшиеся с поезда закускиНикак не бросят, черт их побери!И за собой мешки свои волочат,А на дворе ненастье, дело к ночи,И, прежде чем по избам расселить,Для правильного надо бы досуга,Как близнецов сиамских друг от друга,Их от мешков с едою отделить.И Светка, та, что рыжая, пыталасьДобить быстрее, что ещё осталось,А там – хоть в космос, хоть на эшафот! —На фоне непривычных интерьеровЭклеры устрашающих размеровОна себе запихивала в рот!Когда ж ещё по Нинкиной командеБыла уже в сторонке, на верандеИз рук у Верки вырвана халва,И сдобный кекс, и всё, чего попроще,Она ревела так, что даже в рощеС дубов столетних сыпалась листва.Непросто было с Валькою, блондинкой,Она вступила в схватку с нашей Нинкой,Её своеобразная корыстьВ стремлении была, чтоб хоть кусочек,Выкручивая шею, с разных точекОт яблочного штруделя отгрызть,Ну как бы надышаться напоследок!Потом-то уж привычного обедаНе будет из пяти красивых блюд,Траву жевать заставят для начала,Да и на ужин вряд ли без скандалаЧего-нибудь нормальное дадут.И весь набор кондитерских изделий,Которого хватило б на неделюНе только этим бабам, но и нам,И всем сезонным Колькиным рабочим,И жёнам их, и дачникам всем прочим,Живущим по окрестным деревням,

Да много бы кому ещё хватило —Войскам, а также труженикам тыла,(Ну, это я уже слегка приврал),Но всё равно, рубай хоть до отвала, —Всё это Нинка враз конфисковала,Печальным был для баб такой финал,Но он же старт. А тут другое дело:Желаешь, чтоб душа цвела и пела,Ты к ней ещё и тело приспособь,Чтоб не было оно тяжёлой ношей,А чтоб, как конь, как молодая лошадь,Копытами выстукивало дробь —Тук-тук! Тук-тук! Душа – всего лишь всадник,Фельдфебель там какой-нибудь, урядник,Ну, то есть не особо важный чин —Куда его везут, туда он едет,Но, если ты мечтаешь о победе,То знай, что конь – твой главный господин.Без тела нет души – таков мой вывод.Друзья мои, читатели, а вы вотСогласны ли подход такой принять,Что надо больше спортом заниматься,Ну, например, от пола отжиматьсяЗаместо чтоб эклеры пожирать?…Ну ладно. Баб по избам расселилиИ график жизни им определили,Она у них весёлая пошла,Поди ещё придумай веселее,Я до сих пор их искренне жалею,Как только вспомню эти все дела.У Нинки – бизнес-план простой и чёткий,Свои, как говорится, наработки —Давать им всем ромашку и шалфей,Имбирь, крапиву, хвощ, тысячелистник, —Любой из них вовнутрь всё это втисни,И пусть у ней в душе, как муравей,Простая вера тихо копошится,Что эта несерьёзная кашица,Которую на завтрак ей дают,Из толокна и прочей хренотени,Избыток углеводов ей заменитИ укрепит какой-нибудь сосуд.И Нинка звонко хлопала в ладоши,Она сама, как взмыленная лошадь,Скакала для разминки на лугу.А хлопала чего она? Чтоб бабамСвой вес тащить по кочкам и ухабамГораздо легче было на бегу.Вот так оно вертелось три недели —Что им давали, то они и ели,Но Нинка дальше вздумала пойти:«Теперь вы лично будете припасыИскать себе в лесу, как папуасы,Желательно их даже превзойти!И всё, что вы в лукошко соберёте,Вот это вы на ужин и сожрёте,Ходи и рви, чего Господь послал!Мы все тут с вами бабы не тупыеИ знаем, что от трудотерапииНикто ещё пока не пострадал!»И бабы всё терпели, кто б подумал,Сперва они лениво и угрюмоНа физзарядке ножками тряслиИ ручками кокетливо вращали,А после дикий лук и конский щавельИскали за оврагами, вдали,За лесом, где ещё и земляникуХоди и рви, под нос себе мурлыкайВесёлые и бодрые слова,Чтоб не свалиться замертво с устатку,Да и пляши потом ещё вприсядку,Для Нинки это всё как дважды два,Что здесь не богадельня, а концлагерь,И городские эти симпатягиДолжны предельно чётко понимать:Когда тебя, как сидорову козу,Гоняют напоказ всему колхозу,То ты и вес сумеешь свой согнатьНе как-нибудь там в час по чайной ложке,А как у Нинки в той лесной сторожке —На всех парах; а я сказать забыл,Что не колхоз теперь у нас, конечно,Но всё равно для девок ад кромешныйБез всякого просвета наступил.Она ведь кровожадная, зараза,Нагрузки будь здоров, как у спецназа,Их даже плавать наперегонкиВ студёной речке Нинка заставлялаДля пущего спортивного накалаВсем стонам их и визгам вопреки.Когда ты в воду плюхнулся, как камень,И крутишь там ногами и рукамиВ пылу борьбы, чтоб не уйти на дно,То вся твоя прослойка жироваяСойдёт на нет, как травма родовая.А по-другому быть и не должно.Да, Нинка командовать может!Витюха и я, Колька тоже,Большие такие умы,Хотели отныне и дальшеЕё называть генеральшей!Папаху бы дать ей! И мыСвистели, как певчие птахи:«Какой генерал без папахи?»Я сдуру мамашей еёНазвал, и в ответ моментальноВ пятак получил капитально,Чтоб знал уже место своё —«Поэт, он ведь кто? – мне сказали, —Ценитель красот, и вначалеВот это ему по плечуДолжно быть, а всё остальное —Одно лишь кривлянье сплошное!»«Да всё уже, Нинка, молчу!»Но всё-таки ей стало стыдно,Немного оно не солидноВот так обращаться с людьми,Как Нинка. Она мне сказала:«Прости, я, наверно, устала,Но ты меня тоже пойми!«Папаша», – шепнуть тебе в ухо, —Нормальная будет кликуха,А то и вообще «старый дед»? —Горбатый, в ушанке, с клюкою,Вот как тебе будет такое,Приятно? Конечно же, нет!»Она мне помазала рану:«А так – за тебя, за Коляна,За Витьку – легко, на ходу,Любого на свете порву я!»Мы выпили с ней мировую,И Нинка сказала: «ПойдуК своим дорогим ученицам,Они начинают лениться,Сейчас я им жару задам!Заставлю на велике в гору,А после с горы без разбораПо кочкам летать и камням!Я так и учу их: не надо,Чтоб вас на руках да упадаНосили цари-короли,А надо, чтоб вас никогда уж,Пусть даже и вышли вы замуж,Мамашами звать не могли!»Народ из окрестных посёлков,Советского строя осколков,На баб этих в оба смотрел,На все их забеги, заплывы,И в то, что они ещё живы,Никто и поверить не смел.Ну, а как не поверишь? Другая неделя прошла,А они не сдаются, геройские наши девчата!Только глянешь на них, на прекрасные эти тела,Так и хочется шаг самому по-солдатски печатать!Мол, мы сами ещё ничего, и за баб этих в бой,Если надо, пойдём, и любого порвём и расплющим!С ними рядышком просто минуту хотя бы постой,И уже сам себя молодым ощутишь, здоровущим!Валька, та, что блондинка, из троицы этой былаВсех изящней, стройней, тут удачу лови и не мешкай,«Королевна! Графиня! – Витюха шептал, – во дела!»,Глядя утром в окно, как выходит она на пробежку.Он ей вслед бормотал, хоть она и не слышала:«Валь! Наше время придёт, я однажды свой план обозначу,Я тебе смастерю голубую из шёлка вуаль,Шляпку модную дам, и лорнетку, и веер впридачу!»Вот так, мой друг читатель, если хочешьВзглянуть поглубже бабе в ясны очи,То подари сначала ей вуаль,А то и веер из пера павлина:«Эй, кто ты есть, Людмила там, Полина, —В окошко ей тихонько просигналь, —Иди ко мне, я здесь, твой ясный сокол!»Но, как бы ты губой своей ни цокалИ ни чесал об дёсны языком,Держи в уме, что всё же без вуалиДля бабы, как бы там её ни звали,Ты не сказать, чтоб полным м… м,А просто будешь скромным сердцеедом,Обычным безответственным соседом,Который поматросил, и в кусты!Но, суть поймав в моих нравоученьях,Гораздо легче с бабой в отношеньяхДостичь определённой высоты.Венеры эти все и АфродитыПусть знают, что и мы не лыком шиты.«Друзья, – сказал нам Витька, – а слабоНам на любовь настроить, словно гусли,Сердца свои, и в этом самом руслеЯвиться к бабам в кружевном жабо?!Да, фрак ещё бывает, и штиблеты,И прочие полезные предметы,Что придают мужчине важный вид,Какой-нибудь там перстень, цепь на шее,Жабо, однако, будет поглавнее,Тут ни одна из баб не устоит!»«Жабо – оно чего вообще такое?» —Спросили мы, и он, тряхнув башкою,Мечтательно при этом помычав,Сказал: «Оно вгоняет сразу в трепетИ тех, кто на себя его нацепит,И тех, кто видит, как он величав,И строг, и грациозен, и уверен,Что для него везде любые двериОткроются, лишь громче постучи!Жабо – серьёзный знак, скажу я смело,Для тех, кто лицезреет это дело,Что вот он, перед ними – свет в ночи —Холёный, представительный, плечистыйКрасавец вроде графа Монте-Кристо,Что всем за всё на свете отомстит,При этом реноме своё поддержитКлассическим орнаментом в одежде,Посланец бравый княжеских элит!»«Витюха, брат! А ты не охренел ли,Откуда у тебя такие перлы —Жабо, вуаль, орнамент, реноме?»Он только усмехнулся: «Нет, пожалуй,Он только с виду ветреный и шалый,Мыслительный процесс в моём уме!»…А жизнь идёт – налоговые штрафыРастут быстрее даже, чем жирафы,И раскрутиться Кольке не дают,Проверки прицепились, как экзема,Да вот уже и рейдерская темаНегаданно-нежданно тут как тут.Как будто ведьма вскользь костлявым боком,Она коснулась Кольки ненароком,Когда один из местных воротил,Простой и ясный тип аборигена,Уже свой острый взор, острей рентгена,На Колькины угодья обратил.

Шестая глава

Тут угол особенный задан —К Колюхе с утра прямо на домПришли и наводят туманВ костюмчиках два прохиндея,За высшую правду радея,За пухлый хозяйский карман,И врут, вон, стоят, не краснея,И тот, что из них поглавнее,Уже договором трясёт,Улыбочка слаще нектара:«Пожалуйста, два экземпляра,Чтоб было по-честному всё!Вот здесь, Николай, подпишите,И всё, и по нужной орбитеВращайтесь хоть тысячу лет.У Вас ведь в аренде землица,Но нам она тоже сгодится,Мы здесь наведём марафет! —Коттеджный посёлок построим,Клиенты закружатся роемИ будут от счастья рыдать,А Вам, уважаемый Коля,В кирпичном заводике долюМы быстро хотим передать, —Зачем черепахами ползать?Всегда обоюдная пользаОт сделок бывает таких:Бессрочное право аренды —У нас. А у Вас – дивиденды.Вы точно получите их.Не то, что кредит или заем,Мы акции Вам предлагаем,Увесистый крупный пакет,Пятнадцать процентов – нормально?»У Кольки ответ моментальный —Короткое твёрдое «нет».«Мне этот заводик известен,Ему уже лет будет двести,Там сторож, и тот, старый хрыч,С берданкой ходить не желает,Да там при царе НиколаеПоследний был сделан кирпич!Про акции тоже понятно,Хоть даром бери их, бесплатно,Они, как на шее петля —Там криво всё, мутно и скользко,Они лишь бумажки, и только,Их стоимость – меньше нуля».Ох, и весело дуют они, ветры новых времён,Даже в ухе звенит у того, на кого они дуют.«Подпись, чёрт Вас побрал! – Колю будто хлестнули ремнём, —Ну зачем, Николай, жизнь свою осложнять молодую?Нет? Ну ладно, другие придут вместо нас,У хозяина план – так ли, сяк, всё решить за неделю,Силовое крыло, так сказать, у него про запас,Ждите их, Николай, их черёд фигурировать в деле!»Клещ как раз на мопеде подъехал, он мёд нам привёз,Трёхлитровую банку, услышал конец разговора,Что, как печка, горяч, – ключевой кардинальный вопрос,И что к Кольке уже посерьёзней придут визитёры.Он сказал ходокам: «А вот это уже не к нему,Он ещё молодой, и вообще, скоро сбор урожая.Что до ваших орлов боевых, я их лично приму —Рядом здесь, три версты на восток. Пусть ко мне приезжают».Короче, через день, в семнадцать тридцатьОни приедут. Стрелка состоится.Но, как бы ни был в деле он хорош,Мы это всё восприняли как хохму:«Клещ, ты чего? Тебя же просто грохнут,Что и костей потом не соберёшь!»«Цыц, молодёжь, – он зыркнул острым глазом, —А ну-ка я для всех единым разомПростую вещь озвучу от души,Что лишний кипиш, он, по всем приметам,Сродни жужжанью мухи, и при этомНепродуктивен, как ни кипиши».Он возле самовара выпил чаю:«Их ждёт сюрприз, ребята, обещаю,Какого не представишь и во сне —Красивый праздник, шоу на природе,А то чего-то в некотором родеНемного скучновато стало мне».Ну ладно, двое суток – это много,Мы к Кольке поспешили на подмогу,Он трактор свой раздолбанный чинил,Которому сто лет по виду было,И он урчал тоскливо и уныло:«Вот на хрена я столько лет прожил?»И пусть мы не шурупили нисколькоВ подвесках, в рамах – Витька, я и Колька,Пусть никакая мы не соль землиНавроде Эдисонов и Эйнштейнов,Но ржавчину со ступиц и кронштейновМы для начала всё же соскребли.А дальше что? У всех прилив отваги!Мы плавно перешли к продольной тяге.Когда махнёшь с друзьями по чуть-чуть,То всё оно идёт само собою,И ты готов к броску, к прорыву, к бою,И ты его пройдёшь, свой славный путь!Да, это вам не лёгкие прогулки —Шасси освоить, дроссель, фланец втулки,Стартёр, подсос, тут главное начать,Но, подружившись с этой чертовщиной,Вторичный вал с пластинчатой пружинойЯ худо-бедно начал различать!Сто грамм, выходит, очень даже кстати,Мы в этом древнем ржавом агрегатеТакой зажгли огонь, что ой-ё-ёй!Как будто вспомнив важное чего-то,Он зафурыкал в ритме пулемётаИ сам собой поехал по прямой!«Постой, братан! – мы вслед ему кричали, —Угробишься!» Ему и нет печали,Он по полям носился напролом,Как спятивший скакун, сквозь тучи пыли,Мы целых два часа его ловили,Летали через грядки кувырком.Однако, вот и день пришёл, тот самый,Когда к Клещу намылились с утра мыГотовиться гостей уже встречать,Что вечером к нему, в семнадцать тридцатьНа стрелку обещали заявитьсяИ все вопросы быстро порешать.Он поливал из лейки маргаритки,И мы к нему – с порога, от калитки —Все четверо: «Давай нам инструктаж!» —Колян, Витёк, Андрюха-участковый,И я, хоть не особо и толковый,Но иногда полезный персонаж.«Расслабьтесь, парни, – вот его ответ нам, —В стороночке сидите незаметно,Когда они начнут мне песни петь,Кто главный тут. И всё! И чтоб не лезли!Держитесь на дистанции, уж еслиНа это вы хотите посмотреть».Пять тридцать. Шесть. Уже и восемь сорок.И тишина. Ни тёрок, ни разборок.Забыли, может, гости-то про нас?Или в трясине где-нибудь утопли,На дно пошли, размазывая сопли,Дорогу перепутав с пьяных глаз?Мы даже отказались от обеда,Чтоб в форме быть. Но нету их, не едут.Уже на небе первая звездаСквозь тучу проступила глазом рыбьим.«Ну, что уже, теперь-то, может, выпьем?» —Спросил Колян, и мы сказали: «Да!»Не то, чтоб мы сильно поддали,Мы лбами столбы не бодали,Но взяли прилично на грудь,Да так, что уже у ВитюхиМалиновый звон в левом ухеИ скрип в позвонках, но не суть.Он взял черенок от лопатыИ шляпу надел: «Эй, ребята,Тут очень простой разговор!А ну-ка, скандируйте хором:«Маркиз должен быть мушкетёром!»А кто здесь у нас мушкетёр?Лишь тот, кто при шляпе и шпаге,Без них мы сынки и салаги,Сплошное одно шутовство!Но даже и этого мало,Чтоб злого сразить кардиналаИ грозное войско его!»Ну, раз он в таком ореоле,Мы малость его подкололи:«Давай, землячок дорогой,Чем в воздух бросаться словами,Жабо одевай с кружевами,Уж если ты важный такой!Ты сам развивал эту тему!»Но глухи мы стали и немы,Когда он, кивнув нам в ответ,Пошёл и багажник у «Нивы»Вальяжно открыл и лениво,И вот он уже разодетКак раз вот в жабо кружевное,Тут прямо искусство сплошное,Он лично пошил его, сам!Ручей из лилового ситцаПоверх телогрейки струится!Мы даже не верим глазам!Витька помнил всегда, что в душе он не просто маркиз,А со смыслом такой, настоящий, душевный, весёлый,И жабо это, сделав сперва на бумаге эскиз,Он из кухонной скатерти лично пошил, для прикола!Ну и ну! Мы стоим и глядим, не поймём ничего!Пусть он даже освоил хитрющую эту науку, —Если трезв человек, вряд ли можно заставить егоНацепить на себя добровольно подобную штуку!Да, но мы-то гуляем немного, и Витька, и я,Клещ и Колька трезвы. Вдруг заявятся всё же на точкуЭти черти в глухие, пропащие наши края!Вон, легки на помине, два «Джипа» трясутся по кочкам! —Словно чёрные жабы ползут, вот уже доползли.Старший вышел с бумажкой, с коротким приветственным словом —Подписать, мол, и всё. Остальные к столу подошли,На Витюху уставились: это ещё что за клоун?Один вообще никак войти в рассудокНе может, будто сам себе в желудокИ мухомор впихнул, и белену,Что в теле хуже грыжи или тромба:«Что за прикид, брателло, прямо бомба!Ты что, из дурки дёрнул? Ну и ну!»Витюха, в самовар бросая шишки,Сказал: «Привет, орёлики, братишки,У вас ещё открыты все пути!Грунтовка – сорок вёрст, а там по трассе!Нормальный ход – отчалить восвояси,Как говорится, мирно отползти.А ты, оратор, будь ты мне брателло,То я б тебя ликёром «Лимончелло»И пирогами с мясом угостил,А ты стоишь, как чучело, быкуешь».«И слабо понимаешь, чем рискуешь, —Вот это Клещ уже заговорил, —Ребятки, ноги в руки, и – обратно,И всё, и темы нет. Лады? понятно?У нас тут больно строгое жюри».«Папаша, ты с Луны, свалился, что ли?Да мы тебя в два счёта в чистом поле…Ну, знаешь сам, мы видим, не дури!» —Такой вот был ответ ему поспешный.И ладно. На земле на этой грешнойНаш Клещ привык рулить на свой манер.Он не любитель долго торговаться.«Минута вам, ребята, чтоб с… ся!И я уже включил секундомер».Один из них как будто что-то понялИ даже нам открытые ладони,Назад два шага сделав, показал,Он тоже, как и мы, вояка старый,Мол, всё, базар окончен, нет базара,Но Клещ ему ответил: «Есть базар,Уж если вы с волынами навскидкуВошли ко мне в раскрытую калитку,Она всегда открыта у меня.И три твоих дремучих долб…Бодры как никогда. Мы видим оба,Что я у них на линии огня».И эти трое были как в астрале,Реальности они не признавали.А зря. Ведь кой-чего могло не быть.Они как будто слушали, внимали,Но всё ещё никак не понимали,Что Клещ не любит долго говорить.И мы почти попрыгали со стульев,Когда он вдруг открыл один из ульев,И я молитву, помнится, прочёл,И пчёлы полетели чёрной тучей —Поток такой жужжащий и кипучий —Десятки, сотни тысяч этих пчёл!И буднично, спокойно, деловито,И нас никак не тронув, ну поди ты,Они, как будто даже и не злясь,Мордоворотов этих облепилиСредь общей чехарды, возни и пыли,Что от земли до неба поднялась!

Возня – это так себе слово,Там воздух от визга и рёваДрожал, как под тысячей вольт,И, сидя спокойно и ровно,Андрюха крутил хладнокровноОбрез, переделанный в кольт, —На пальце так, быстро, красиво,И вся эта шваль, эко диво,Попрыгала в тачки, и прочь! —Ползёт, вон, по нашим просторамСвозь пыль и грязищу, с позором,Как пленные фрицы, точь-в-точь.Да, пусть не пешком, но с такоюТяжёлой от бреда башкою,Мол, как же мы вляпались так?Что план их теперь величайший —Бежать! И держаться подальшеОт сельских простых работяг!Мозги, голова наш полковник!Ножами шуруя в жаровне,Доев ассорти из колбасИ выпив последние граммы,«Как вышло? – спросили Клеща мы, —Что пчёлы не тронули нас?»«Да нет тут особого чуда, —Он нам пояснил, – вот откудаМалиновый звон в головеУ всех вас, кто пил мой напиток?И сил в организме избыток?В каком я таком колдовствеМогу быть хоть как-то замечен?Да мне и ответить-то нечем,Тут всё очевидно, друзья,Настойка моя – из малины,Но в ней ещё спирт муравьиный,И соль, и вода из ручья,И хрен – тот, что редьки не слаще.Тут сколько глаза ни таращиНа весь этот мой произвол,Я дам вам гарантию лично:Хоть пойло моё экзотично,Зато охраняет от пчёл!И против подобной вакцины,Жестокие, как сарацины,Слабы и бессильны они,При том, что для них дело чести —Сразить супостата на местеЗаместо пустой болтовни».Да, Клещ не похожий на лоха.Вы знаете Роберта Коха?Он главным впоследствии сталВеликим спецом по холере,Прививку на личном примере,Как Клещ, на себе испытал!Ну да ладно. Три дня проплутав и опять сделав крюк,Наши недруги в «Джипах» всё так же ползли по грязище,И в какой-то момент в лунном свете увидели вдругВ серой тьме силуэт: волк! Здоровый, матёрый волчище!В невозможном каком-то оскале клыки из-под скулОн наружу тянул: «Эй, привет! – он поднял свою лапу,Просто нос почесать, а, казалось, он ею махнул —Кто б там ни были вы, вам теперь только драпать и драпать!»Тучи в небе ночном вроде чёрных безумных котовВрассыпную неслись, и моторов хрипящие звукиУловив, угадав, кто-то сбоку кирпич из кустовВ них прицельно и ловко метнул: ишь, разъездились, суки!День и ночь – сутки прочь. По полста самогонки на грудьСнова Клещ нам решил накатить, он позвал нас к обеду.«Всё, вопрос рассосался, – сказал он Колюхе, – забудь,Эти сволочи больше сюда никогда не приедут».Час придёт, мой читатель, и я разъясню, что за зверьВстал у них на дороге, и кто в них кирпич, в этих гадов,Из-за ёлки пульнул, я тебя удивлю, уж поверь,А пока подожди, мне сказать про Клеща ещё надо.

<<1 2 3 4...6 >>

На страницу:

Перейти

2 из 6