Антидиверсанты

Келлан узнал ее сразу. Описание совпадало на сто процентов.

Он собирался уже покинуть свой наблюдательный пост и повернулся в сторону, когда вдруг прямо перед ним в толпе пассажиров, только что сошедших с эскалатора, мелькнул черный пластмассовый кейс, украшенный яркой аляповатой наклейкой «Эллада». Высокая стройная блондинка, одетая в серый костюм из тонкого джерси, спустившись с нижних ступеней, на полминуты задержалась, намеренно долго рассматривая указатель наверху, потом сделала несколько шагов в сторону регистрационного отделения, поставила кейс на пол.

Келлан мгновенно, следуя своей многолетней привычке, больше машинально, чем осознанно, мысленно нарисовал ее словесный портрет. Лет тридцати – тридцати пяти. Лицо скуластое, почти лишенное косметики, короткая стрижка. Достаточно распространенная здесь внешность, однако скорее скандинавского, чем среднеевропейского типа. Миловидна, хотя в складках губ есть что-то хищное. Глаза серые, острые. Передвигается быстро, но без суеты. Немного угловатые жесты, резкие повороты головы. Трудно сказать, насколько она профессионально подготовлена, но держится тем не менее вполне уверенно.

Молниеносно взглянув на Келлана, она улыбнулась. Келлан в ответ едва заметно кивнул, боковым зрением наблюдая за двумя фигурами с другой стороны эскалатора. Албанцы не обернулись. Вряд ли они обратили внимание на этот безмолвный разговор.

Блондинка взяла кейс в руки и, слегка покачивая бедрами, неторопливо пошла через зал. Келлан последовал за ней, успев зафиксировать, что албанцы медленно выдвинулись вперед, огибая подножие эскалатора, а Людвиг, сидевший в кафе, поднялся и направился в ту же сторону шагах в тридцати левее.

К удивлению Келлана, убежденного, что курьер должен немедленно улететь в Россию, блондинка остановилась у стойки регистрации рейса Вена – Стокгольм, в конце неровной короткой очереди. О чем-то поинтересовалась у пожилой дамы в нелепой сине-красной шляпке с пером. Достала из кармана билет, пригладила волосы. Келлан отметил, что играет она отменно. Обыкновенная среднестатистическая пассажирка. Ни малейшей суеты, никаких признаков волнения. Безусловно, определила, что Келлана «ведут». Поэтому и не торопилась. Спустилась вниз, к месту встречи, только тогда, когда уже нельзя было больше тянуть время.

Однако сейчас казалось, что никто и не собирался исполнять обязанности курьера. Блондинка спокойно развернула какой-то газетный листок, сложенный вчетверо, стала читать. Келлан понял: от него ждут какого-то отвлекающего маневра, способного ненадолго направить наружников по ложному следу. Он посмотрел по сторонам.

Албанцы миновали соседнюю стойку, где регистрировались пассажиры московского рейса, остановились в хвосте очереди. Они уверены, что курьер находится именно здесь! Да, безусловно, это очень низкая квалификация… И хотя расшифровать такую «слежку» может любой дилетант, на всякий случай стоит проверить их реакцию.

Келлан подошел к стойке, потом раза два, неторопливым шагом, по кругу обогнул толпу, вглядываясь в лица стоящих людей, словно отыскивая нужного человека. Задержался на минуту, как-то растерянно потоптался на месте и быстро двинулся через зал, в сторону эскалатора. Обернувшись, с удовлетворением отметил, что его старания не пропали даром. Албанцы купились. Они покинули хвост очереди и, разделившись, неспешно пошли назад. Великолепно! Теперь нужно срочно найти «подставного курьера», любого пассажира, направляющегося в Москву. Лучше, конечно, женщину. Ведь нельзя исключить, что соглядатаям кое-что известно.

Он стал прохаживаться вблизи эскалатора, демонстративно часто посматривая на часы, всем своим поведением выказывая крайнее нетерпение. При этом Келлан не забывал внимательно изучать толпу пассажиров у стойки московского рейса. Судя по внешнему виду, летят отсюда в основном русские. Впереди – туристическая группа, человек пятнадцать-двадцать, возраст – около сорока… За ней – несколько журналистов (три парня и две девушки), камеры зачехлены, все репортерские аксессуары убраны… Дальше – еще человек двадцать – путешественники-одиночки, семьи, матери с детьми… Кого же выбрать? Время шло. Гулкий далекий голос объявил о начале регистрации на рейс Вена – Париж. Надо торопиться.

Людвиг смог по достоинству оценить маневры Келлана и спокойно вернулся в кафе. «Он не спешит, ведь это мне сейчас лететь в Париж, а не ему», – с какой-то странной завистью подумал Келлан. «Неудачный день, воистину неудачный день».

У «московской» стойки стало заметно меньше людей – многие уже прошли через турникет. Нужно срочно соорудить какую-нибудь «куклу» и сунуть ее первому встречному. Албанцы должны видеть воочию момент передачи пакета материалов. Для этого их и прислали. Кто же догадался нанять таких олухов? Келлан недоумевал. Конечно же, это не связано с последним делом! Он облегченно вздохнул. За последние годы резиденту пришлось для оправдания своей легенды (он выступал обычно в роли международного авантюриста, торгующего секретными сведениями) не один раз заниматься сомнительными операциями, которые в той или иной мере касались интернациональных преступных картелей. Келлан мгновенно, словно страницы книги, пролистал в своей памяти набор былых дел. И мысленно щелкнул пальцами. Точно! Слежка почти на сто процентов связана с «алжирским наркотрафиком». Тоже приятного мало, но это небо и земля…

Келлан открыл свою сумку, делая вид, что копается в кредитных бумагах цюрихского банка, аккуратно помещенных в прозрачные файлы, достал из отдельного отсека миниатюрный компакт-диск в пластиковом футляре, на котором была размещена зашифрованная информация, предназначенная для Москвы, переложил во внутренний карман пиджака. Потом машинально повертел в руках приобретенный сегодня медальон. Он купил его в подарок своей племяннице, студентке Сорбонны.

В этот момент к редеющей на глазах очереди у стойки регистрации рейса Вена – Москва подошла изящно, но скромно одетая девушка лет двадцати пяти. Худенькая, невысокого роста. При ходьбе немного сутулится. Темные длинные волосы, карие глаза, правильный овал лица. По виду – типичная стажерка, несколько месяцев посещавшая какой-нибудь австрийский университет или научный центр. Довольно традиционная внешность для Hoch Schule [Высшая школа (нем.).]. Багаж, правда, невелик – только небольшой чемодан и ручная кладь. Скорее всего летит одна, без попутчиков.

Келлан оглянулся, отметил, что албанцы фиксируют все его метания у эскалатора, вдруг широко и радостно улыбнулся, даже немного театрально вскинул руки и быстрым целеустремленным шагом пересек зал аэропорта. Подойдя к девушке, он поклонился и сказал по-русски, что хочет сделать ей маленький подарок. Она удивилась, покраснела, стала смущенно отказываться.

– Нет, нет. Поймите, это очень важно для меня. Я так давно не был в России, а сохранил о ней самые прекрасные воспоминания. Когда-то я знал в вашей стране одну девушку… Она была чем-то похожа на вас… Возьмите этот маленький медальон, пусть он напоминает вам об Австрии.

Девушка продолжала упорно сопротивляться внезапному презенту, и трудно сказать, удалось ли бы ее уговорить, но стоящий впереди коренастый крепыш, обыкновенный среднерусский мужичок из той довольно распространенной во всем мире породы людей, которая вне зависимости от своего материального достатка всегда смотрит на мир глазами люмпена, увесисто заметил:

– Ты что, подруга, жмешься? Человек тебе сувенир предлагает, можно сказать, от чистой души, а ты выкаблучиваешься. Бери, бери!

Девушка наконец согласилась. И со словами: «Ой, как неудобно», – все-таки позволила нацепить себе на шею медальон. Келлан раскланялся и отправился к стойке регистрации парижского рейса. Он шел быстро и не оглядывался, уверенный, что блондинка догадается догнать его в стороне от этого места, а албанцы теперь «поведут» русскую стажерку. Угрожает ли ей опасность? Вряд ли. Нетрудно догадаться, что она выбрана из толпы случайно, для отвода глаз. Будь на месте этих кретинов кто-то чуть поопытнее, расколол бы его комбинацию в два счета.

Тем не менее Келлан чувствовал некоторый дискомфорт. Может быть, всему виной то, что она неожиданно напомнила ему племянницу, которой и предназначался медальон? Когда он уходил, то слышал, как за его спиной, в толпе пассажиров, громко обсуждали необычную щедрость странного австрийца с хорошим русским произношением. Кто-то говорил громко, возможно, даже нарочито громко:

– Вдруг это наркотики так перевозят? Вы посмотрите, девушка, повнимательнее, что там внутри. Посмотрите, посмотрите, не бойтесь.

Блондинка ждала его в углу зала, рядом со стойкой регистрации парижского рейса. Едва увидев Келлана, она стремительно к нему подошла и быстро заговорила по-немецки, с тем безукоризненным произношением, которое вырабатывается на очень дорогостоящих курсах вдали от живого языка Германии:

– Простите. Меня настоятельно рекомендовали вас не задерживать. Но вы же видели, насколько сильно осложнилась ситуация. Надеюсь, вы на меня не в обиде?

Келлан молча достал из внутреннего кармана пиджака компакт-диск и передал ей в руки.

Блондинка убрала компакт-диск в кейс и спросила с некоторой тревогой, надевая темные очки:

– Вам не угрожает опасность?

– Не беспокойтесь. Это мои дела. Передайте, что все в порядке.

Они понимали друг друга с полуслова. Девушка замялась и неожиданно улыбнулась:

– Все и будет в порядке.

Глядя на нее, Келлан тоже улыбнулся. Едва заметно, уголками губ. Потом слегка поклонился и произнес:

– Тем не менее осторожность нужна всегда.

Спустя пятнадцать минут Келлан прошел регистрацию. Обернулся и в последний раз посмотрел на зал аэропорта. Отсюда был хорошо виден бокс, где стояли русские пассажиры. Албанцы исчезли. Возможно, уже передали информацию в Москву. Кто знает…

Стажерка перенесла поближе к стойке свои вещи, остановилась, внимательно изучила какой-то список, прикрепленный у стекла на стене. Назойливый крепыш что-то говорил, приблизившись вплотную и вертя в пальцах висевший у нее на шее медальон. Она отвечала, отрицательно качая головой. Наконец сняла медальон. Мужичок взял подарок Келлана в руки и, продолжая говорить, двинулся за ней к столу регистрации.

Жаль. Очень хорошая вещь, довольно интересный сувенир. Впрочем, возможно, это обезопасит девушку. Келлан покачал головой и вышел на аэродром.

14

Северо-восточная Украина

Окрестности Полигона

17 августа

Утро

В девять часов полковника Калмыкова вывезли с территории бывшего Полигона. Сняв с его глаз повязку, оставили на краю проселочной дороги.

– Как вам прекрасно известно, здесь нет ни одного населенного пункта. Ни души. Может, вам и улыбнется удача, заедет какая-нибудь шальная машина. Но маловероятно. К тому же не в ваших интересах встречаться с патрулями из вашей войсковой части. Поэтому добираться придется пешком. Тут километров двадцать, никак не меньше. К вечеру, наверное, если повезет, будете на месте. Уж извините, верное направление указывать не стану. Всего доброго. Как видите, я не нарушил данного слова. Считайте, что вы сегодня второй раз родились на свет…

Командир диверсантов развернулся и пошел к машине, оставив растерянного от проявления такого великодушия полковника на обочине грунтовой дороги.

Когда «Жигули» проехали полкилометра, а фигура Калмыкова растворилась в степной дали, Томсон повернулся к водителю:

– Заглуши мотор.

«Пятерка» остановилась на обочине.

– Джо, мне бы очень хотелось услышать от тебя внятное объяснение произошедшего. Я не хотел говорить об этом при других бойцах. Я думаю, ты догадываешься почему. В рейде недопустимо разбирать промахи. Итак, – Томсон жестко взглянул в глаза водителю, – зачем ты все-таки завалил солдата? Неужели нельзя было обставить все как можно чище?

– Ты – командир операции, поэтому я не имею права критиковать твои действия, – спокойно ответил Джо, не поворачивая головы, – и спрашивать, зачем ты отпустил полковника. Хотя считаю, что это провал операции.

– Зато я могу и буду тебя критиковать!

Томсон вдруг почувствовал, как высокой океанской волной накатывает приступ гнева. Спокойнее! Следует держать себя в руках.

– В твою задачу входило, – заговорил он через полминуты, приведя в порядок дыхание и расслабив мышцы, непроизвольно напрягшиеся, как перед началом рукопашного боя, – захватить полковника в безлюдном месте и нейтрализовать его водителя. Нейтрализовать – не значит убить, Джо! Почему было не захватить его с собой, вместо того чтобы оставлять на проселочной дороге у самого поселка в расстрелянной машине с дыркой в башке?