Оценить:
 Рейтинг: 3.6

Вокруг света

Год написания книги
1911
<< 1 2 3 4
На страницу:
4 из 4
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
– Ну да, что Гёте пишет Карлайлю: «Истинно прекрасное принадлежит всему человечеству». Кончайте скорей ваш рассказ – оркестр настраивает скрипки, и сейчас нельзя будет слушать.

– Кончаю. Пока я говорил по-английски, туземец переводил на бенгальский. Я, следовательно, кусочек говорил, выжидал перевода и продолжал. Очень было занимательно при этом наблюдать, как во время моей английской речи смеялись те немногие, что понимали, как их смех подстрекал внимание тех, что не понимали, и как после перевода разражалась смехом вторая, многочисленная группа, да и первые уж заодно еще раз. Но когда я кончил, когда умолкли знаки одобрения, произошло нечто невероятное: верховный жрец встал, подошел ко мне и при всем народе протянул мне руку. Над ухом англичанин прошептал: «Никогда не видел, чтобы он этакую вещь сделал». Вот вам моя сказка.

– Как раз вовремя кончили: со своим ползучим, змеиным подходом подкралась и грянула «Матчишь». Какое другое существо на земле, кроме человека, способно выдержать такие перемены температуры: буддийский Цейлон и «Матчишь»?

– А какое другое существо на земле, кроме человека, способно во время завтрака совершить кругосветное путешествие?.. Вы знаете, что в пустыне, в Африке, арабские мальчишки, погонщики ослов, напевают «Матчишь».

– Уж там авторское право не догонит. А где вы видели пустыню?

– В Египте, в Тунисе.

– Тоже сказка?

– Колыбельная, верблюд – колыбель.

– А похоже – Каир и Тунис?

– Совсем другое. Каир железно-красный, Тунис белый.

– А толпа?

– В Каире – синяя.

– А в белом Тунисе?

– Что хотите. Идет перед белой ослепительной стеной арап, черный, черней черного, в светло-зеленом бурнусе, большой вырез на черной груди перерезан белой рубашкой; вдруг запускает свои обе черные лапы за пазуху и из-за пазухи зеленого бурнуса в черных лапах вытаскивает два апельсина.

– Вижу… А что, большое удовлетворение в путешествии?

– Удовлетворение? Разве на земле бывает удовлетворение? Чем больше видишь, тем больше хочется видеть, и чем больше нравится то, что видишь, тем больше хочется видеть то, чего не видишь. На Цейлоне растет «тюльпановое дерево» – огромный ствол у земли как будто несколько раз закручивается вокруг себя, сам себе делает пьедестал и потом, как гладкая серая колонна, подымается вверх под развесистую шапку; на ней висят и с нее падают огромной величины красные цветы – цветочные бокалы, воланы из пурпуровых лепестков: прямо «Парсифаль». И что же? Под этим куполом, у подножия растительной колонны, на земле, усеянной тюльпанами, среди невероятной красоты этой непонятной природы вставала в душе и тянула к себе убогая прелесть убогого взморья: под уходящею волной лоснящийся песок.

И лес, неведомый лучам
В тумане спрятанного солнца.

– Понимаю… Не только «на севере диком» сосны грезят о пальмах…

– Но и пальмы грезят о морозной пыли и о небесных заревах, ложащихся на сталактиты обындевелых сосен…

– А что, пустыню можно себе представить иначе чем арабскою? Я не могу.

– И я не могу. Но когда-нибудь и она была другою, как и все на земле. Между Тунисом и Сфаксом есть посреди пустыни римский цирк, гигантский.

– И ничего кругом?

– Кактусы; пустыня, колизей и кактусы.

– И нет жилья?

– Есть арабские сакли – приютились в теневой стороне; но что же эти гнезда человеческие под этакой громадой? Это мне напомнило, хотя совсем не похоже, город Спалато на Далматинском берегу Адриатического моря. Дворец императора Диоклециана, полуразрушенный, в остове этого дворца поместился город. Лестница царского жилища – улица, двери – городские ворота.

– И современные люди, как поселившиеся паразиты?

– Микробы в щелях римского скелета. Знаете, есть такая особая вошь, она нигде не водится – только на шишке, которая вырастает на лбу у кита на его сто первом году от рождения. Огромный старый кит, этот колизей среди пустыни – старый, древний, хмурый, гордый среди корявых кактусов, непреклонный в неслиянности римского величия с беднотой арабского кочевья.

– Вижу… Вижу белое колыхание мягких бурнусов на римской недвижимости каменных лилий.

– Но самая сказка – это Джейпур, главный город Раджпутаны, по дороге из Калькутты в Бомбей. Розовый городок, резиденция магараджи; весь городок – одна «царская потеха», балет на открытом воздухе. Я «посреди сцены», на площади у фонтана, остановил извозчика, смотрел, смотрел – уходить не хотелось. Проваживают царских лошадей – уздечки, чепраки… Проваживают царских пантер – это как соколиная охота, чтобы ловить других зверей… Катают царских танцовщиц – смуглые лани, в кисее, с кольцами в ушах, с серебряной бородавкой на ноздре…

– Красивые?

– Самые красивые в Дели…

– А толпа?

– Апогей кавказской расы, всех цветов загара; и всё кисея, бледные цвета: под жгучим солнцем, умирающие радуги…

– Посмотрите, что делается на улице, а я забыл калоши дома…

– И все же идти надо…

– Когда же?

– А вы не будете завтра на вечере античной психо-мимо-мело-пластики?

– Буду, конечно.

– Ну вот, там встретимся.

– У вас где место?

– Нет еще места. Да сядем рядом – не прогонят, места будут. Ну-с, я иду. Терпеть не могу, когда народ начинает собираться.

– И какой народ! Вы заметили, теперь в Москве какие странные появились типы? Не то русские, похожие на американцев, не то американцы, похожие на русских.

– Полуавиаторы какие-то… Я бегу. Заплатите?

– Не беспокойтесь… Постойте, постойте… Сегодня, поздно, часов около двух, я пойду в ваш трактирчик.

– В «Прогресс»?

– Вы не пойдете?

– Ну кто же против прогресса пойдет!

    Москва,
    18 октября 1911

<< 1 2 3 4
На страницу:
4 из 4

Другие электронные книги автора Сергей Михайлович Волконский

Другие аудиокниги автора Сергей Михайлович Волконский