Задушевный разговор

Иолай. Афина всё обдумала.

Старуха (читает). …как Алкиду лучше всего убить чудовище, и когда на колеснице, управляемой Иолаем… (Хихикнула.)

Иолай. Что? Что-то не так?

Старуха. Пока всё верно… (Читает.) …и когда на колеснице, управляемой Иолаем (Чихает.) …и когда на колеснице, управляемой Ио…

Иолай (перебив). Давай дальше! Что с тобой, старуха?!

Старуха. Ничего, Иолай! (Чихает.) …и когда на колеснице, управляемой Иолаем, он достиг Лерны. (Ехидно.) А этот Иолай… он?..

Иолай (вскочил, хочет отобрать свиток, бегает за старухой вокруг фонтанчика). Дай сюда свитки!

Старуха (весело, как девчонка). Не-а!

Иолай (остановился передохнуть). Дай… говорю!

Старуха. Чего ты, Иолай?! В самом деле, как мальчишка… Это написано для всех, значит, и для меня. (Читает, подчёркивая каждую букву.) …на колеснице, управляемой…

Иолай. …Иолаем…

Старуха. …он достиг Лерны, богиня…

Иолай. …Афина…

Старуха (читает). …указала ему…

Иолай. …Гераклу…

Старуха (читает). …где находится логово гидры. По совету Афины он заставил гидру покинуть нору, пуская из лука горящие стрелы, а когда ему удалось ухватить чудовище руками… (Себе.) Ух ты!.. Лихой всё же мужик твой дядюшка Алкид… (Подчёркнуто.) Ухватить?!

Иолай. Он задержал дыхание.

Старуха (делает вид, что читает). Однако чудовище обвилось вокруг его ног, стараясь свалить его. Напрасно Алкид бил дубиной по голове гидры. Стоило ему раскроить одну голову, как на её месте вырастали две, а то и три новые. (Свистит. Иолаю.) Страхи-то какие! Жуть!

Иолай. На помощь гидре из болота выполз огромный рак Каркин и вцепился Гераклу в ступню…

Старуха (изображает, скачет и топает, как играющий ребёнок). Но Алкид в ярости растоптал его и призвал на помощь Иолая. (Просто.) Снова ты, Иолай.

Иолай. Дай сюда листы.

Старуха. А ты догони! (Читает.) Иолай поджёг часть ближней рощи, а затем, чтобы у гидры не вырастали новые головы, стал прижигать горящими головнями обезглавленные шеи и тем самым остановил кровь. (В зал.) Витиевато написано.

Иолай. Тогда Геракл мечом отрубил бессмертную голову, которая частично была золотой… и закопал её, всё ещё шипящую, в землю у дороги в Элеунт, навалив сверху огромную скалу. Туловище он разрубил на куски и погрузил свои стрелы в смертоносную желчь. Отныне даже небольшая рана, причинённая такой стрелой, становилась смертельной.

Старуха (Аристомаху). Да, гуманизмом он не страдал. Милосердный поступок! (Смотрит в свиток.) Всё слово в слово, как на бумажке… Учил наизусть?!

Иолай. Отдай свитки. Они принадлежат человечеству.

Старуха (бросает свитки в фонтан). Да. пожалуйста! Нужны мне они… (Бросает ещё и ещё.)

Иолай (с дрожью в голосе). Ты что сделала, старая дура! (Достаёт свитки из воды.) Им нет цены.

Старуха (равнодушно). В благодарность за службу и верность Гера поместила изображение рака Каркина среди двенадцати знаков зодиака.

Иолай (раскладывает мокрые свитки). А Эврисфей посчитал, что этот подвиг совершён не по правилам, поскольку я таскал для Геракла головни.

Старуха. Алкид сам проболтался Эврисфею, что ты помогал ему. После этого тебя и других своих друзей Алкид не упомянет нигде. Словно все эти подвиги он совершил один. (Бросает оставшиеся в руках свитки.) Ловко ты это всё…

Иолай. Что?

Старуха. Описал, говорю, красочно, а главное, доходчиво. Зачитаешься! Только всё это так, литература. Фантазии выжившего из ума старика. Так что же там произошло на самом деле, Иолай?!

Иолай (ползая на коленках, собирает свитки). Это подвиг… Подвиг!

Старуха (стоит подбоченясь). Тогда я попробую рассказать его за тебя, Иолай. (Аристомаху.) Богиня Гера ненавидела заносчивого и небогатого умом пасынка Алкида, прикрывающегося её именем. И она приказала Эврисфею послать его на лернейское болото, где сына Зевса и Алкмены уже ждала гидра. Алкид отправился в путь. Ты последовал за ним.

Иолай (в волнении). Ты не лжёшь, старуха. Это чистая правда.

Старуха. Ты стал его оруженосцем, колесничим, стал его правой рукой с той поры…

Иолай. Что-то вроде того.

Старуха. Когда вы достигли болот, места оказались дикие. Леса, озёра, топи. Мудрая Афина подсказала Алкиду, как убить гидру, указав вам дорогу к истоку реки Амимон. Вечерело. Ты и Алкид перекусили и пошли…

Иолай (внезапно побледнев). Это была оправданная хитрость.

Старуха. Вечер ближе к ночи, самое время устраивать засады на запоздалых путников. Ты взобрался на дерево. Алкид стоял за двумя сросшимися платанами.

Иолай. У нас не было выбора. Они сами виноваты!

Старуха. Чем?! Тем, что шли по этой дороге?!

Иолай. Это были слуги Эврисфея. Они следили за нами от самых Микен.

Старуха. И что из того?!

Иолай. Их корзины были полны гадкими шипящими тварями.

Старуха. Они были подневольными людьми. Им было всё равно, что нести: тюки шерсти, амфоры с вином или корзины со змеями. Они – рабы, они ничего не решали. Им приказали. И что вы сделали? Вспоминай!

Иолай. Мы напали и пленили их.

Старуха. Они даже не успели поставить корзины на землю.

Иолай. Со страху у них развязались языки. Они рассказали нам, что Эврисфей приказал им идти за нами следом, чтобы во время битвы Геракла с гидрой они выпустили к нам в тыл шесть сотен ядовитых гадин. Ориентируясь по крику гидры, змеи набросились бы на нас сзади.

Старуха (довольна собой). Эврисфей был не так глуп, как ты его описываешь. Он, наверное, просто решил подстраховаться и сделать ваши шансы вернуться в Микены нулевыми.