Каменная бойня

Глава 8

С допросом Елизаветы Матвеевой у оперативников не заладилось. И все из-за упрямства женщины. Единственное, в чем она созналась, так это в том, что Акробат ей знаком. Дескать, изредка он у нее ночует, но это оперативников не касается, это личная жизнь Елизаветы, о которой она рассказывать никому не намерена. А вот чем занимается Акробат на самом деле, она не знает и знать не хочет, так как это ей неинтересно. Но есть еще и Гвоздик, который также проводит с ней ночи. Вот он-то, скорее всего, и припрятал наркотики в квартире Елизаветы. Разумеется, втихаря, потому что разве она ему позволила бы это сделать, если бы знала? А вот кто таков этот Гвоздик – того Елизавета Матвеева не знала. Да и зачем ей было знать? Единственное, о чем она догадывалась, – этот самый Гвоздик был, скорее всего, человеком при деньгах, так как периодически преподносил ей дорогие подарки.

– Ну, а приметы этого Гвоздика вы назовете? – вздохнул Мешалкин.

– Конечно, назову! – уверенно сказала Елизавета.

И тут же сообщила приметы, которые, по всей видимости, были сугубо абстрактными приметами, то есть могли в той или иной мере принадлежать доброй сотне всяких таких «Гвоздиков». Обобщенные это были приметы, иначе говоря, и найти по ним кого-то конкретного было делом практически невозможным.

– Ну, это же несерьезно! – попытался втолковать Елизавете Мешалкин. – Допустим, вы и вправду одновременно встречаетесь с двумя мужчинами. Один, значит, Акробат, а другой вроде как Гвоздик… Это, конечно, дело ваше. Но вот то, что оба они – наркоторговцы, в это поверить трудно. Так, знаете ли, не бывает. Несерьезные ваши утверждения, гражданочка. Придумали бы что-нибудь пооригинальнее.

Но женщина продолжала настаивать на своем. Дескать, я сказала вам чистую правду, а вы ищите этого самого Гвоздика, если у вас имеется такое желание. Желаю вам успеха, и все такое прочее. Мешалкин еще раз тяжко вздохнул и распорядился до поры до времени поместить Елизавету в камеру. А сам устроил совещание со своими подчиненными.

– Ну, и что будем делать? – спросил он. – Ведь врет чертова баба! Врет прямо-таки внаглую! А как, спрашивается, ее изобличить? Как припереть к стенке? А никак! Придется ее отпускать, а отпускать нельзя, потому как на данный момент она единственная наша ниточка, ведущая к наркоторговцам. А потому тем более нельзя ее отпускать. Но и держать ее мы не имеем права. По закону…

– Человека бы к ней какого-нибудь прицепить, – сказал Железняк. – Так, чтобы он находился при ней неотлучно. Дневал и ночевал с нею… И докладывал бы нам обо всех ее передвижениях, разговорах и тайных мыслях…

– Так она и подпустит к себе твоего человека! – фыркнул Лосенок. – Теперь она будет во стократ осторожнее. Затихнет, на какое-то время заляжет на дно… Сам знаешь, как они делают, когда попадают под наш колпак.

– Да знаю я! – Железняк с досадой махнул рукой. – Вот ведь какая зараза! Уперлась, и все тут!

– А ты бы на ее месте не уперся? – усмехнулся Лосенок. – Женщины – они вообще народ упертый. И коварный. Уж я-то знаю!

– Ну, что зря мудрить! – сказал Герасимов. – Человек, женское коварство… Установим за ней наблюдение, выхлопочем разрешение на прослушку телефонных разговоров и всякого прочего общения по интернету… Верный способ! Глядишь, где-нибудь и проколется наша коварная дама. А дальше поглядим, что к чему.

– Да, так и сделаем, – согласился Мешалкин. – Всякие формальности я улажу. И как только улажу, так сразу же ее и отпустим. – Он помолчал и вдруг улыбнулся с таким видом, будто бы на него снизошла какая-то неожиданная, но чрезвычайно удачная мысль. – Вот что я подумал… Надо бы эту Елизавету не просто отпустить, а отпустить как-нибудь этак… Поглупее, что ли… Чтобы она поверила в свою ловкость и, тем самым, утратила бдительность. Ну, вы меня понимаете…

– А что, неплохая мысль! – воскликнул Лосенок. – Если женщина убедит себя в том, что ей удалось одурачить мужчину – в нашем случае целых четырех мужчин, – то, конечно, она обязательно о себе возомнит. А коль возомнит, то сразу же и поглупеет. Уж я-то это знаю. Шеф, поручите это дело мне. Никто лучше меня с таким делом не справится, даже вы, шеф!

– Именно тебе я и собирался его поручить, – улыбнулся Мешалкин. – Что ж, будь готов. Да гляди не оплошай. А то обведет тебя эта Елизавета вокруг пальца…

– Обижаете, шеф! – с поддельной обидой произнес Лосенок. – Чтоб у меня, да такое дело не получилось? Уж я-то его обделаю со всей ловкостью. Вот увидите. Вот только мне понадобится помощник… Серега, – обратился он к Герасимову, – в помощники беру тебя. Потому как с виду ты человек серьезный и насквозь положительный. Именно в таком образе ты и понадобишься. Вот послушайте, что я придумал…

– …И все-таки, гражданка Матвеева, у нас имеются крепкие подозрения, что вы говорите неправду, – сказал Лосенок, буквально-таки со сверхъестественной бдительностью вглядываясь в лицо Елизаветы. – Вот даже по вашему лицу видно, что вы говорите неправду. Уж я-то понимаю толк в лицах, я умею читать по лицам! Особенно – по женским…

Разговор происходил в кабинете, в котором никого больше, кроме Лосенка и Елизаветы Матвеевой, не было.

– А потому, гражданочка, в последний раз предлагаю вам во всем сознаться, – продолжил Лосенок. – Вам же будет лучше. Потому что мы все равно все, что нужно, узнаем. Да! Один из ваших ухажеров – Акробат – в наших руках. А второго, который Гвоздик, я так полагаю, что и вовсе нет на свете. Он ваша выдумка. Так сказать, плод вашей фантазии. А отсюда возникает вопрос: откуда в вашей квартире взялись наркотики? Да еще так много?

– Я вам все сказала, – надменно ответила женщина. – Так что ищите Гвоздика. Найдете, спросите у него, он вам все и расскажет…

В голосе женщины звучала открытая издевка. Лосенок огорченно вздохнул.

– Эх, гражданочка! – сказал он. – Не щадите вы своей молодой жизни. Не жалеете ее. А надо бы. Потому что – рассудите сами. Если вы во всем сознаетесь, то и наказание вам будет небольшое. Смех, а не наказание. Максимум – условный срок. А вот если вы будете продолжать упорствовать…

Он не договорил, потому что в кабинет вошел Герасимов. Вид у него был расстроенный и растерянный – то и другое явственно читалось на его лице.

– Прекращай допрос и отпускай гражданку! – махнул рукой Герасимов.

– Это почему же так? – искренне удивился Лосенок. – Как это так отпускать, если в ее квартире мы обнаружили целую гору наркотика!

– Никакой это не наркотик! – Герасимов махнул рукой еще раз. – Вот заключение экспертизы. Только что получил… – И Герасимов положил на стол лист бумаги с напечатанными на нем словами.

– Ага! – сказал Лосенок, взял бумагу и принялся ее читать. – Так… Так… Угу… Что это за фигня! Какой такой мел? Почему мел?

– Да, мел, – развел руками Герасимов. – Экспертиза ошибаться не может. Мел с примесью древесной золы. Вот так…

– Да твою ж!.. – Лосенок с досадой швырнул бумагу на стол. – Мел с примесью золы! Выходит, зря мы старались! А может, и вовсе пошли не по тому следу? Да какой же дурак будет таскать на себе столько мела? И главное, зачем?..

– Тише, – Герасимов кивнул в сторону женщины. – Об этом поговорим потом…

– А, ну да! – опомнился Лосенок. – Вот ведь какое дело получается! Оказывается, гражданочка, мы отыскали в вашей квартире никакой не наркотик, а всего лишь мел напополам с золой! Ах ты ж, собака тебя задери…

– Я слышала, – усмехнулась женщина. – Вы, наверно, человек впечатлительный и потому выражались очень громко и темпераментно.

– Что, в самом деле? – Лосенок смущенно почесал у себя за ухом. – А в общем, без разницы… Так проколоться! Ах ты ж… Вот что, гражданочка. Вы можете быть свободны прямо сию же минуту. Приносим извинения за напрасное задержание, допросы и прочую нервотрепку. Бывает… Все, ступайте.

Женщина неторопливо поднялась со стула, переступила с ноги на ногу, улыбнулась.

– Ничего, бывает, – сказала она. – Хотя не исключено, что я напишу на всех вас жалобу за причиненное мне беспокойство и унижения.

– Это ваше право, – сказал Лосенок. – Хотя я не понимаю, о каких таких унижениях вы здесь толкуете. По-моему, я даже ни разу на вас не заматерился. Хотя и мог бы…

– А разве само задержание и подозрение невесть в чем – это не унижение? – женщина, это было видно, уже со всей откровенностью издевалась над сыщиками. – А мое пребывание в камере? Спрашивается, за что?

– Ну, я же принес вам извинения, – сказал Лосенок. – Можно сказать, от лица всей полиции.

– Извинения – не мед, их на хлеб не намажешь, – надменно ответила женщина. – Так, значит, я могу идти?

– Да, идите, – рассеянно кивнул Лосенок. Лицо у него по-прежнему было расстроенным и задумчивым.

Не торопясь, женщина пошла к выходу. Было заметно, что она наслаждается своей победой над сыщиками. Хотя, конечно же, сейчас в ее душе должны были присутствовать совсем другие чувства. Шутка ли – ей вместо настоящих наркотиков всучили невесть что – обыкновенный мел вперемешку с золой! Кто это мог сделать, с какой целью? И главное, что теперь делать самой Елизавете? Ведь поди докажи, что это не она сама подменила наркотики мелом! А доказывать придется. А если не докажешь, то, видимо, придется за такое дело отвечать. И как знать, каким будет этот ответ…

– Как ты думаешь, удалось нам наше представление? – задумчиво спросил Герасимов, когда Елизавета исчезла за дверью. – Поверила она нам?

– Думаю, что поверила, – ответил Лосенок. – Ты сам рассуди – куда ей деваться? Хочешь или не хочешь, а придется поверить. А вдруг там и вправду мел вместо наркотика? Сама ведь она убедиться ни в чем не может, товар мы изъяли. Значит, желает она того или не желает, а все равно ей придется принимать какие-то меры. С кем-то встречаться, что-то выяснять… Что нам и надо. Так что наше дело правое. Похоже, поместили мы эту Лизавету в правильную для нас ситуацию. Вот пускай она там и побарахтается. А мы понаблюдаем и сделаем выводы… Кстати: а что на самом деле мы изъяли? Уже узнавали? А то вдруг и вправду мел?..

– Шеф уже навел справки, – улыбнулся Герасимов. – Никакой это не мел. Наркотик. Наши спецы утверждают, что такого наркотика они еще не видели и даже ни о чем таком не слышали.

– Ну, нам-то с тобой это без разницы, – сказал Лосенок. – Главное, что это все же наркотик, а не мел напополам с золой. Я бы этого не перенес. Застрелился бы от огорчения…

Беседуя, они одновременно смотрели в окно. И было на что посмотреть. Окно выходило прямо на улицу, и Лосенку с Герасимовым было хорошо видно, кто идет по той улице. Вот на улице показалась Елизавета Матвеева. Несколько секунд она постояла в задумчивости, оглянулась, а затем пошла вдоль по улице. И тотчас же следом за ней пошла парочка – парень и девушка в обнимку. Это была самая обычная парочка, каких встречается немало на городских улицах. Со стороны казалось, что парень и девушка ни на кого не обращают внимания, а только лишь друг на друга. Они смеялись, о чем-то весело болтали и были поглощены друг дружкой до такой степени, что, казалось, весь прочий мир для них не существовал…

Глава 9

Целых трое суток сыщики вели скрытое наблюдение за Елизаветой Матвеевой. И не только наблюдение, но и прослушивание ее телефонных разговоров, а еще и тайную видеосъемку всех ее передвижений и встреч. И постепенно у полицейских начала вырисовываться хотя и во многом непонятная, но вместе с тем вполне очевидная картина…

Вначале, как только Елизавету Матвееву отпустили, она добралась домой, заперлась в своей квартире, и почти три часа от нее не было ни слуху ни духу. А затем она позвонила по мобильному телефону. Специалисты, которые вели прослушку, определили номер телефона, по которому звонила женщина, и записали разговор. Номер оказался зарегистрирован в одной из кавказских автономных республик, хотя на кого именно, специалистам установить не удалось. Собеседником же оказался некто Дауд, во всяком случае, именно так его несколько раз назвала Елизавета. Разговор был коротким.

– Дауд, – сказала женщина, – тут такое дело… Произошла подмена. Ты меня понял – подмена. Всего товара.

– Э! – ответил на это Дауд. – Какая подмена?

– Ты что, не понял? – резким тоном произнесла Елизавета. – Подмена товара! Всей партии! Я его не подменяла! И отвечать не хочу!

– Откуда знаешь, что подмена? – после молчания спросил Дауд.

– Это неважно, – ответила женщина. – Знаю… Ты, что ли, постарался?

– Думай, что говоришь, женщина! – эти слова Дауд произнес громким и испуганным голосом. – Почему я? Может, ты?

– Я уже сказала, что нет!

– А кто же тогда?

– Надо разбираться. Приезжай… Когда тебя ждать?

– Э-э… Товар у тебя?

– Нет.

– А где он?

– Когда тебя ждать? – повторила женщина.

– Послезавтра… Приеду – позвоню.

На этом разговор и закончился. И хотя он и впрямь был короток и много чего в нем было непонятным, но главное было ясно. Во-первых, Елизавета Матвеева и впрямь получала «тоннель». Для чего? Для того чтобы его распространять. То есть продавать. Это следовало из разговора с Даудом. Распространяла она его не самолично, а через реализаторов. Одним из таких реализаторов был Акробат – это также не вызывало сомнений. Скорее всего, были и другие реализаторы, но это предстояло еще выяснять. То есть Елизавета была неким центром по реализации «тоннеля». «Кустом» по выражению самих наркоторговцев, а вместе с ними и оперативников. Другое дело – кем был Дауд? Скорее всего он был напрямую связан с истинными хозяевами наркотика. Ну, а где брали наркотик сами хозяева – производили ли они его собственноручно или закупали у производителей, – тут можно было пока только гадать. Но в любом случае перед оперативниками вырисовывалась довольно-таки явственная цепочка. Дауд – Елизавета Матвеева – Акробат – Ливерпуль с Мопсиком. Впрочем, последних двоих в расчет можно было не брать, так как они еще не успели продать ни грамма «тоннеля»: их преступную карьеру оперативники оборвали на самом взлете. Значит, конечным звеном цепочки был Акробат и, скорее всего, другие ему подобные личности.

А вот где находился другой конец этой цепочки? Точнее сказать, ее начало? Тут больше приходилось догадываться, так как информации было очень и очень мало. Впрочем, кое-какая информация все же имелась. Во-первых – Дауд. Имя (хотя, скорее всего, прозвище) было кавказским, да и говорил Дауд с кавказским акцентом. Во-вторых, Акробат при допросе сообщил, что и сама Елизавета Матвеева также обмолвилась однажды, что наркотик поступает в Москву откуда-то издалека, через какой-то таинственный тоннель, который находится в невесть каких горах, оттого и название у него такое – «тоннель».

Так что же получается в итоге? А получается вот что. В Москву, а также в соседние города и районы поступает наркотик под названием «тоннель». Это неоспоримый факт. Другой факт – Мешалкин и его подчиненные напали на цепочку, по которой поступает наркотик. Понятно, что такая цепочка не одна, их, скорее всего, много, но в данном случае рассуждать о таком множестве смысла нет. Для начала необходимо распутать до конца хотя бы одну цепочку. А для этого нужно во что бы то ни стало поймать Дауда, который, как следовало из телефонного разговора, должен прибыть в город послезавтра.

Хотя, конечно, он мог прибыть и завтра, и через неделю, и в любое другое время. Но, судя по всему, он будет торопиться. Товар-то подменили, а это для Дауда как для посредника дело очень неприятное. Можно даже сказать – смертельно опасное. Потому-то он и будет торопиться.

И что же из всего этого следует? А следует только одно. Оперативникам постоянно нужно быть начеку. Нужно слушать, наблюдать, делать выводы и правильно на них реагировать. По крайней мере, до тех пор, пока Дауд не окажется в их руках. А уж там будет видно.

– И вы знаете, как все это безобразие называется? – спросил Лосенок. – А называется оно – прощай моя личная жизнь. Вот как это называется! Покажите мне такую невесту, которая сможет бестрепетно вынести такого жениха, как я! Нет такой невесты и быть не может! И это, по большому счету, правильно! Хотя и прискорбно, поскольку речь идет именно о моей личной жизни, а не о чьей-то еще!..

Глава 10

Дауд прибыл через день после телефонного разговора с Елизаветой Матвеевой. Все это время оперативники в прямом смысле не смыкали глаз. Одни вели наблюдение за Матвеевой и домом, где она проживала, другие вели прослушку ее телефонных переговоров, третьи ждали результатов, то есть прибытия в город Дауда. В числе последних был Мешалкин вместе со своей немногочисленной командой. Впрочем, у Мешалкина и его команды были и помощники. Ввиду серьезности ситуации Мешалкин запросил у руководства дополнительные силы – группу захвата. Серьезность же ситуации заключалась в том, что этот самый Дауд, кем бы он ни был, вполне мог прибыть в город, будучи вооруженным, да притом и не один, а с командой. Ну, а что это будет за команда, в каком количестве и с какими полномочиями – то оперативники могли лишь предполагать. Поэтому-то и понадобилась Мешалкину помощь.

Все это время Елизавета Матвеева никуда не выходила из дому и никому не звонила. Лишь единожды она вышла в магазин и через сорок три минуты вернулась обратно. Понятно, что Мешалкину и всем прочим оперативникам тотчас же доложили о передвижениях женщины.

– Осторожная дамочка, – сказал Железняк. – Шифруется… Предполагает, что за ней могут следить. Оттого и сидит дома.

– Скорее, напуганная, – не согласился с Железняком Лосенок. – И потому не знает, что ей предпринять. Хочешь или не хочешь, а за такое-то дело ответ держать придется. Почти два килограмма мела вместо славного «тоннеля» – за такое и головы можно лишиться! Как ей доказать, что это не она подменила наркотик на мел! – Лосенок многозначительно усмехнулся. – Опасается дамочка. И ждет визитеров с разборками. Ох, не упустить бы нам тех визитеров!

Первыми Дауда засекли специалисты прослушки. Дауд позвонил по телефону Елизавете Матвеевой. Звонил он, разумеется, с другого телефонного номера, а не с того, по которому он общался с Елизаветой некоторое время тому назад.

– Это я, – коротко сказал он. – Где мы можем увидеться?

– Где хочешь, – так же коротко ответила женщина.

– Тогда у тебя дома, – сказал Дауд. – Ты одна?

– Да.

– Назови адрес и жди.

Женщина назвала адрес своего места жительства.

– Хорошо, – сказал Дауд и отключил связь.

– Всем внимание! – скомандовал Мешалкин. – Не расслабляться! Группе захвата приготовиться! Задерживать только по моей команде! Понятно?

– Как ясный день, – отозвался из рации голос командира группы захвата.

Команды Мешалкин отдавал по рации, говорить по телефону о таких вещах было небезопасно, да и вообще непрофессионально.

Брать Дауда – одного ли, вместе ли с помощниками – Мешалкин сразу не хотел. Это, опять же, было непрофессионально. Квартира Елизаветы Матвеевой заранее была оборудована скрытыми подслушивающими устройствами. Устройства еще накануне приладили специалисты под видом все тех же слесарей-газовщиков, упорно ищущих утечку газа. Ну, а коль приладили, то, следовательно, можно было подслушать, о чем будет вестись разговор в квартире. Это будет не просто разговор на отвлеченные темы, а разговор-доказательство. Потому что Дауд и Елизавета Матвеева будут говорить о наркотиках. О чем же еще им говорить, коль Дауд ради этого и прибыл в Москву? И, может статься, это будет единственное доказательство, которое позволит изобличить и Матвееву, и Дауда, и, возможно, еще кого-то. То есть восстановить всю цепочку от начала до конца. Так что – пускай для начала Дауд с Елизаветой как следует потолкуют, а уже затем группа захвата их возьмет.

Служба наружного наблюдения по рации доложила, что Дауд на встречу с Елизаветой Матвеевой прибыл не один, а с двумя помощниками. Собственно, «топтуны» в точности не знали, что это был именно Дауд, – фото Дауда или хотя бы его словесного портрета у них не было. Поэтому наблюдатели сообщили о прибытии Дауда предположительно: так, мол, и так, в тринадцать часов две минуты к дому, за которым ведется наблюдение, прибыли на автомобиле трое мужчин кавказской внешности, все крепкого телосложения, все возрастом примерно сорок – сорок пять лет, одетые так-то и так-то. Прибыли они на джипе белого цвета марки «Ниссан», номер авто такой-то. Джип остановился напротив дома, в котором проживает объект наблюдения, все трое мужчин вошли в подъезд, в котором находится квартира наблюдаемого объекта. Отсюда вопрос – что делать дальше?

– Продолжайте вести наблюдение, – велел Мешалкин. – В подъезд не входить, к автомобилю не приближаться.

– Понятно, – проговорил голос в рации.

– Группе захвата приготовиться и ждать команды, – сказал Мешалкин по рации.

– Всегда готовы! – задорно ответил из рации голос, который, впрочем, тут же стал серьезным. – Мы на месте, поле чистое. Ждем команды.

Выражение «Чистое поле» означало следующее. Часто бывает так, что на серьезную встречу преступники приезжают не на одном авто, а сразу на нескольких. Одна автомашина подъезжает непосредственно к месту встречи, а остальные маскируются поодаль и ведут наблюдение. Если группа захвата, произведя предварительную разведку, выявляет таких наблюдателей, то в этом случае сообщается кодовая фраза «Поле засеяно». А если наблюдателей поблизости нет, то в этом случае говорится другая фраза – «Поле чистое».

– Понял, поле чистое, – сказал Мешалкин в рацию. – Ждите.

О чем сейчас велся разговор в квартире и вообще какие дела там творились, того оперативники, конечно же, не знали. Все это должно было выясниться уже потом, когда Дауд и все прочие будут задержаны, а подслушивающая аппаратура демонтирована. Пока же оставалось ждать…

– Выходят из подъезда, – проговорил голос в рации, которую держал в руках Мешалкин. – Все трое… Нет, даже четверо – с ними женщина. Наш объект наблюдения, – уточнили «топтуны». – Садятся в машину вместе с женщиной. Что делать?

– Оставайтесь на местах, – сказал Мешалкин. – Группа захвата!

– Мы! – раздался из рации все тот же задорный голос.

– Объекты вам видны? – спросил Мешалкин.

– Как на ладони!

– Берите всех! – приказал Мешалкин. – Машину обыскать и доставить к нам! Задержанных тоже! Давай!

Ни сам Мешалкин, ни прочие оперативники, конечно, не могли видеть, как будет происходить задержание, – они находились вдалеке от места события. Но, тем не менее, общую картину происходящего они прекрасно представляли. Вот бойцы группы задержания неожиданно выскакивают из укрытий – будто вырастают из-под земли. Одновременно впереди и сзади джипа стремительно возникают машины – чтобы джип не мог двинуться ни вперед, ни назад. Бойцы кричат громкими страшными голосами: «На землю лицом вниз, руки за голову, всем не двигаться!» Не успевают те, кого задерживают, опомниться и сообразить, в чем дело, как на них наваливаются сразу по три человека. Миг – и задержанный уже лежит на земле, двое бойцов держат его за руки, а третий обыскивает. С женщиной поступают точно так же, тут уж не до церемоний. Затем задержанных, все так же не давая им опомниться, ведут к полицейским автомобилям и запихивают их внутрь. В это же самое время несколько человек приступают к осмотру автомобиля, на котором приехали задержанные. Начинают постепенно, исподволь, с дверей, колес и прочих наружных частей авто. Кто знает, какие смертоносные сюрпризы могли подготовить те, кто приехал на автомобиле? Всякое бывает…