Легальный нелегал

Чтобы выдать сложное название, Дику пришлось еще раз заглянуть в блокнот. Запись была сделана второпях, карандашом, и он не был на сто процентов уверен в ее правильности. Тем не менее паренек после недолгого размышления, показавшегося американцу вечностью, кивнул и уточнил:

– Новгородский? Знаю, конечно.

Дик в сердцах швырнул дымящийся окурок прямо на тротуар.

– И где это? – не скрывая раздражения, почти рявкнул он и тут же пожалел об этом. А также о сигарете, которая предательски белела посреди выметенного асфальта. Ни то ни другое не вызвало одобрения у двоих парней, разгружавших пикап неподалеку, и у солидного мужчины с окладистой бородой, как раз появившегося на крыльце. Поигрывая серебряными часами на длинной цепочке, свисавшей из кармана жилетки, бородач окликнул мальчишку по-русски, смерив американца оценивающим взглядом:

– Сашок! Что ему от тебя нужно?

Дик понял свой промах и решил, что дешевле и быстрее самому смягчить ситуацию.

– Простите, сеньор, я заблудился! – тоном, мгновенно изменившимся на извиняющийся, протянул он. – Подскажите, пожалуйста, как проехать к дому Ивана Остроумова?

Мужчина привычным жестом сунул часы в кармашек и, прищурившись, оглядел незнакомца.

– Вы американец? – спросил он.

– Я журналист, – Дик увильнул от ответа и постарался улыбнуться как можно приветливее. – Сеньор Остроумов прислал мне приглашение на пресс-конференцию, а я не могу найти его дом. Не хотелось бы пропустить такое событие и обидеть уважаемого человека…

Бородач ухмыльнулся, но дорогу указал:

– Ну тогда вам следует поторопиться. Сейчас поворачиваете направо, спускаетесь к реке, а там вы увидите его виллу – над ней ветряные генераторы торчат, да и машин ваших коллег будет много.

Дик облегченно вздохнул, только когда «Трактиръ» скрылся за перекрестком. Негромко выругавшись, он вытряхнул из пачки новую сигарету, помял ее пальцами. Сигарета дрожала в нервной руке. Еще раз чертыхнувшись, он сломал ее и сунул в пепельницу. Сдавать стал. Свежи еще были воспоминания о случайном визите в негритянский квартал Нью-Йорка, чуть было не ставшем последним в жизни любопытного журналиста. Русским, по мнению Растлера, доверять стоило не больше.

Дома впереди несколько расступились, блеснула река. Рядом с сооружением, напоминавшим одновременно ангар и мастерские, показалась небедная вилла, у подъезда к которой скопилось с десяток автомобилей, а на лужайке перед беседкой на специально выставленных садовых стульях уже разместилась пестрая толпа журналистов. Неподалеку от дома действительно возвышалась вышка ветряной электростанции, изготовленной искусными руками хозяина.

Дик сбросил скорость. Негоже было ему, представителю центральной газеты Соединенных Штатов, суетиться на глазах местных акул пера. Стараясь двигаться вальяжно и неторопливо, он покинул автомобиль и направился к остальным. Даже если Растлер и опоздал, то совсем ненамного. Телевизионщики, стараниями которых начало общения с русским изобретателем несколько затянулось, только-только дали свое добро, и сухощавый мужчина лет шестидесяти пяти, с темно-русыми волосами и седеющей бородкой клинышком принялся рассказывать о своем новом изобретении. Но вначале он театральным жестом сдернул накидку темного цвета с небольшого постамента рядом с беседкой. Под накидкой оказался обыкновенный с виду автомобильный двигатель.

Растлер бесшумно приблизился к толпе и остановился, включив диктофон. То, что он услышал из уст русского механика, только подтвердило его догадки о сенсации. Здесь ею не просто пахло – она буквально сочилась отовсюду, словно смола из сосновых досок. Даже если все, о чем говорил этот странный старикашка в слегка помятом костюме со старомодным галстуком, окажется всего лишь очередным блефом, репортаж получится первоклассный. А суть сводилась к следующему. По словам автора, ему удалось создать вполне работоспособный двигатель внутреннего сгорания на водородном топливе. Причем решил он проблему, над которой бьются десятки научных институтов и лабораторий всего мира, до неприличия просто.

Обычный серийный двигатель вместо карбюратора Остроумов оснастил специальной приставкой, в которой происходило смешивание топлива с воздухом. После этого двигатель мог работать на водороде вместо бензина. Изюминка изобретения состояла в том, что автором была создана особая жидкость – гель-присадка, способная связывать взрывоопасный и очень неудобный в обращении газ водород в относительно «мирную» жидкость без применения каких-либо громоздких и дорогостоящих устройств. Получающееся после этого невзрывоопасное водородное топливо можно было свободно переливать для хранения в канистры или цистерны, заливать в баки автомобилей. Это было одним из основных достоинств проекта, которым не могли похвастаться ни японцы, ни американцы, наиболее продвинувшиеся в этом направлении.

– …Надеюсь, я доступно изложил свою идею, господа. – Седобородый человек раскланялся, довольный собою. Говорил он по-испански практически без акцента, но немного витиевато. – Надеюсь на вашу благосклонность и вопросы.

И вопросы не заставили себя ждать. Прямо с места послышалось:

– Выходит, в автомобильной промышленности не придется ничего перестраивать?

Остроумов отчаянно замотал головой, отчего его бородка растрепалась:

– Нет, нет и еще раз нет! В том-то и смысл! Будут работать те же заводы, собирать такие же автомобили, как прежде! Более того, не надо будет переделывать даже автозаправочные станции! Потребители не испытают никаких неудобств, а риска будет не больше, чем при использовании бензина.

Журналисты загудели, обсуждая между собой громкое заявление, защелкала новая волна вспышек фотоаппаратов. Получалось, что с внедрением в жизнь идеи русского гения-самоучки наступит переворот не только в науке и технологии, но и в мировой экономике. Ведь сразу же упадет спрос на нефть со всеми вытекающими из этого последствиями!

Дик Растлер приблизился к своему знакомому, который накануне проговорился об этом мероприятии.

– Довольно занятная вещица, не правда ли? – спросил он, в душе радуясь произведенному эффекту. Собеседник не ожидал его появления и почувствовал себя несколько неловко.

– Да уж, ловко придумано, – сдержанно согласился тот. – Откуда ты узнал-то? Про пресс-конференцию? А, понял… я же, наверное, сам проболтался, да? Не думал, что тебе будет интересно… в смысле, не думал, что вообще будет интересно, потому и не пригласил, извини!

Растлер молча кивнул в ответ на сбивчивые оправдания.

С одного из передних рядов поднялась стройная блондинка с большим бюстом, одетая в обтягивающие брюки и полупрозрачную блузку. Окружающие почему-то настороженно притихли, оглянувшись на нее.

– Скажите, пожалуйста, – послышался низкий женственный голос с сильным немецким акцентом, – каков состав вашего геля-присадки? Из каких компонентов вы его создали?

Иван Остроумов достал из кармана носовой платок и протер лоб, на котором от начинающегося зноя и переживаний проступили капли пота.

– Простите меня великодушно, но секрета присадки я вам раскрыть не могу, – виновато улыбнулся он под понимающие смешки аудитории.

Журналистка, не ожидавшая, по-видимому, другого ответа, не унималась:

– А ваш двигатель вообще работает? Или это только теоретические измышления?

– А вот сейчас и посмотрим! – Изобретатель проворно скинул пиджак и потер ладонью о ладонь. Подойдя к машине, установленной рядом, он с видом фокусника извлек небольшую канистру и продемонстрировал ее присутствующим.

– Здесь – водородное топливо. То есть газ, смешанный с присадкой. Это небольшое количество для демонстрации, и я залью его не в бак, а непосредственно в приставку, с вашего позволения. – С этими словами Остроумов принялся колдовать над двигателем, который вскоре ожил, огласив лужайку веселым урчанием. Фотокамеры снова залились потоком вспышек, послышались дружные аплодисменты.

Дик тоже похлопал в ладоши, а затем вновь тронул приятеля за локоть:

– А кто эта дама, что так интересуется механикой?

Тот заметно оживился:

– Так ты ее не знаешь?

– А почему я должен ее знать? – парировал Растлер.

Местный журналист уставился на него сначала удивленно, а затем снисходительно подмигнул:

– Да это же наша достопримечательность – Хельга Брунер. Штучка, я тебе скажу, еще та! Очень эксцентричная особа! – Он доверительно наклонился к уху Растлера и перешел на шепот: – А еще она нимфоманка! Да, да! Я с нею в прошлом году имел честь общаться – так она меня чуть до смерти не за… ну, ты меня понимаешь! Так что очень рекомендую при случае. Только…

Тут он осекся и немного замялся.

– У нее нашли СПИД? – небрежно спросил Дик.

– Да нет, что ты! – испуганно отшатнулся мужчина. – Просто она представляет нашу немецкоязычную газету, и поговаривают, что она имеет связи с нацистскими организациями. Знаешь, после Второй мировой у нас обосновалось немало разного сброда… Нет, разумеется, большинство эмигрантов – приличные люди. Но в каждой семье, сам понимаешь… И потом, раньше властям было все равно, кто приехал. Хоть сам Гитлер! Кстати, это было вполне возможно…

Американец понимающе кивал, провожая взглядом роскошные формы Хельги Брунер, которая первой покинула конференцию. За ней потянулись и остальные.

Фыркая двигателями, автомашины журналистов одна за другой трогались с места, и вскоре последний фургон с телевизионщиками скрылся за поворотом, а пространство перед домом стало совершенно свободным.

Раскланявшись со всеми, изобретатель устало присел на скамейку. Позади послышались тяжелые шаги. Оглянувшись, он увидел приближающуюся дородную женщину, одетую дорого, но безвкусно. Поправив мимоходом крашеные волосы, уложенные в пышную прическу, дама сложила руки на груди и сурово оглядела порядком измятую и замусоренную лужайку.

– Ты не стала слушать до конца, Люся? – спросил ее Остроумов. – Устала?

– Ты что, собираешься так и оставить свое добро посреди улицы? – вопросом на вопрос ответила его жена, указав на экспериментальный двигатель.