Блюз Клима Рощина

Еще через полчаса, Клим уже звонил в дверь ее квартиры, и они шли бродить по городу, посещая кафе, кино, не забывая заглянуть в беседки детского сада. Остатки вечера влюбленные коротали в подъезде, где жила Катя.

С каждым днем чувства любви проникали в Клима все глубже и все чаще он задавал себе один и тот-же вопрос: «Почему окружающие его люди так мало и скудно любят друг друга, ведь это такое прекрасное состояние души, в котором царит праздник весны?» Клим не хотел расставаться с этим чувством. Он уже не мог представить и дня без Катерины, ведь все мысли были только о ней.

В свою очередь Катя решила охмурить Клима лишь с одной целью, чтобы без проблем проникать на все вечеринки школы. Она не питала к нему особых чувств, поскольку ее по-прежнему интересовали парни постарше. Она рано познала себе цену и искусно умела этим пользоваться. Клим был для нее всего лишь забавным и смешным парнем, который умел поднять настроение, и с которым было нескучно провести время.

В школе Катя училась без всякого интереса и в отличие от своих сверстниц не стремилась обрести в будущем какую-то профессию. Она жила одним днем, где весь интерес сводился к веселью души и тела. Ее старшие сестры работали в больнице медиками, благодаря им Катя неплохо разбирался в фармацевтике, понимая с чего можно было поймать кайф и расслабуху. У нее уже был опыт употребления барбитуры, а некоторые колеса ей даже очень нравились, например – этаминал натрия.

Однажды под колесами этаминала она пришла на свидание к Хохе, который долго не мог понять в каком состоянии она находится, вроде бы пьяна, а запаха алкоголя нет.

–Хочешь кайфануть? – шевеля ватным языком произнесла она, протягивая ему три маленькие белые таблеточки.

Сильный хлопок по ладошке слегка пробудил сознание Кати, таблетки разлетелись по лестничной площадке. Затем последовала звонкая обжигающая пощечина от которой звенело в ушах.

– Вот дура, ты че, совсем ****улась? – заорал Клим перепуганным голосом.

– Не смей меня бить никогда.. слышишь… никогда! – бубнила она, проваливаясь в забытье.

Клим позвонил в первую попавшуюся квартиру, и сходу выдумав целую историю отравления, уговорил принести ему теплой воды с марганцовкой, которую тотчас же влил в Катю, ругая ее, на чем свет стоит. Катю сильно рвало, она облевала весь подъезд, сильно пожалев, что предложила ему эти колеса.

В это время с работы возвращался ее отец. От увиденной картины он впал в ярость, обвинив Клима во всех бедах. Он сгреб Катерину в охапку и удалился домой, бросив на пороге зловещую фразу: «Еще раз тебя здесь увижу – ноги переломаю, сосунок!!!»

Клим брел домой в подавленном состоянии духа, переживая происходящее. В его голове царили одни вопросы: «Зачем она пьет эти таблетки, ведь им так хорошо вместе и я ее очень люблю?! Почему ее отец обвинил во всем его?!» Ну а родители Кати с этого момента были твердо убеждены в том, что во всех бедах их дочери виноват Клим, который так пагубно влияет на нее.

Периферийную молодежь всегда прельщают большие города, в которых, по их мнению их ждут, там все надежды и мечты, счастье и решение всех проблем, там выход из провинциальной скукоты, серости, рутины и безысходности. Но…

Предвкушая что-то новое, наполненное приключениями, Клим и Семен подходили к высокому зданию на Бухарестской улице, располагавшейся на окраине Купчино. Перекурив на крыльце общежития, они уверенно вошли внутрь. Первый, с кем они столкнулись в фойе, была бдительная старушка с очень цепким взглядом, в котором сквозила патологическая ненависть к студентам. Звали ее баба Лида. Несмотря на возраст, у нее была феноменальная память на лица, как будто в прошлом она была сотрудником ЦК.

– Здрасьте, бабусенька, – ласково улыбнулся Клим, протягивая направления из училища, свое и Семена. Бабусенька взяла бумажки, побежала по ним взглядом, что-то невнятно бубня себе под нос, и вскинув свой колкий взгляд, изучающе оглядела пацанов.

– Идите на второй этаж, там находится ваш комендант, зовут Елена Васильевна. Подайте эти бумаги ей, она объяснит, что делать дальше. А сейчас запомните, – голос бабы Лиды стал строже и жестче, – предупреждаю сразу, после 23.00 никого в общежитие не пущаю и не выпущаю.

Климу она почему-то напомнила дореволюционного дворника, который по поводу и без свистит в свисток при малейшей опасности.

– Ба, свисток у Вас есть? – с полной серьезностью спросил Клим, снижая голос до полушепота в слове «есть».

– Я тебе сейчас покажу свисток, умник хренов, – завизжала старуха, сотрясая воздух кулаками.

Переступив границу бабы Лиды, через три шага перед ними расположились два лифта, левее которых вела лестница в общежитие. Общага казалась огромной, высотой в двенадцать этажей, где проживали студенты различных учебных заведений, были здесь и простые лицеисты из детского дома. Из-за этого комендантов было двое, на каждого из которых приходилось по пять этажей. Оставшиеся два этажа занимал воспитательный комитет, куда входили мужчины и женщины, кому за тридцать, в основной массе такие же студенты-заочники из провинции, хотя были среди них и бабульки.

Каждый этаж общежития делился на три, а где и на четыре крыла. В каждом крыле, как правило, находилось по шесть плохо отремонтированных комнат на два-три человека, коридор с туалетом в два унитаза со сломанным сливом и в ужасном состоянии. Следом шла кухня с электрической плитой, у которой работали только две комфорки, да два зашарпанных стола, на которые было опасно что-либо ставить. Табуретки и стулья отсутствовали вообще, зато всюду нагло и бесстрашно расхаживали рыжие прусаки, именуемы в народе тараканами. Стены давно облупились и все напоминало о необходимости ремонта. В разных углах закопченного потолка висела паутина. Попасть во второе крыло этажа можно было через кухню, соединенную небольшим узким коридором. А вот в третьем и четвертом крыле можно было очутиться, пройдя через центральный коридор этажа, где находились лифт и лестница.

Комендант Елена Васильевна была женщиной бальзаковского возраста, миниатюрная и шустрая со светлыми волосами. Она обладала очень тонким голоском и быстрой речью, вылетавшей из нее как из пулемета, настолько быстрой, что после ее вопроса требовалось время на осмысление обрывков фраз, схваченных слухом.

Друзей поселили на девятом этаже в первом крыле. Комфорт и удобство этого этажа состоял в том, что в общем коридоре располагался спортзал, имевший пусть старенький, но стандартный инвентарь качалки.

Елена Васильевна открыла комнату № 199, по-хозяйски оглядев помещение, следом вошли Клим и Семен.

– Так ребята, вот ваши апартаменты. Убедительная просьба бережного относиться к имуществу общежития и ничего не ломать. Кстати, Вам повезло, здесь есть просторный балкон.

– Елена Васильевна, да у Вас ярко выраженный талант риелтора, – искренне восхищаясь сказал Клим, – Вас ждет блестящая карьера на поприще недвижимости. А Вы…, такая милая и здесь.

Однако Елена Васильевна пропустив комплимент мимо ушей бросила на стол ключи, произнеся: «Матрасы, шторы и два стула получите у меня после 16.00».

Клим оглядел комнату. Две больничных койки с растянутыми пружинами такого же состояния печали, повидавшие студенческий беспредел тумбочки и упирающийся в непослушные створки разваливающийся шкаф для одежды. В комнате витал тяжелый дух плесени, исходивший от сырости и затхлости.

«Ну и бунгало», – подумал Клим и распахнул большое окно, единственную деталь обстановки, которая радовала глаз. В назначенное время они спустились к коменданту, в ожидании которого толпились другие обитатели общаги, также ожидавшие получения необходимого казенного инвентаря.

– Клим, смотри, вон две телки стоят, давай закадрим их, может, помогут нам с уборкой? – словно спрашивая у самого себя, кивнул в сторону девчонок Сема. Клим оглядел оживленно беседующих девушек, пытаясь понять и уловить смысл их разговора. Он двинулся к ним, полагаясь на свою импровизацию. Девушки были примерно одного роста, невысокие, но плотненькие, приятного телосложения. Одну с длинными русыми волосами почти доходящими до талии, с родинкой в уголке губ звали Алина. Другая, с огненной рыжими волосами, была Ольгой.

Клим по-дружески обнял девчонок за плечи и словно старый добрый приятель спросил: «Скажите, я правильно пришел, это симпозиум канцелярских товаров?»

Девчонки глупо заморгали ответ, видимо ожидая, кто из них ответит первой. Возникла пауза, и Клим моментально сменил тактику, поняв что у девушек неважно с чувством юмора.

– Милые и самые красивые среди всех присутствующих девушек в славном граде Петра, позвольте просить милосердия и снисхождения к двум одиноким путникам, которым не создать уют в своем убогом пристанище без заботливых женских рук.

Закончив свою тираду, Клим усомнился, что его поймут, взирая на озадаченные лица девушек. Они захихикали, наконец рыженькая, видимо созрела.

– Я Оля, – и артистично протянула свою пухленькую ручку. Клим мгновенно подхватил ее игру и начал картинно целовать. В ответ девушка вся залилась краской и резко отдернула руку. В этот момент раздался писклявый голос коменданта: «Где 199-я ?»

– Здесь, здесь, – отозвался Семен и пошел получать утварь.

Уже через полчаса Алина намывала окно, а Оля протирала пыль и мыла полы. Друзья тем временем знакомились с соседями и занимались приготовлением закуски. Клим заходил в каждую комнату своего крыла, знакомясь с вновь прибывшими. Настроение у всех было приподнятое, особенно после ста грамм сорокаградусной.

В комнате № 197 расположился Игорь Турлюк – бульбаш из Гомеля, рослый веселый парень со смешным акцентом. Вместе с ним здесь был его сосед Санька Харламов из Челыбинска – крепыш маленького роста с бычьей шеей и сломанными ушами, напоминавшими раздавленные вареники. В 198-й расположился Серега из Ленинградской области, небольшого роста ботаник с маленькими узкими глазами. В 200-ю заселился длинный, худой, угловатый и канапатый Леня, напоминавший старпома Лома из мультфильма «Приключение капитана Врунгеля».

После короткого приветствия Клим знаком пригласил всех новоселов к себе в комнату, где и началось настоящее знакомство, плавно переходящее в грандиозную бурную пьянку. Из присутствующих дам здесь были вышеупомянутые Оля с Алиной. Благодаря их усилиям комната стала более просторной и комфортной. Девчонки больше молчали, хихикая невпопад, а вот в поглощении спиртного ничуть не уступали пацанам. Они сразу отметили, что самые клевые в этой компании были Клим и Игорь, забрасывавшие всех анекдотами и байками.

Когда закуска и спиртное закончилось, все разбрелись по комнатам в поисках экспресс-закуски и «живой» воды. Игорек с Саньком откуда-то притащили литр Маккормика и четыре банки завтрака туриста. В ожидании остальных они решили прошвырнуться по общаге, оставив Семена на хозяйстве.

А тем временем в коридорах и на этажах общаги царило всеобщее веселье: где-то уже раздавались ахи-охи, стоны, кто-то уже рыдал навзрыд, а кто-то истерически ржал, тут же кого-то лупили, а где-то рядом доносились признания в любви наивной студентке. На седьмом этаже Клим увидел что-то вроде очереди у одной из комнат. Он с любопытством подошел к пацанам.

– Парни, чего дают-то? Кто последний?

– Машка из железнодорожного напилась, дает всем, – парниша загадочно улыбнулся, – сегодня день открытых дверей. Если ты туда, то за мной будешь, – пытаясь сделать мужественный вид, произнес он.

– Нет, спасибо, свободных денег на бицилин пока нет, – ответил Клим, пожелав присутствующим больших половых успехов.

Пролетом ниже прямо в коридоре недалеко от лестницы расселось на корточках несколько человек. Кто-то по-шпионски озираясь, принимал косяк, шедший по кругу, а кто-то уже задумчиво галдел поверх головы. Пряный запах травы распространялся на весь пролет. Климу молча протянули сгоревшую до середины папиросу. Не задавая лишних вопросов, он глубоко вдохнул пряный дым едва не закашлившись. После недолгого раздумья вернул косяк и ощутил мощный напор эйфории. Учтиво поклонившись угостившим его парням, он выдал: «Крыша хлопает в ладоши, всем спасибо, план хороший», – и поплыл дальше от взрыва хохота, вызванного его невольным экспромтом.

На шестом этаже, Клим встретил потерявшихся Игорька и Саньку, которые бурно рамсили с каким-то крупным пареньком кавказской внешности, то ли азером, то ли армяном. Ничего не уточняя и не выясняя, Клим резко выбросил правую руку, попав нерусскому в челюсть от чего последний неожиданно сел на пятую точку.

– Ребята, долго Вас ждать, – дружелюбным тоном произнес Клим. Саня помогал подняться растерянному Мавляну, сглаживая неожиданный поступок Клима, у которого, оказывается, была паническая неприязнь к черным. Игорь бросился усмирять Клима, оправдываясь, что он только что сам хотел так сделать, поскольку молодой человек слишком вызывающе просил их закурить.

–Тебя как зовут, боец?– cпросил Клим.

–Мавлян, – ответил акселерат на чисто русском языке

–Откуда ты такой?