Мой друг Витюха знает, чего делать:Когда тебе вдруг всё осточертело,И жизнь твоя, как старый паровоз,Пыхтит себе и катится по рельсам,Ты всё-таки на лучшее надейся,О бабе призадумайся всерьёз!Читатель, я напомню, он по Вальке,Кудряшки у которой, как спиральки,На голове кокетливо висят,Уже немного сохнет втихомолку,А как не сохнуть? Там такая чёлка,Что всем девчатам можно в аккуратПример с Валюхи брать. Лицо, фигура,Глаза её с насмешливым прищуром,Мол, кто вы тут такие, господа?Чего хотите? – всё в ней романтично,Загадочно, изящно, и постичь мыПодобных баб не сможем никогда.И как к ней подступиться, непонятно.«А что уж ты так сразу на попятный?Сказала Нинка, – Витя, будь смелей!В моё кафе заруливай под вечер, —Мол, мимо шёл, привет, какая встреча!И к ней за столик – раз! Садись и пей!Я вам напиток сделаю специальный —Коктейль из трав, они вам капитальноПолезным ароматом шибанутПо голове, и души ваши сразуБожественному следуя приказу,Совместно, в такт, как скрипки, запоют!»«Послушай, Нин, так я ведь даже толкомЕё не знаю. Баба смотрит волком,Когда ты к ней некстати подгребёшь,К тому же они злы, когда худеют,Ну вот и неуверенный в себе я!»Ему ответ: «Витёк, ну, ты даёшь!Не замужем она. Стройна, красива.И ты медведь-шатун. Уже могли выДоговориться б как-то меж собой.И ты процесс, пожалуйста, не комкай,Представь её прекрасной незнакомкой,А сам ты рыцарь, лорд! Вперёд, и в бой!»…Вот он уже в кафе заходит к НинкеИ выбирает стол посерединке,И эту Вальку видит у окна —Фигуристая, ладная такая,Культурно за столом употребляетБруснику и кисель из толокна,Ну, как бы в рамках Нинкиной диеты.У Витьки это дело в голове-тоНи разу не срослось, но всё равноОна ему бокал такой же ставит,А откажись, тотчас же и удавит,Что променял здоровье на вино.Витюха парень, в общем-то, фартовый,Коктейль через соломинку фруктовыйОн, чертыхаясь, залпом проглотил!В чём фарт? Да в том, чтоб ей не подавиться,Прозрачной этой сладенькой водицей,С которой белый свет – и тот не мил.А я вот заступлюсь сейчас за Нинку,Смахну идею эту, как снежинку,Что нам бурда подобная не впрок.С любою бабой лучше, сто процентов,На фоне положительных моментовОсуществлять душевный диалог.Без всяких предварительных заявокОна к коктейлю этому вдобавок,Хозяйка, Нинка, сделав ход простой,В резерв, от заведения, бесплатно,Обоим им дала десерт салатныйС морковками и прочей хренотой.…Меж ними всё ещё с десяток метров.Из сумки самогонку незаметноНа всякий случай медленно достав,Витюха думал, как к ней подойти-тоИ закрепиться в роли фаворитаНасчёт утех различных и забав —Ну, например, по тропам потаённымПрогулки с романтическим уклономОсуществлять под пенье соловья,Как у людей, по высшему разряду,Иной, как говорится, нам не надоАльтернативной формы бытия!Пять столиков вокруг, и все пустые,Но всё же свечи, свечи восковыеГорят в прозрачной хрупкой тишине,И силуэты флоксов и сиреней,Из-за окна отбрасывая тени,Колышатся как волны на стене.У Нинки в уголочке пара клеток,И, склеенные ею из салфеток,Диковинные птицы там внутри.Живых она на волю отпустила,Давным-давно когда-то это было.Не скучно с Нинкой, что ни говори!Пока Витёк глядел на это дело,Снаружи потихонечку стемнело.Глубокая морская синеваПривиделась ему в вечернем небе,И ветер заунывный свой молебенСквозь зубы исполнял едва-едва.И месяц, ошалевший от бессонниц,В окне, вдали, безумный марафонец,Пересекает море это вплавь,А на столах – салаты из морковки,И ты, читатель, в этой обстановкеВитюху на минуточку представь:В косынке, в шарфе, при параде,Собачку плюгавую гладя,Красива, стройна, как лоза,Блондинка высокого ростаНастойчиво, пристально, остроГлядит ему прямо в глаза!Вот вы мне скажите, ребята,А то я гусар хреноватый,Какой повести разговорИ справиться с этой задачкой,Когда на вас дама с собачкойГлядит исподлобья в упор?Витюха подошвами щёлкнул,Чеканя шаги, подошёл к ней,Наморщил немножечко лоб,Мол, что бы сказать тут такое,И молча, торжественно, стоя,Стакан с самогонкою – хлоп!Не просто его опрокинул,А сразу и шею, и спину,И грудь распрямил: «Ну и как?Нормально, – спросил он, – годится?Хоть есть тут чему удивиться,Но парень-то я не дурак!»Ну что я скажу? Так и надо.Когда тебе с первого взглядаПонравилась, вплоть до любви,Красивая умная баба,То ты поначалу хотя быХоть чем-то её удиви.Тут главное – сбить её с толку,Плечо ей погладь втихомолку,Случайно, мол. Песню ей спойПро наше родное приволье,Чтоб чин чинарём, с ля-бемолью,Мол, парень-то я не тупой!Пиджак застегни, приосанься,Чтоб в смысле совместного танцаИсполнить с тобою фокстротХотела она всё сильнееИ верила, что перед неюНе полный стоит идиот.Витюха наш так всё и сделал,Её убеждая всецело,Мол, нет, никакой я не псих,Как можно подумать сначала.Собачка лишь только ворчала,Что много вас ходит таких.Где-то ветры за лесом кружились в далёких степях,Где-то иволга трели свои выводила упрямо.«Незнакомка с собачкой – подумал Витёк про себя, —Здесь, у нас, ну и ну, настоящая светская дама!»Нет, она не искала в округе себе женихов,Не ходила специально в кафе ради этого дела,Но зато, научившись до первых вставать петухов,За четыре недели на восемь кило похудела.А вставать для чего? Чтоб целебный отвар выпивать,Да ещё и крыльцо подмести и успеть на пробежку,А потом по заданию Нинки еду добывать,Бузину вот как раз, подберёзовик и сыроежку —Витька мысленно дал ей короткий и ясный сигнал:Мы семью создадим, заживём, как нормальные люди!Он ей чёрную муху щелчком с подбородка согнал:«Всё у нас впереди, я уверен! Облома не будет!А будет всё серьёзно и надёжно!»Он Вальку в щёку чмокнул осторожно:«Теперь чего уж? Я твой визави!»Да, век наш лёгкий, вольный, безрассудный,А при царизме бабам было трудноНайти себя в работе и в любви.Ну вот у Блока, скажем, незнакомка,Что вроде непонятного обломкаВ питейном заведении, одна,Без спутников, без тощей собачонки,Прикрыв глаза, кантуется в сторонке,Мечтами сокровенными полнаО доблестях, о подвигах, о славе,В какой-нибудь раскидистой дубраве,(Во-во, он, Блок-то, так и написал) —Что ждёт её? Тоска и безнадёга,А рядом, вон, железная дорога,И поезд, вон, даёт уже сигнал!Ту-ту! А ну, все прочь! И что с ней стало?Учительница в школе нам читалаВторую, получается, главуИстории про эту незнакомку,Она ушла спокойно и негромко,Она лежит под насыпью во рву —Вот так, читатель, тут и спорить дажеНе надо нам с тобой. Одна и та жеУ Блока незнакомка в двух стихах.В одном она тусуется в шалмане,И смерть к ней свои руки только тянет,В другом она уж там, в её руках…«Под насыпью, во рву некошенном,Лежит и смотрит, как живая,В цветном платке, на косы брошенном,Красивая и молодая».А. БлокА будь она хоть с плохонькой собачкой,Да плюс ещё с какой-нибудь заначкойВ лопатнике, чтоб с горя шикануть,То жизненные скользкие ухабыПреодолеть легко она могла бы,А то и вовсе просто обогнуть.Собачка – знак такой: «Сюда, спешите,Скачите тут, танцуйте и пляшите,А я в монокль на это посмотрю,Кого отбраковать по ходу пьесы,А с кем, блюдя взаимно интересы,Встречать в обнимку алую зарю!»Ну что сказать? У смерти нету правил.Я этих незнакомок сопоставилИ говорю: всё так оно и есть —Когда вокруг тебя одни балбесы,И никакого нет противовесаИх рожам – как под поезд не полезть?Не всё оно так плохо и печально,Витюха – тот вообще потенциальныйКрасавиц наших сельских идеал,Графьёв, предположительно, потомок,Он, помнится, не только незнакомок,Но и собачек тоже уважал.И, чтобы они обе не ворчалиОт смутной и неведомой печали,Он взял, да и жабо своё надел,Оно в кармане куртки завалялось,Как очень даже кстати оказалось,Нормальный, неплохой такой задел!Валюхою намёк воспринят тонкий,Что зря она той самой самогонкойПоражена была, мол, как он мог?А так! Он волновался, вот и выпил,Он сапогом скрипел, и в этом скрипеКакой-то тоже скрытый был намёк.Да, девки, надо знать, чего таитсяВнутри у кавалера, пригодится,Что может кверху дном перевернутьВсе ваши представленья о прекрасном,И вы бок о́ бок с парнем этим класснымПройдёте до конца свой в жизни путь!Поэтому и пьяницей кромешнымВ сердцах, скоропалительно, поспешноАттестовать не следует его,Тут можно всё прохлопать, как в тумане,Жабо-то не у каждого в кармане,Да, прямо скажем, мало у кого!Братцы, Валька не дура, она родилась не вчера,Тридцать пять, что ли, ей, или сколько там, дело не в этом,Ей, Валюхе, понятно, что, выпей ты хоть полведра,Ерунда это всё, если сердце наполнено светом! —Если ты человек, – и от формулы этой простой,Что в её голове стрекозою жужжащей зависла,Вальке легче дышать, Валька знает, что жизнь – это то,Что, не будь в ней любви, ни имеет ни цели, ни смысла.Вот и полночь. Закрылось кафе. Валька ставит свечуВозле лавки на пень, что уже и обратно пути нетИм двоим. И собачка гоняет в траве саранчу,Раз уж Витька в объятия к Вальке почти уже принят.Что ворчать на него? Мы оставим их здесь, под лунойНа крылечке сидеть, назовём это точкой отсчёта.Пусть они, раскурочив заначку, махнут по однойИ уже, наконец, позитивное высидят что-то!Ребята, я желаю молвить слово:Вы знаете художника Крамского?Он женщину сумел нарисовать,Изобразил красотку на портрете —Она куда-то едет на карете,А вот куда, уже нам не узнать.Сто лет прошло с тех пор, а то и двести,Не помню, хоть и вроде бы на местеМои мозги, но речь тут не о них.Гулять с графьями, я так понимаю,Она неспешно катит, пребываяВ каких-то грёзах сладких, неземных,А, может быть, уже он с нею рядом,За кадром – граф ли, князь – когда не надо,Им лишний раз светиться не к лицу,Ну и везёт её он, этот некто,Куда-то вдаль по питерским проспектам,Возможно, даже к Зимнему дворцу,А то и к Эрмитажу, как случится, —Графья, они не любят мелочиться,И правильно. Они на свой манерЗаслуженных красавиц уважаютИ на прогулках их сопровождают,С них в этом деле надо брать пример!И я скажу, особо не печалясь,Что все они давным-давно скончались,Ты столько лет попробуй проживи!Но Витька-то прекрасных незнакомок,Графьёв, предположительно, потомок,Ввиду большой и пламенной любвиВыгуливать обязан в экипаже!Читатель мой, ты что на это скажешь?Вот если ты не скажешь ничего,Хотя, по меньшей мере, это странно,То я, как автор данного романа,Подумать постараюсь за него —За Витьку, чтобы он свою Валюху,Как те графья, собравшись с силой духа,На конную прогулку пригласил,Но он и сам готов уже на этоБез дружеского всякого совета,Но для порядка всё же расспросил,Где взять его, коня-то вороного,Или гнедого там, да хоть какого,Чтоб посадить Валюху на него,Чтоб ей уже забыть про все невзгоды,И чтобы ей простые пешеходыЗавидовали все до одного!Ну вот и мы с Витюхою прозрели,Что бабам-то как раз на самом делеНа лошадях скакать вполне с руки,Имеет это дело перспективу:Когда на правильном пути вы,То и на счастье шансы велики!«Давай, Валюха, мы тебя научим, —Сказал Витёк, – назло снегам и тучамГалопом ехать прямо, а не вспять!»«А шляпку можно? – Валька встрепенулась, —Мне изготовить, чтоб душа проснулась,Чтоб ей уже потом не засыпать!»«Какую шляпку? Ты чего, Валюха?Скачи, и ни пера тебе, ни пуха,Мы ноги тебе вставим в стремена!»Она в ответ: «Заходы все вот эти —Без шляпки, как у той, что на портрете,Всего лишь профанация одна!»Да, баба должна в главной роли,В сияющем быть ореоле, —Нормальная, в принципе, речь.Уж если души в ней не чаешь,Кого ты на лошадь сажаешь,Ты шляпкой её обеспечь!В отчаянье впав, чуть не плача,Витюха над этой задачейРаботал всю ночь до утра,Он впился в неё, как пиявка,И шляпную даже булавкуИз рыбьего сделал ребра,Пришпилил камелию к тулье,Что пчёлы – и те даже в улье,Когда он Клеща навещалИ хвастался шляпкой, гудели:«Вот это мужик, в самом деле,Умеет сразить наповал! —Любую из баб, если надо,Такую утеху, усладуСоздать ей уже для души,Чтоб всё там внутри трепетало,Чтоб баба от счастья рыдала,Хоть кол ей на шее теши!»У Кольки от прежних хозяев,Забывших свой дом раздолбаев,В конюшне остался скакун.Припав на больное колено,Он в стойле жевал своё сено,Потрёпанный жизнью ворчун.Он раньше выигрывал скачки,А нынче, очнувшись от спячки,Не может уже никогоПорвать на кругу ипподрома, —Спокойная, сладкая дрёма —Вот это теперь для него.Валюха сперва как попалоПо морде его потрепала,Он скрипнул зубами в ответ,Не так, мол, поласковей надо,И я тебя буду в наградуВозить на себе тыщу лет!И дело пошло́, закрутилось,Валюха сперва прокатилась,Конечно же, шляпку надев,Рысцой, не спеша, еле-еле,И конь, осмелев за неделю,Прыгуч стал и резок, как лев!По окрестным холмам двадцать вёрст каждый вечер скакать,И ещё, и ещё – Вальке в радость, она даже времяЗасекать начала, чтоб рекорды свои обновлять,Это главное в спорте, скажу я для тех, кто не в теме!И, казалось, до скорости звука без всяких проблемОн дойдёт, этот конь, и взлетит над землёй, и никто ведьНе удержит его! Валька шляпку сменила на шлем,Ей Витюха его из пластмассы сумел изготовить.Он часами на Вальку смотрел, от восторга скуля,Из беседки в бинокль, и махалё ей сиреневой веткой.Там такой был галоп, что, казалось, дрожала земля,И не где-то вдали, в стороне, а у нас, под беседкой!Вот заржал её конь, это ясный для Вальки намёк,Что полно ещё сил, что ему нипочём перегрузки,Мол, покрепче, Валюха, держись, будет резкий рывок,Будет финишный спурт! Для меня это отдых по-русски!

Двенадцатая глава

Итак, мы на веранде, как обычно,Горланили раскатисто и зычноРомансы под Андрюшкину гармонь,И вдруг Петруха, сторож, прибегает,Что по ночам конюшню охраняет,Чудак, молчун, тихоня из тихонь.А тут он майку рвёт, хрипит и воет,Не с бодуна совсем, не с перепою,Глаза – как биллиардные шары,И десять, двадцать раз долдонит крядуОдно лишь только слово: «Конокрады!»,Чтоб провалиться им в тартарары!Да, есть проблема, Колька с тихим стономКогда-то обрисовывал её нам:У фермеров не просто тяжкий труд,У них коней какие-то подлюгиУже который год по всей округеВоруют и на мясо продают.Его связали, Петьку, и втихуюУмчались на коне во тьму ночную,Но он порвал верёвки и ремни,Осколком от стакана перерезал.Да, есть на свете люди из железа,Найдут свой шанс, как ты их ни казни!«Да это что ж такое! – ахи, охи, —Измена!» – бабы скачут, словно блохи,И Лёха, чтоб закончить этот цирк,Чего-то неразборчивое крикнулИ чуть ли не со стулом вместе прыгнулВ стоявший на приколе квадроцикл.«Держи!» – ему Колян винтовку бросил,И, газанув уже, в лихом заносе,Поймав её привычно на лету,Он так рванул, что зазвенели стёкла,И комарьё, и птицы – всё умолкло,Аж у гостей мурашки по хребту.Быстрей, быстрей, вперёд, пока не поздно!И в этой тишине, в ночи беззвёздной,Пролив с небес на землю слабый свет,Луна, как лодка, выплыла из мрака,И средь кустов с ветвями враскорякуВдали мелькнул какой-то силуэт.Там всадник на коне. А ну, за ними!И Ураган, наш конь, такое имя,Специально на подъёме засбоил,А тут уж и Андрюха на машинеИ с полною обоймой в карабинеИ с дальним светом в фарах подкатил.

Догнали! Есть! И всадник в чёрной маске,Дурной от страха, скорости и тряски,Как за борт в море, прыгнул в темнотуИ растворился. Где он? Только стоны,И вроде тень какая-то по склонуСкользнула вниз к ближайшему кусту —Не куст, а облезлый дистрофик!А воры тут – те ещё профи!Когда твоя главная цель —Коня покромсать на консервы,Иметь надо крепкие нервы —Крутить эту всю карусель!И всадник лежал тихо-тихо.«Подъём! Пять секунд, и на выход!И руки держать на весу!» —Андрюха здорового дылдуПоднял: «И чего ты забыл тутВ дремучем и тёмном лесу?».Коверкая морду оскалом,«Хочу адвоката!» – кричал он,Мол, типа, не пойман – не вор,И мы поквитаемся вскоре,С ним Лёха не стал даже спорить,А лишь передёрнул затвор.Они его в город, в ментовку,Вдвоём увезли, на швартовку,Чтоб чалился там в тишине,И чтоб он с довольною мордойПо жизни беспечно и гордоУже не скакал на коне.«Техас тут у нас, Дикий Запад!И, хоть уже вор этот заперт,И доля его тяжела, —Андрюха сказал, участковый:«Он всё-таки снова и сноваСвои будет делать дела!»«А как?» «Да откупится, сука,И пусть уже Колька наукуУсвоит как можно плотней:Сажай свои овощи-фрукты,Но помни и знай, что вокруг тутХватает незваных гостей, —Оттяпают всё, чего смогут,И острый свой клюв или коготьЖестокое это зверьёВ любую кормушку с размахуВонзит без сомнений и страха,Чтоб сердце потешить своё.Тут думать особо не надо,А просто повыше оградуПоставь и живи не тужи,Уж если ты, Коля, не хочешь,Чтоб весь круглый год, дни и ночи,Бессрочные шли грабежи, —Вот такое вот веское слово Андрюха сказал, —Человека исправить нельзя, можно лишь защититьсяОт набегов его, или дать по нему встречный залп,Если рядом он кру́жит, как хищная чёрная птица».«Я вообще-то свободу искал тут, покой и простор, —Колька позже вздохнул за столом, – и опять, как когда-то,Наша цель и мечта – чтобы каждый мерзавец и ворПод прицелом дрожал, что завалят его, супостата?»«Как ещё-то, Колюнь? – участковый ответил ему, —Не сказать, что вокруг с томагавками бродят команчи,Но завистников много, про них забывать ни к чему,Кто бы запросто мог втихаря подпалить твоё ранчо!В общем, думай». Андрюха ушёл. Миновало три дня.Мы с Витюхой пришли навестить, как обычно, Коляна:«Эй, привет!» Он сидит у печи, в тишине, у огня,И глядит мимо нас, и хлебает свой чай из стакана.И знай себе под нос чего-то мямлит,И голову ломает, словно Гамлет,Соображая, быть или не быть,Глаза – вприщур, а сам чего-то чертит.«О чём ты, Коль?» «О жизни и о смерти,Хочу их меж собой разгородить!Серёга, помнишь, мы с тобой мечтали,Как мы от шелупони всякой, швалиОчистим нашу землю навсегда,И взгляд у нас был острый, соколиный,И разговор душевный был и длинный,Длинней, чем у Толстого борода!?Нам виделось, что люди, наконец-то,Что их из одного слепили теста,Сообразят, и общий в жизни путьНайдут, и будут долго жить и дружно, —И им с ума сходить уже не нужно, —Мы представляли, выпив по чуть-чуть, —Как прилетают инопланетяне,Пусть даже хоть с рогами и когтями,С глазами, что как лампочки горят.Хоть мы и перед ними недоумки,Они бы с нами хлопнули по рюмке,И плавный разговор про всё подрядМы повели бы с ними: как там, братцы,Уж если так детально разобратьсяНа ваших звёздах люди-то живут?Любви и счастья точно им хватает,И что они на ус себе мотают?И как они вообще себя ведут?И что теперь? Мне надо строить стенуСиреням и черёмухам не смену,Которые ещё не концаПовымерли на этой части суши,А ведь и у деревьев тоже души,И память есть, и мысли, и сердца!»«Конечно, помню, Колька, как не помнить?»«Так вот, Серёг, судьба меняет в корнеМечты и планы наши, всё – к чертям!Все эти суки, что коней воруют,И травят рыб, и бизнес мой мордуют,Я их держу за инопланетян.Пусть эти отморозки и болваныВ забор упрутся лбами, как бараны,А сбоку – слева, справа – нет пути!Там бурелом дремучий и болото,Я за большие деньги на работуВозьму того, кто сможет там пройти».Андрюха, участковый, тут случился,Он, как утюг к розетке, подключился,К беседе нашей. Нет, чтоб «Пей до дна!»Или чего-то схожее озвучить,«Тебе, дружище мой, – он Кольку учит, —Как раз стена высокая нужна!Колюха, строй её, бери кредиты,Возможно, ты мне скажешь: «Да иди ты!»,Но жизнь тебя поправит. Это факт.Они крепки и злы, как спирт в стакане,Вот эти наши инопланетяне,Когда ты с ними вышел на контакт.Они не просто странные, другие,Там за душой дела у них такие,Что лучше не совать туда свой нос,А если сунул, значит, надо вскореНе о стене уже, не о заборе —О куполе задуматься всерьёз!Какое, к чёрту, там уже братанье!У них на дне души воспоминаньяХранятся, как в чулане черепа.Они с кровавым заревом во взореСпокойно ими сыпят в разговоре,Как с неба сыпет снежная крупа».Ну вот и задумчив наш Колька,И формулы пишет: «А сколькоЗабор этот встанет в деньгах?Я точно про эти затратыВести сам с собою дебатыНе думал на первых порах!»Тут Нинка задумчиво встряла:«Тебе той стены, что ли, мало,Что город Берлин пополамРазрезала раньше когда-то,И что? Где она? Нет, ребята,Один только мусор и хламОт стен и оград остаётся.Куда этот мир-то несётся?Туда, я надеюсь, где нетНи стен, ни заборов с шипами,Чтоб к чёрту их все посшибали!От них лишь убытки и вред.Я бывший главбух, Колька, слышишь,Твоя будет стенка повышеТой самой. А ты, хоть и спец, —В проект твой посмотришь, и сразуЗанозой вонзается в разумПечальное слово: «Звездец!»Когда ГДР с СССРомСрифмуешь обычным манером,Похожий получится звук,И всё? Нет, не всё. Чем они-тоДве эти страны знамениты?Да тем, что уже им каюк!Свершилось, – продолжила Нинка, —Недолго играла пластинка,Их нету на карте теперь.Стена – вот что их разорило,Бюджетная эта бацилла,Уж ты мне, Колюха, поверь!»«А делать-то что, Нин, скажи мне,Объект по-любому режимный —Вот эта вот ферма моя,Куда я уже столько вбухалИ денег, и сил». «Стой, Колюха! —У Нинки острее копьяПронзительный взгляд, – вот чего яНедавно своей головоюУспела придумать во сне:А если заместо забораНам взять да найти волонтёра,Лесник мой сгодится вполне!»…Да, ребята мои, тут сплошное уже волшебство,То, что Нинка спустя столько времени в лирику впала,Что она не забыла ещё незнакомца того,С кем в сторожке, в лесу, отношенья свои выясняла.«Он-то здесь каким боком, – спросили мы, – твой удалец,Он границу теперь изнутри сторожить будет, с тыла?Как тебе это видится, Нинка, скажи, наконец,Кстати, он не лесник никакой, ты сама говорила!»«Да, вы правы, но он, я отчётливо помню сейчас,Всё кидался какими-то шишками. Парни, скажите,Этот мой ухажёр, с кем дела не сложились у нас,Может, он-то и есть тот народный загадочный мститель?Да, тот самый, с кем мир говорить не готов,Потому что не знает никто, как к нему подобраться,Тот, который камнями в машину кидал, в бандюков,Что к Клещу приезжали на пасеку, помните, братцы?»Да, есть о чём подумать, мой читатель,Я срифмовать «мечтатель» и «метатель»Давно хотел, я парень-то простой,Но не было достойного сюжета,Куда я мог бы вставить рифму эту,Как ценный камень в перстень золотой.В чём простота моя? Да в пониманье,Что, если ты назначен на закланьеСвоим врагом, и, сам себе бубня,Что всё, конец, но жить ещё мечтаешь,И даже в него камень не кидаешь,То это как-то странно для меня.Ну, или жёлудь, яблоко, огрызок —Когда кинжал совсем уж к горлу близок,Да не к чьему-то там, а к твоему,Ты должен не стоять с мозгами всмяткуИ не плясать под выстрелы вприсядку,А поступать, как надо, по уму.Итак, чего нам Нинка рассказала?Что этот тип с четвёртого бокалаТой браги, что он гнал себе в лесу,Вдруг начинал без лишних проволочекТренировать броски с различных точек,Герой такой с очками на носу!Разгорячённый, красный, словно свёкла,Он тыщу раз подряд кого-то проклялИ кулаком в окно кому-то тряс:«Эй, вы, там, суки, сволочи, дрожите,Я всех найду, пусть даже вы сбежитеТуда, куда Макар телят не пас!»«Спокойно, друг! Не надо суетиться» —Нам Нинка всё расписывала в лицах,А он в ответ ей: «Самое оно!»,И всё подряд швырял во что попало,Подобного задора и запалаОна уже не видела давно.Он шишкой, кирпичом стрелял по цели,И щепки во все стороны летелиИз стен сарая, где он рисовалКуском угля оскаленных чудовищ,А, отстрелявшись, вялый, словно овощ,На раскладушку падал наповал.«Скажи мне, друг мой, что всё это значит?Ты, может, хочешь мир переиначить?Каких-то личных призраков своихСрубить под корень?» – спрашивала Нинка,И выстроилась, в общем-то, картинка,Что он на самом деле сущий псих.По нашим меркам, правда, сразу скажем.Едва ли мы врагов своих накажем,Спустя года столкнувшись тет-а-тетС любым из них. Он с ними не мурлыкал.Он в дурдомах полжизни горе мыкал.Его сульфой кололи десять лет.Как карты, мысли Нинкины тасуя,Он разъяснил ей: «То, что я рисуюУглём на стенке – это всё они,Злодеи, от которых миру плохо,Что раньше жили, в прошлую эпоху,А кто-то жив и нынче, в наши дни».«Моя задача – как-то с ним связаться, —Сказала Нинка, – я его, как зайца,Поймать, конечно, в поле не могу,Поскольку шифроваться он умеет,Но всё равно держу его в уме я,Чтоб дать отпор злодею и врагу,Что топчется тут рядом. Ладно, братцы,Вы можете во мне не сомневаться,Я снайпера-то этого найду.Он, если что, с незваными гостями,Да пусть они хоть инопланетяне,В два счёта разберётся на ходу».…Потом в беседке мы под абажуромЧаи опять гоняли, и с прищуромКолян на Нинку искоса глядел:«Да ты, сестра, не слишком заскучалаПо своему стрелку, и осерчала,Что, мол, такие люди не у дел?!»«Кончай, Колян!» – она слегка смутилась,А вот уже и Верка появилась:«Тут целый штаб у вас, ни дать ни взять,Совет в Филях! Привет вам, братцы-други!Давайте слух распустим по округе,Что Моня стал на сушу вылезать!И тогда, – Верка нам рассказала идею свою, —Нас уже никогда ни один злопыхатель не тронет,Зная то, что мы с Моней его расчехвостим в бою,Что вообще шансов нет никаких у него против Мони!И не надо тут стен никаких возводить до небес,И к сомнительным снайперам нету нужды обращаться,Моня – лучший гарант, чтоб никто уже к нам не полез,Чтоб обрёл тут Колян, наконец, долгожданное счастье!»Да, Веруня не промах, чего уж там, спорт – это вещь,Хорошо прочищает для мыслей в мозгах все сосуды!Нинка – лучшая тренерша, запросто может увлечьВсех и каждого верой в себя и надеждой на чудо!Кстати, новая партия завтра приедет с утраПозитивных девчат, им сюда протоптали тропинкуВалька, Верка и Светка, – уже и домой им пора, —Есть чего показать! Хорошо поработала Нинка!Жалели её даже все мы, —Да сколько ж тащить эту тему,Крутить её, как колесо,Но бабы-то, вон, похудели,Причём не в мечтах, а на деле!Чего уж, эффект налицо!Они на глазах хорошеют,У Светки как будто от шеиКрасивые ноги растут!Махнув стопаря напоследок,Я кубок ей дал за победу,За честный продуманный труд!Хоть было оно непривычно,Но я его вырубил лично,Прошёл топором по косой!Ребята от смеха рыдали,Когда это всё увидали,Роден, мать твою, Пикассо!Но Светка меня подбодрила,Секрет мне семейный открыла:Её разорившийся муж —Любитель абстрактных шедевров!Они помогают от нервов,И это не вздор и не чушь,Он их вывозил за границу,В Париж, в Монте-Карло и в Ниццу,Когда ещё спрос был на них.Ведя своё скромное солоНа грани, за гранью ли фола,Он был незаметен и тих.Я что? Я отсёк, как учили,Без всяких особых усилий,Всё лишнее – ветки, сучки.Такие, как я, дело знают,Когда топором-то махают,Не полные ж мы дурачки.«Будь смелым, – она мне кивала, —Вот Пушкин – он тоже, бывало,Наброски свои рисовал,Я видела эти работы,Мне кажется, даже их кто-тоЗа бабки потом продавал.

Поделка из пня – твой набросок,Пусть кто-то сараи из досокВо всей своей строгой красеРождает. А ты – эти кубки,Ни в чём не идя на уступкиБезрадостной серой попсе,Что кто-то зовёт реализмом,По тёмным углам завались тамВ музейной хранится пылиСкульптурных таких композиций,Что можно с тоски удавиться,До ручки дойти, до петли…Когда ты на них только глянешь,То сразу и ноги протянешь,Короче, Серёга, твори! —Вот так вот мне Светка сказала, —Желающих будет немалоПоделки увидеть твои!»В общем, так я и начал в искусстве себя выражать,В голове между жизнью и образом выявил связи,А ребята, друзья, ну чего? Им бы только поржать!Как увидят творенья мои, сразу падают наземь!Вот я взял, и рубанком обломок бревна обстрогал,Красной краской покрасил его: «Ну и как вам, ребята?В этот раз ничего? – это я знатокам дал сигнал, —«Красный куб»! перекличка с Малевичем, с «Чёрным квадратом»!Да, загадку не может никто до сих пор разгадать,У него на портрете – квадратная комната с бабой!Он её там закрасил, чтоб сразу интригу задать,Кто такая она, как зовут – намекнул бы хотя бы!Я другое названье – «Колхозник встречает зарю!» —Дал скульптуре своей, так, читатель, оно будет лучше,Это я, как работник искусства, тебе говорю,Ни к чему с тобою зловещие чёрные тучи!

<<1...3 4 5 6 >>

На страницу:

Перейти

5 из 6