Каменная бойня

И колоритная личность, изображая любовное томление, принялась буквально-таки кидаться на решетку. Дежурный, заранее предупрежденный операми, не пресекал это безобразие, лишь весело скалил зубы. Конечно, какая-нибудь опытная и тертая дама мигом бы раскусила суть такого дешевого спектакля, но обе девицы не были ни опытными, ни тертыми. Вся их жизнь протекала в ресторанах и ночных клубах с разными кавалерами, которые ничуть не были похожи на колоритную личность, а это, как говорится, совсем другой сюжет.

Вот потому-то к допросу обе девицы подошли психологически подготовленными, то есть напуганными, ошарашенными, взвинченными и нервными. А уж допрашивать таких-то – нет ничего проще, они мигом все выложат, поведают всю правду, лишь бы только вновь не оказаться в этой ужасной клетке по соседству с ужасной колоритной личностью.

Девиц доставили в кабинет не поодиночке, а сразу обеих, и первым делом они дружно расплакались, размазывая слезы по раскрашенным в четыре слоя щекам.

– Ну-ну, – принялся по-отечески утешать их Мешалкин. – Зачем же плакать? Плакать не надо. Вот сейчас мы зададим вам парочку вопросов, вы на них честно ответите и ступайте себе по домам. Даю вам слово, что отпущу. Но только отвечать нам надо честно, без всяких врак и выдумок! Вы меня понимаете?

– Да-да! – с испуганной готовностью закивали девицы. – Спрашивайте, мы все вам расскажем!

Рассказали девицы не так уж и много, но кое-что полезное оперативникам от них все же удалось узнать. Перво-наперво – о «тоннеле». Да, его в «Башне» сколько хочешь. Отгрузят тебе хоть целый килограмм, были бы только деньги. Кто отгружает? Этого девицы не знают, так как «тоннелем» их каждый раз угощали кавалеры – Ливерпуль и Мопсик. Где Мопсик и Ливерпуль добывали «тоннель», того девицы не знали. Ливерпуль и Мопсик ничего об этом девицам не говорили, а сами девицы не спрашивали. Да и как спросить? Это не такой вопрос, который можно задать так вот запросто, вслух. Мигом попадешь под подозрение, а тем, кто под подозрением, дорога в «Башню» закрыта. Равно как и в другие ночные заведения. И это в лучшем случае. Так что ни о чем про «тоннель» девицы у Мопсика и Ливерпуля не спрашивали.

Где еще, помимо «Башни», может быть «тоннель»? Этого девицы также не знали, но слышали, что во многих местах. Точнее сказать, во многих ночных клубах.

Какие отношения у девиц с Мопсиком и Ливерпулем? Тут у девиц возникла некоторая заминка с ответом. Можно сказать, что никаких особенных отношений нет. Так – что называется, от случая к случаю… К тому же Ливерпуль и Мопсик угощают девиц наркотиками. Сейчас в основном «тоннелем», раньше – всякими другими. Конечно, девицы не прочь были бы завести с ними и более основательные отношения. Одна – с Ливерпулем, другая – с Мопсиком. А почему бы и нет? И Ливерпуль, и Мопсик – ребята богатые. Верней сказать, богатые у них папа с мамой, но это без разницы. Но ни Мопсик, ни Ливерпуль, похоже, не рассматривают девиц в качестве серьезных партий. Хотя сами девицы на то очень надеются. Потому что где еще в нынешнее время найдешь состоятельных женихов?

Какое действие оказывает «тоннель»? Ну, как какое? Хорошее он оказывает действие. Никакой другой наркотик – ни анаша, ни героин, ни кокаин, ни всякая синтетика – такого действия не оказывает. А главное, для этого самого действия много «тоннеля» и не надобно. Так – две-три затяжки или укольчик. Да-да, «тоннель» можно курить, им же можно и колоться.

Откуда Ливерпуль и Мопсик добывают «тоннель»? Этого, опять же, девицы сказать не могут, потому что не знают. Правда, однажды Мопсик обмолвился, что поставляет наркотик какой-то Акробат, но Ливерпуль при этом цыкнул на Мопсика, и тот умолк. А сами девицы никакого Акробата не знают. Да и знать не желают. Им бы курнуть разочек этого самого «тоннеля», а больше им ничего и не нужно. Нет-нет, никакие они не наркоманки, они прекрасно понимают, что наркотики – это зло, а потому они и употребляют тот же «тоннель» лишь изредка, большей частью для того, чтобы развлечься. Потому что для чего же тогда ходить в ночные клубы, если там не развлекаться?

– Ну, вот и чудно, – подытожил разговор Мешалкин. – Теперь, красавицы, я вас отпускаю – как и обещал. Но только вот что. Никому о нашем разговоре ни слова! Иначе опять придется посадить вас в клетку к тому самому маньяку.

– А он и вправду маньяк? – испуганно спросила одна из девиц.

– Самый настоящий! – серьезным тоном подтвердил Мешалкин. – Так что никому и ничего!

– И Ливерпулю с Мопсиком? – спросила вторая девица.

– И им тоже, – назидательно произнес Мешалкин.

– А если они будут спрашивать?

– Ну, тогда вы им скажите, что вы нам сказали, что ничего не знаете, – витиевато посоветовал девицам Лосенок. – Они от вас и отстанут.

– Ага, ага! – закивали сразу обе девицы.

– Ступайте! – велел им Мешалкин.

– Ну что, примемся за граждан Ливерпуля и Мопсика? – спросил Герасимов, когда за девицами закрылась дверь.

– Примемся, – вздохнул Мешалкин. – А куда нам деваться?

* * *

Первым допрашивали Ливерпуля. Здесь надо сказать, что ни его, ни Мопсика не помещали в комнату для задержанных. И не потому, что оперативники проявили к ним сострадание, а просто, чтобы мажоры ни о чем не сговорились с девицами. То есть чтобы они не проинструктировали их, как себя вести на допросе и что говорить. Поэтому Ливерпуля и Мопсика просто отвели в отдельный пустой кабинет, сняли с них наручники, велели сидеть тихо во избежание неприятностей и заперли кабинет на замок. Ни телефона, ни каких-либо других способов связи в кабинете не было, так что связаться с окрестным миром Ливерпуль и Мопсик не могли. Не было у них возможности докричаться и через окно, так как оно выходило в глухой внутренний двор, огороженный высокой стеной. И тут уж хоть кричи, хоть не кричи – все равно не докричишься.

Поначалу, конечно, Ливерпуль вел себя вызывающе, демонстрировал свою независимость и то, что в определенных кругах называется крутизной, сулил оперативникам всяческие скорые и неминуемые несчастья и беды в их служебной карьере и личной жизни. Все три оперативника молча его слушали, страдальчески подперев подбородки кулаками.

– Ну что, выговорился? – спросил, наконец, Мешалкин. – Вернулся в действительность? Потолкуем по существу? Тем более что действительность твоя хреноватая. Можно даже сказать – безрадостная и бесперспективная. Потому как влип ты, парень, по самое по это. Ну, а коль влип, то и отвечать придется по полной программе. Ты, главное, уразумей, о чем я тебе толкую!

– Это куда же я влип? – с мрачной подозрительностью спросил Ливерпуль. – О чем это вы тут базарите?

– О «тоннеле» мы тут базарим, красивый ты наш! – пояснил Лосенок. – Вот в него-то ты и влип. Да так, что не видно для тебя света ни в конце тоннеля, ни в начале. Кранты тебе, парнишка. Крытая тюрьма! Несмотря на твоего богатого папашу и прочие подпорки и спасательные круги. Не спасет тебя твой папаша, ой, не спасет! И всякие прочие адвокаты тебе также не пригодятся. Четвертной тебе светит, как с куста! Ну, а что ты хотел? Торговля наркотиками – это, понимаешь ли… – Лосенок, произнося столь длинную и темпераментную речь, в конце концов выдохся и не договорил фразу до конца.

– О каком таком тоннеле идет речь? – буркнул Ливерпуль. – Что-то не понимаю я ваших намеков…

– Ну да? – в голосе Лосенка прозвучало просто-таки неподдельное изумление. – Неужто и вправду не понимаешь? Ай-ай-ай… Ай, как плохо, когда человек не понимает очевидных вещей! Плохо для этого человека – для кого же еще! Так и быть, дам дополнительные разъяснения. О наркотике я толкую под названием «тоннель»! О нем самом. И – о тебе. То есть о твоих полюбовных отношениях с этим самым «тоннелем»! Уразумел? Вот только не свисти, что ты первый раз слышишь это слово! Потому как имеются у нас неопровержимые доказательства! Ну, а коль они неопровержимые, то это для тебя – хуже не придумаешь. Крытая тюряга! Двадцать пять лет без всякого снисхождения!

– Ты вот что, красавец! – вступил в разговор Герасимов. – Ты вместо того, чтобы брыкаться и корчить из себя авторитета, лучше призадумайся. Расскажешь нам все, как оно есть, отпустим на свободу. А там – твой родимый папаша, адвокаты… В общем, полная свобода для маневра. Хоть весь облепись адвокатами, хоть ночуй с ними в одной постели. А вот пока ты у нас – тут тебе никакой свободы! Тут, понимаешь ли, игра по нашим правилам.

На этот раз Ливерпуль ничего не ответил – он размышлял. А потом сказал:

– Ну, «тоннель»… Ну, пробовал я его один раз… А что, нельзя? По закону можно. Я законы знаю.

– Вот что, друг мой Ливерпуль! – Лосенок подсел к Ливерпулю и даже обнял его за плечи. – Знание законов – это, конечно, хорошо. Но тогда ответь нам, что бывает за торговлю наркотиками?

– А я торговал? – огрызнулся Ливерпуль. – Вы сначала докажите!

– Не торговал, так предлагал это делать другим, – к Ливерпулю с другой стороны подсел Герасимов. – Делал разные намеки… А это одно и то же, то есть та самая торговля. Даже еще хуже, так как в этом случае с тебя спрос не как с рядового распространителя, а как с организатора целой шайки наркоторговцев. Вот и смекай, если ты говоришь, что знаешь законы.

– Какие намеки? – Ливерпуль злобно взглянул вначале на Герасимова, а затем на Лосенка. – Никаких намеков никому я не делал!

– Кто такой Акробат? – спросил Мешалкин.

– Какой еще Акробат? – вскинулся Ливерпуль. – Не знаю я никакого Акробата!

– Нет, не будет у нас с тобой делового разговора! – вздохнул Лосенок, поднимаясь. – Да и ладно. Не хочешь, так и не надо. Дело хозяйское: или париться в тюряге, или гулять на свободе. Судя по всему, ты выбрал тюрягу. Что ж… – тут Лосенок артистически развел руками, – в нее-то мы сейчас тебя и спровадим. А вот с твоим дружком Мопсиком поговорим. Уж он-то парень не промах, он куда умнее тебя! Значит, поговорим и отпустим его на свободу. А ты отправляйся в камеру. Ну, чего ты расселся? Вставай, и пойдем. Здесь недалеко…

Было заметно, что Ливерпуль испугался такого оборота событий и таких для него перспектив. А испугавшись, он вновь перешел на свою привычную манеру общения.

– Вы что, все оборзели? – истерично закричал он. – Припухли? Попутали берега? Да вы знаете, кто я такой?..

– Очень даже знаем, – вздохнул Лосенок, – подымайся, болезный, да пойдем. А то у нас мало времени. Ну, чего ты уперся? Кто ж тебе виноват, что ты бестолковый?

– Я скажу… – вдруг испуганной скороговоркой произнес Ливерпуль. – Что знаю, то и скажу. Спрашивайте…

– Неужто скажешь? – ухмыльнулся Лосенок. – А может, лучше в тюрягу? Там, слышь ты, отдыхает самый настоящий маньяк. Красавец мужчина! Пообщаетесь…

– Скажу, – глядя в землю, пообещал Ливерпуль.

– Но только правду! – суровым тоном предостерег парня Лосенок.

– Что знаю, то и скажу, – ответил на это Ливерпуль.

– Это мудро, – одобрил Лосенок. – Зачем же говорить то, чего ты не знаешь? Этак мы и обидеться можем!

…И вот что поведал припертый к стенке Ливерпуль. Наркотик «тоннель» появился в городе недавно – два или, может, три месяца назад. Может, и раньше, но сам Ливерпуль отведал его именно тогда. Где отведал? В ночном клубе «Башня». Откуда он его раздобыл? На этот вопрос Ливерпуль долго не желал отвечать, так как боялся, что тот, кого он назовет, расправится с ним за такую откровенность. Пришлось оперативникам успокаивать Ливерпуля и в три голоса его уверять, что уж они-то ничего никому не скажут, а коль так, то откуда этот человек узнает об откровенности Ливерпуля?

Человека этого звали Акробат – именно так он представился Ливерпулю и Мопсику. А больше Ливерпуль ничего о нем и не знает. Что Акробату было надобно от Ливерпуля и Мопсика? Он уговаривал, чтобы они стали распространителями наркотика «тоннель». За это Акробат обещал частично расплачиваться деньгами, а частично – тем же наркотиком. Согласились ли Ливерпуль и Мопсик стать распространителями? Опять же на такой вопрос Ливерпуль долго не решался давать ответ, но потом сознался, что да, согласились. Но не продали никому ни единого грамма по той простой причине, что Акробат покамест не предоставил им товар. Когда он обещал предоставить? Завтра, но в какое именно время и в каком месте, он не сказал. Просто завтра он должен позвонить Ливерпулю по телефону и назначить время и место встречи. Вообще-то факт передачи первой партии «тоннеля» должен был состояться сегодня, и для этой цели Акробат встретился с Ливерпулем и Мопсиком. Встретиться-то он встретился, но отчего-то ничего не передал и не объяснил почему. Да, это именно его, Акробата, подвозили сегодня на машине Ливерпуль и Мопсик. В условленном месте Акробат сел в их машину, а через какое-то время, ничего не объясняя, велел остановиться и вышел из машины, напоследок сказав, что перезвонит завтра.