Жестокость и воля

– Тормози, – сказал капитан.

Водитель «КамАЗа», заметив слева на обочине гаишников, и сам начал сбрасывать скорость, но было уже поздно. Младший лейтенант Стрельцов решительно взмахнул полосатым жезлом, указывая водителю на обочину напротив патрульной автомашины.

Шумно заскрипев тормозами, грузовик остановился в указанном месте. Стрельцов не торопясь пропустил встречный автомобиль, после чего направился к водителю «КамАЗа», который распахнул двери кабины.

– Младший лейтенант Стрельцов, – гаишник небрежно приложил руку с жезлом к фуражке. – Ваши документы.

Водитель, невысокий чернявый тип с плохо выбритым лицом и взлохмаченными волосами, облизнул губы и зачем-то обернулся к пассажирскому креслу.

Там сидел высокий широкоплечий мужчина с грубым, словно вырубленным из дерева лицом. Проведя рукой по коротко подстриженным волосам, он едва заметно кивнул.

Эта немая сценка должна была сразу насторожить Стрельцова, но он даже не смотрел в кабину.

Водитель вынул из бардачка удостоверение и свернутую вчетверо бумажку, протянул их гаишнику.

– А в чем дело, командир? – произнес он нараспев.

В его голосе явно слышались блатные интонации.

– Правила нарушаем, гражданин… – Стрельцов развернул удостоверение, – Самарин.

– Да ты че, командир, – Самарин заерзал в водительском кресле, то и дело оглядываясь на своего спутника. – Чего я нарушил-то?

Стрельцов, еще не испорченный долгими годами службы в милиции, сурово глянул на водителя «КамАЗа».

– Во-первых, не «ты», а «вы», – с металлом в голосе сказал он. – А во-вторых, не «командир», а младший лейтенант. Вы превысили скорость. Вам на трассе сколько разрешено? Семьдесят. А вы сколько ехали?

– Семьдесят, – не моргнув глазом, заявил Самарин.

– Да? – скептически хмыкнул Стрельцов, перебирая документы. – Пройдемте-ка со мной.

– Командир, а может, так договоримся? Я тороплюсь, продукты у меня скоропортящиеся. Понимаешь? – закричал вслед удаляющемуся гаишнику водитель.

Но Стрельцов уже перешел на другую сторону шоссе и отдал документы капитану.

Водитель выпрыгнул из кабины, захлопнул за собой дверцу и, сунув руки в карманы замызганных пузырящихся брюк, подошел к милицейским «Жигулям».

– Гражданин начальник, – обратился он к Костенко, – тут младший лейтенант говорит, что я скорость превысил.

Его вызывающий тон стал виновато-заискивающим.

– Правильно говорит младший лейтенант. Дывись сюды.

– Чего?

– Гляди, говорю, сюда.

Костенко, не выходя из машины, показал шоферу дисплей радара, на котором отсвечивало красными цифрами трехзначное число.

– Да не может быть! – воскликнул шофер.

– Можеть, можеть, – засмеялся Костенко, – цей агрегат не врет. Ты мне вот шо скажи, як твое корыто на такой скорости не развалилось?

– Не знаю, гражданин начальник.

– Шо ты усе начальник да начальник? В погонах разбираешься?

– Разбираюсь.

– Ну так хто я?

– Товарищ капитан.

– Вот так и говори – товарищ капитан.

– Привычка, гражданин… товарищ капитан.

Костенко пропустил эти слова водителя мимо ушей.

– Груженый?

– Ага.

– Шо у тебя в кузове?

– Клубника, товарищ капитан. – Самарин нервно облизнул губы.

– Якая такая клубника? Рано ж еще.

– Польская, товарищ капитан.

– Клубника – это добре, – протянул Костенко, – моя женка клубнику любит.

Несмотря на такой явный намек, шофер «КамАЗа» не торопился выполнить пожелание капитана Костенко.

– Может, я лучше штраф заплачу, товарищ капитан? – переминался он с ноги на ногу.

– И штраф заплотишь, это само собой. А вообще, – гаишник посмотрел в водительское удостоверение, – Самарин, нравятся мне твои права. Надо, наверное, их себе оставить.

– За что, товарищ капитан? – взмолился водитель. – Я же только скорость превысил.

– А на сколько ты ее превысил? Знаешь, шо за такое нарушение положено прав лишать?

– Я заплачу сколько надо, товарищ капитан. Только права не отбирайте. С копейки живу, без прав мне никак.

Костенко повертел в руках «корочки», отложил их в сторону, чмокнул языком.

– Шо, ты говоришь, у тебя у фуре?