Вечный кайф

– Они… – Девушка всхлипнула. – Они…

– Чем они обдолбались? – спросил я, тыкая носком ботинка в еще шевелящегося наркоша.

– Героином. А я – винтом… Они сдохли, да? Скажи, они сдохли? – Она вцепилась пальцами в рукав пиджака Асеева, начала приподниматься.

– Не трогай. – Он брезгливо отшвырнул ее от себя. Потом нагнулся, поднял шприц, в котором оставалось немного прозрачного вещества, – осторожно, боясь уколоться.

Уколоться шприцом, побывавшим в вене наркомана, – вечный страх, который и во сне преследует оперативника отдела по борьбе с наркотиками.

– Порченый героин, – задумчиво произнес Асеев, разглядывая на свет шприц.

– Сильно порченый, – кивнул я. – Четыре трупа.

– Вызываем «Скорую»?

– Ну не священника же…

* * *

Ненавижу печатать бумаги. Душа стремится из тесных оков казенных слов и оборотов. Хорошо только бывает, когда печатаешь последние строчки: «Заместитель начальника ОБНОН СКМ УВД Ворошиловского района майор милиции Стрельцов Т. В.». Тогда останется только вывести документ на принтер, украсить витиеватой подписью и отправить куда положено. И забыть.

«В результате оперативно-разыскных мероприятий было установлено…»

Пальцы бегали по клавишам, в трети случаев попадая не туда, куда надо. Но это не страшно. Чем хорош компьютер – всегда можно изменить, исправить ошибку. Виртуальная реальность – всему можно дать задний ход. Эх, если бы так было и в жизни.

Так что установлено в результате оперативно-разыскных мероприятий? А установлено, что по «адресу Приморская улица, дом 9…» Господи, откуда в нашем городе, где не то что моря – водохранилища приличного не было, Приморская улица? Неважно. Продолжаем. «…Приморская улица, дом 9, кв. 14, находится притон для употребления наркотиков, в котором обнаружена партия наркотического вещества героин в размере от 100 до 150 граммов…»

Хорошая партия была. Не так чтобы для России из ряда вон выходящая. Вон в позапрошлом году в Братске наши коллеги изъяли две сотни кило героина на сорок миллионов баксов – вот это выемка. Но по нашему городу рекорд был девяносто семь граммов – это мы в марте сего года взяли на вокзале таджичку-курьершу. Да, 150 граммов – нехилая партия. Мы уже губу раскатали, прикинули, что нам премию рубликов аж по сто выпишут. А нашли каких-то пять граммов и пять трупов. По грамму на труп… Хотя, если быть точным, сперва нашли четыре трупа и одного «раненого» – тот бросил коньки уже в больнице. А та швабра неумытая, что на полу сидела, живехонька осталась. Она решила не присоединяться к компании и укололась не принесенным хозяином квартиры по кличке Бацилла героином, а припасенным первентином. Поэтому и осталась жива, что, впрочем, ее не особенно волнует.

Так, надо описать все это покороче… Теперь в отчете самая скользкая деталь – от чего же отдали богу душу пятеро не лучших членов нашего общества. Никто не знает. То, что они траванулись, – ни у кого сомнений нет. Вот только чем? Врачи не знают. У них на это несколько точек зрения – и никакой конкретики. И это очень плохо.

«По заключению судебно-медицинской экспертизы…» – забарабанил я. И тут меня бесцеремонно оторвали от этого занятия.

– Терентий Васильевич, дайте мне, пожалуйста, в морду, – услышал я гнусавый просящий голос.

– Я? – осведомился я, оглядываясь и видя рядом угреватое, вытянутое, достаточно непристойное лицо с выпученными слезящимися глазами.

– Ага.

– А ты хорошо подумал? – Я сжал кулак.

Проситель поморщился, оценив про себя внушительную величину этого инструмента.

– Я лучше Арнольда попрошу, – заключил он.

И правильно. Арнольд похлипче меня раза в два с половиной. На предложение он откликнулся с охотой.

– Сейчас. – Он обернул руку тряпкой – такой морды даже кулаком касаться противно. Привстал. И влепил с кряканьем просителю кулаком в челюсть.

Проситель пролетел метра два и врезался с влажным чмоканьем в стену. Ощупал челюсть и крякнул:

– Нормально.

– А на хрена? – запоздало осведомился Арнольд, развязывая руку.

– У меня примета такая, – заявил проситель, вальяжно усаживаясь на стул. – Если по морде дадут, так удача обломится.

– Ну если надо будет, Рок, ты заходи. Отоварим по высшему разряду, – кивнул Арнольд.

– Вообще-то послабее надо было, – проситель по кличке Рок ощупал щеку.

– А тогда какой интерес? И какая удача, если слабо? – хмыкнул Арнольд.

– Да, – согласился Рок. – Я как-то не по-думал.

Нет, сосредоточиться тут невозможно! То галдеж, то в морду кто-то просит дать. А то и дают без спроса. Ну а чему удивляться? Этот кабинет размером двадцать четыре квадратных метра принадлежит не офису какого-нибудь банка, где собираются приличные, в галстуках, чисто выбритые и выглаженные воры. Это кабинет отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков, где обитают несколько диковатых оперативников. Тут все заставлено истыканными метательным ножом шкафами, обшарпанными от времени сейфами, исцарапанными столами. Стены завешаны плакатами. В углу висит цель, в которую бросают стрелки. Как эта игра называется? Все время забываю – язык сломаешь. В ней майор Асеев – большой специалист.

– Мужики, а я вчера на улице случайно Светку встретил, – вдруг заявил скучающий в углу Галицын, прозванный Князем. Действительно, что-то в нем было аристократичное по виду – высокий, холеный и иногда даже вежливый.

– Это с прокуратуры? – заинтересовался Арнольд.

– Да нет. Секретарша с нарсуда.

– Недотрога, да?

– Да уж. Я машину остановил. Предложил подвезти. Начал с ней интеллигентный разговор – о жизни на Марсе и об основном законе философии. А она мне…

– Пойдемте лягемте, нам обоим удобнее будет, так? – гыкнул Арнольд.

– Эх, если бы так пристойно, – скривился Галицын.

– Хи-хи, – скабрезно захихикал получивший по физиономии Рок.

– Как дети! – возмутился наконец Асеев, которого по аналогии со знаменитой рекламой прозвали Дядя Ася. Он отодвинул от себя бумагу, отбросил ручку. – Время идет. Кто барыге звонить будет? Опять день впустую пройдет?

– Звонили же. Нету барыги, – обиделся Рок.

– Еще звони. Каждые пять минут звони. Каждую минуту! – Асеев начал заводиться. – Нет этого барыги, звони другому. А то без сладкого останешься, урод!

При словах «останешься без сладкого» рука Рока потянулась в направлении телефона.

– С того телефона, – заорал Асеев, который всякий раз после того, как Рок касался его телефонной трубки, протирал ее спиртом.

Остаться без сладкого – кара для Рока страшная. В переводе с конспиративного на общеупотребительный – это значит остаться без наркоты.

Рока мы зацепили на улице три недели назад с двумя «чеками» – то есть с распакованными в фольгу дозами в размере одной десятой грамма героина. Он чуть не умер на месте. Не столько от страха попасть за решетку, сколько от травмирующего зрелища – его «чеки» исчезали в конверте, опечатывались печатью. Тогда он и согласился работать на самый лучший в мире отдел по борьбе с наркотиками – на наш отдел. Он сдал нам одного мелкого торговца наркотиками – по-простому барыгу. Потом сдал притон, где должна была быть партия «белого». Там мы позавчера и нашли жмуриков.

Работал Рок добросовестно, с энтузиазмом – исключительно за идею. А идея у него была одна – влить в вену раствор героина.